Мариама села рядом с Тареком. В том маловероятном случае, если они любовники, Чикайя, наверное, будет последним, кто об этом узнает. Пятый пассажир, Бранко, тщательно застегнул ремни безопасности. Обернувшись к нему, Чикайя пошутил:

― Это нехорошо, что ты в меньшинстве. Стоило бы по крайней мере привязать к себе наблюдателя.

Бранко любезным тоном ответствовал:

― На хер. Последнее, чем я бы вздумал заняться, это играть в ваши параноидальные игры.

Бранко принадлежал к изначальной коалиции, разработавшей и воплотившей как «Риндлер», так и графопостроитель с его Пером. Защитники и Добытчики заполонили корабль на протяжении десятилетий, источая густой бюрократический туман, в котором Бранко теперь с изрядным трудом прокладывал себе дорогу. Но, как он раньше объяснил Чикайе, к манерам и требованиям незваных гостей, как бы они его ни раздражали, он привык. Все, что его интересовало как одного из разработчиков графопостроителя, это доступ к Перу. А такую возможность ему иногда предоставляли, и, оставаясь невозмутим, он мог решить больше задач и сделать это лучше. Фракции поднимали много шума, но в долгосрочной перспективе, сколь мог судить по своему опыту Бранко, совокупный выхлоп от их бучи был столь же ничтожен, как от стычек приверженцев религиозных культов за доступ к спорным святыням древней Земли.

― И, сохранившись в облаке, вы не в состоянии даже убить друг друга, — радостно констатировал он. — Как же это должно быть прискорбно.

Когда челнок отстыковался от «Риндлера», Чикайя вдруг сообразил, что едва замечает переход к невесомости и то, какой странный вид у жилых модулей на солидном расстоянии — точно это кукольный домик какой или термитник. Путешествие к Барьеру потеряло значимость, стало столь же привычным, как полет через атмосферу обычной планеты, притом что на планете даже рейсы по одному и тому же маршруту никогда не были так однообразны, как здесь.

Тарек сказал:

― На самом-то деле это мы в меньшинстве — два к трем. Если вы ни на чьей стороне, значит, вы Добытчик. Никакой разницы.

― Ах, вон оно что! — Бранко с улыбкой откинулся на спинку кресла. — Ну что же, поездка наша быстротечна, но я не откажусь от услуг шута.

― Но вы же никого не обманете, — горячо заявил Тарек.

― Это не имеет значения, — раздельно сказала Мариама, и Чикайя проследил, обменяются ли они с Тареком взглядами. Не обменялись. — Обе стороны располагают достаточным числом наблюдателей. Неважно, сколько их именно здесь. — Она говорила ровным тоном, никого не убеждая или не умоляя.

Тарек утих. Чикайя был впечатлен: ей удалось подавить в зародыше нараставший скандал, не настроив Тарека против себя и не взяв никаких обязательств перед ним. Она не потеряла хватки, но лишь отточила ее. Некогда Чикайя безвольно следовал за ней, точно без памяти увлекшийся, измученный пацан. Как же она, должно быть, огорчилась и удивилась, осознав, что он не тот противник, на ком ей стоит практиковаться. Оказалось достаточно обычных гормонов. С тем же успехом она могла колошматить тряпичную куклу самыми изощренными ударами из арсенала боевых искусств.

Расстроенно вздохнув, Бранко прикрыл глаза и притворился дремлющим.

Члены экипажа «Риндлера» в большинстве своем испытали смесь недоумения и тревоги, когда прогнозы Софуса начали подтверждаться, а все гениальные модели, строить которые они были такие мастаки, были разбиты в пух и прах испытаниями нового спектрометра. Но если не известно никаких изначальных корреляций для динамики по ту сторону Барьера, это не значит, что их вообще нельзя установить. Бранко разработал великолепный эксперимент, целью которого было использовать границу нововакуума как посредника при запутывании друг с другом различных областей Той Стороны.[75] Динамика, которую обнаружит опыт, несомненно, останется продуктом случайного выбора из всех доступных вариантов — или, точнее говоря, граничащая с ново- вакуумом Вселенная в ходе декогеренции расщепится на разные ветви, в каждой из которых будет наблюдаться свой результат. Но, по крайней мере, разброс их составит не больше нескольких квадратных планковских длин.

Когда челнок пришвартовался к Перу, Янн промурлыкал:

― Это, думается, впервые, когда я прибываю сюда без опасений остаться с носом.

Чикайя опешил.

― Ты никогда не возлагал никаких надежд на старые модели? У тебя не было среди них любимицы?

Янн уступил:

― Было несколько, доставлявших мне определенное эстетическое удовлетворение.

Я

был бы счастлив, выдержи они проверку экспериментом. Но я никогда прежде не имел серьезных оснований ожидать такого исхода. До сегодняшнего дня.

― Я польщен, — сухо уронил Бранко. — Но я не нахожу причины, по которой вы должны менять заезженную пластинку.

Чикайя не выдержал:

― Ты вообще ничего не чувствуешь? Тебя не волнует резуль

тат?

Бранко заинтересованно воззрился на него.

― Друг сердечный, ты тут уже

сколько

?

Первым в туннель нырнул Тарек, за ним Мариама. Чикайя последовал за ней.

― Ты помнишь нашу детскую игровую площадку? — прошептал он. — И трубы?

Она хмуро поглядела на него и озадаченно качнула головой.

Чикайя ощутил укол разочарования. Он-то думал, что это мето пробудит в ней те же ассоциативные цепочки.

Бранко в контрольной рубке меж тем уже давал инструкции стилусу. Говорил он сиплым голосом, чуть напевно, и каждое слово сочилось презрением, точно цитата из сардонических стихотворных памфлетов.

― Фазовые соотношения в диапазоне энергии пучков от 12 до 15 ТэВ таковы… — «Они что, всерьез заставляют меня читать это вслух?» — словно бы поражался он.

Чикайя выглянул в окно и обвел взглядом нерушимую стену света. Ему часто снились яркие сны о Барьере. В этих видениях граница придвигалась к стене его каюты и поглощала ее. Он прислонялся к ней ухом, напрягал все тело, ловя звуки с Той Стороны, призывая хоть какие-нибудь сигналы.

Иногда перед самым пробуждением он замечал на стене радужную пленку, и сердце его переполнялось восторгом, ужасом и счастьем. Означает ли такая реакция Барьера, что его преступление разоблачено? Или… что он в действительности не совершал его?

Бранко поглядел на них и с притворным удивлением протянул:

― Это что, уже все? Мне больше ничего не нужно делать?

Тарек ответил:

― Пока все, но я требую доступа к аппаратуре.

― Ура! — сказал Бранко, оттолкнулся от панели управления и поплыл к окну, оплетя руками затылок.

Тарек заступил на его место и первым долгом отвел стилус от Барьера. Чикайя слышал о функциональных поверках оборудования, но свидетелем их во плоти не был. Под самый кончик Пера подводили пакет детекторов, проверенный фракцией, чья очередь настала, и затем тщательно изучали испускаемые стилусом частицы, чтобы увериться в их соответствии заявленной последовательности. Чикайе захотелось отпустить какую-нибудь колкость, однако он смолчал: что бы ни принудило Тарека потребовать проверки, жалобы на дотошность лишь усилят его подозрения.

Цепляясь за поручни под окошками, он подобрался к Мариаме вплотную.

― Где ты пряталась? Я тебя несколько недель не видел.

― У меня было много конференций, — ответила она.

― У меня тоже.

― Это другие.

Дополнительных разъяснений не потребовалось. Она явилась на «Риндлер» для совместной с Тареком работы над планковскими червями, и, очевидно, надежда на успех еще не умерла.

Нововакуум уже стал крупнейшим протяженным объектом в Галактике и продолжал расширяться так стремительно, что, вздумай кто-нибудь облететь его кругом на скорости света, он бы обнаружил по возвращении в исходную точку, что площадь поверхности возросла в сорок раз. И даже если бы Защитники разработали методику, позволяющую обратить это расширение, окружить весь объект машинами, пригодными для ее реализации, не представлялось возможным. Единственным разумным решением оставалось внедрение в нововакуум самовоспроизводящегося зародыша на квантовографовом уровне, чтобы тот пожрал его и выкакал что-нибудь более приемлемое.