— Спасибо, теперь мне ясно кем я стану и кем должна стать. Ну, а теперь…. Архимаг мира Ночи, не расскажете мне об «Аметисте» и медиумах которые входили в самое таинственное общество в Империи?
Бешеные глаза Алхимика завертелись, его словно посадили на горячую сковородку.
— Джулли! Джульетт! А ты удивительная! Чем же ты таким занимаешься, что тебе потребовалось знать, такие тайны?
— Моих приемных родителей убили. Помимо знаний о моем прошлом, мое желание мести тому, кто убил мою, пускай и не родную семью, терзает меня. Волей неволей убийца пересек все мои искания с тайной семьи Эренгер…. Луций ты тот, кому известно абсолютно все….
— Спасибо милая. Прежде чем ответить конкретно по этой теме. Тебе ведь интересно, каким даром я проклят? О! Да-сс! Я-сс! Я могу преобразовывать материалы, у которых ограничен жизненный срок! — мои непонимающие глаза, и резонное непонимание. Луций взялся за объяснение: — У каждой вещи, живой или не живой, есть определенный жизненный срок, мои глаза способны видеть этот срок. Вещи, которым осталось мало времени до смерти, я могу преобразовывать, по своему усмотрению, в любой материал.
— Не слишком ли мощно, вы можете продлить вещам жизнь? Хотя дар поистине достойный Бога Смерти…. - глаза Луция расширились от внезапного наката страха.
— Нет, милая, на самом деле, большинство вещей изменять я не могу. Большинство живых форм имеют продолжительный срок жизни и мне они не подвластны. Но пора бы тебе узнать, что есть здесь…. - он почти перешел на шепот. Не понятно кого он боялся больше. Фрая или же того о ком собирался говорить: — Истинный Бог Смерти среди нас только один. И дар его поистине ужасен.
— Алексис…. Луций! Луций, почему ты замолчал! Отвечай мне, каким даром владеет Алексис! — стеклянные глаза застыли, мысленно он почти ушел от меня.
— Алексис Фантенблоу владеет даром абсолютного преобразования. Он, по-своему желанию, может преобразовывать любую материю, в независимости от ее жизненных параметров. Он Маршал Смерти и как раз для противостояния ему Эдгар Эренгер и создал «Аметист».
Луций начал кусать тростинку неизвестно как появившуюся во рту. Разговаривая и обращаясь самому к себе…. Он рассуждал, о том, что мне стоит говорить, а что нет. «Прочитать» его было не возможно из-за его душевного состояния, и к тому же читать медиумов в принципе было не возможно. Где правда, а где ложь, разобрать у тех, кто не знает, где начинается грань их человечности, невозможно.
— Эдгар создал машину, не только способную сдержать растущую мощь Алексиса, но и способную противостоять дворянским попыткам свергнуть власть. Он пытался создать Империю будущего, но не успел. Он закончил все войны и объединил Империю, при нем она воистину казалась нерушимой. Но, как все нерушимое…. Через камень, просочилась вода…. И разрушила фундамент….
— Вы были на стороне Эдгара, так почему не удалось уничтожить семью Фантенблоу? Люди считали Эдгара и Элизабет Божественными наместниками. Они ведь герои, так почему проиграли?
В безумстве Луция проявилось глубокое отчаяние. Как маленькая капля, оно упало в безумную чашу его горя, которое мне виделось с трудом. Человеческая эмоция, точнее ее выражение. Но вот он снова кукла.
— Даже мне сложно ответить на этот вопрос, искатель истины…. Эдгар не совладал с собственными чувствами. Он не смог проявить жестокость, когда проявить ее требовалось. Дариал Фантенблоу был соратником и близким другом Эдгара. Дариал крестил детей Императора, и к тому же поклялся в вечной верности. Когда открылась главенствующая роль семьи Фантенблоу в заговоре Совета и дворянских родов…. Эдгар был в шоке, не верил первое время и не понимал. Чтобы сохранить жизнь своей семье он в результате все же отдал приказ убить Дариала…. — Луций вдохнул, словно бы тешась над бренностью прошлого. Насмехаясь над ошибками, которые уже нельзя было исправить. — Но в память об их дружбе, Эдгар сохранил жизнь сыну Дариала. И мало того, за сыном он оставил право стать главой этой семьи. Эдгар сам создал землю, на которой выросла вражда и отмщение. Кто же мог подумать, что сынок растет еще более большим ужасом, чем папашка! Эту семейку нужно было вырезать еще тогда! Всех до единого, расщепить до молекул….
Клоун был огорчен. Воспоминаниями, ведь тот что, наверное, медиумам больше всего мешало жить нормально в мире людей, это никогда не уходящие воспоминания. Уже сейчас, я понимала, наша память устроена иначе. Храня тысячелетиями воспоминания, самые ужасные она не стирала и не давала забыть. Переваривая их и каждый раз повторяя, наша память с помощью воспоминаний помогала зарождаться ненависти. Воспоминания и боль — это лишь источники ненависти для медиумов.
Мой новый знакомый, Архимаг покосился на щебечущих в клетке птичек, весьма плотоядно. Исчезнув на минуту, он появился уже с полным ртом перьев. Клетка раскачивалась под потолком, а канарейки больше не пели, они истошно вопили. Удивляться или смеяться? Луций был тем, кто отрицал человека. Повадки человека, поведение человека, мораль человека. Сумасшедший клоун, повадками повторял кота, а внешне мертв как кукла.
— Тогда я не понимаю…. Зачем дворянам власть в Империи? Что нужно тем, у кого есть все? И какими знаниями обладала семья Эренгер?
— Императору известно…. Тайны мироздания…. Хотя я не знаю! — прожевывая канарейку, медленно выговорил он. Но не сказал правды, из-за Фрая…. — Пораскинь мозгами, богатство и нерушимость их мира они уже получили. Что нужно дворянам, осталось только одно!
Мысль озарения, Луций сразу же прервал мои попытки озвучить ее, закрыв мой рот рукой. Метнув взгляд в угол, не произнося звуков одними губами, он попросил не произносить ничего важного вслух. Конечно, Эдриан следил за нами в данную минуту. Напрягает конечно, но выяснять отношения с ним придется попозже.
— Клоун добрый и сытый. Почитай мою книгу, это весь мой совет тебе. Узнаешь много интересного — как я раньше только к этому не пришла! Идиотина! Остался лишь один вопрос, который нужно успеть выяснить у клоуна, пока Эдриан и Фрай не решат прервать мою свиданку с этим шизиком.
— Что случилось с братом и сестрой нынешнего Императора?
Луций рассмеялся, прикрывая свои губы, намалеванные красной краской, женские манеры. Его непонятный балахон все же был мужским, но вот манеры слишком женственные. Пол определить было проблематично. Да и движения мягкие и плавные как у женщины.
— О-сс! Да ты полна сюрпризов? — взвизгнув, он перепрыгнул ближе ко мне.
— Ко мне случайно попал ее дневник…. Императрицы Элизабет….
— Случайно?! В своем вообще уме? Вещи такого рода охраняются нашей доблестной Академией! Хотя, расскажешь при нашей следующей встрече и прихвати дневничок с собой. Только своему Фраюшке не говори, боюсь я его! — потупив глаза, он виновато улыбнулся.
— Он ничего не знает о дневнике….
— Еще интереснее! Слишком интересно! — Луций удивленно замотал головой, после чего скривил губы. — Ладненько, так бишь дети говоришь…. Да, нет, милая, они живы. Мы спрятали их слишком надежно, но только сама понимаешь, время еще не пришло открыть миру их тайну. Алексис уничтожит их, как только прознает, что они остались живы. Больше говорить пока не буду ничего….
Жалобно, его глаза словно молили. Он жалел, что не мог избежать цензуры, которую, судя посему, негласно ввел Фрай. Дверь на пороге его «научного» чулана распахнулась, и на пороге заблестел своей холодной красотой Эдриан. Луций стер со своего фарфорового лица эмоции, превращаясь просто в куклу.
— А вот и мой прекрасный ученик…. - прошептал Луций мне, и поплыл к Эдриану, широко улыбаясь.
— Наговорился? — как всегда строго поинтересовался черноволосый красавец Эдриан. Все же только с друзьями он бывает добрым и милым.
— Эдриан, мой мальчик! Я по тебе соскучился! — интересно все же, какой ориентации этот клоун?
— Нам пора Луций, скажи ей прощай.
— Как скажете, мой лучший, любимый ученик!
Прошелестев полами своими клоунского наряда, Луций приблизился ко мне. Нечеловеческие глаза впились в меня хищным взглядом, а пружинка на тросточке продолжала колотить меня по ноге Он опустился на одно колено и потребовал мою руку. Это выглядело глупо, но не стоило спорить с сумасшедшим. Холодные, плоские губы коснулись моей кисти, оставляя красный след:
