Все начинается с моего сна. Сна, из которого нет выхода. Этот сон никуда не ведет, но он хранит в себе тайну моего прошлого. Я вижу этот сон каждый раз, когда засыпаю. Я бегу по коридору. Холодный, светлый коридор с белым пластиковым полом. С двух сторон узкого прохода, двери…. Бесконечные, коричневые, одинаковые двери с круглыми ручками, все они заперты. Я девушка, бегущая по коридору, но я и не она. Длинные кудрявые волосы, спортивная фигура, даже моя футболка — она выглядит как я. Но, я чувствую, что это будто не я. Я же, где-то сверху, играю роль чувств этой девушки. Ей страшно и мне страшно, ее босым пальцам холодно и мне тоже холодно. Она в отчаянии устремляется вперед, ускоряя шаг. Теперь она бежит, мои ощущения — осознание чего-то важного. Важного…. Конец коридора — большая синяя дверь. Волна ужаса, захлестывает девушку, я же знаю что это некая очевидность. Она тяжело дышит, и наше общее дыхание отзывается эхом сквозь пустые стены и двери. Подходя к двери, она перестает бояться. У синей двери две круглых золотых ручки.

С одной из них, медленно обтекая форму ручки, стекает и капает вниз кровь. Вязкая, густая, но очень светлая кровь. Мне чудится, что аромат этой крови заползает внутрь меня. На пол накапала уже целая лужа этой крови, аккуратно касаясь ручки, последнее, что я вижу — это мутное отражение лица девушки. Толкая дверь, она возвращает меня в свое тело. Теперь перед глазами слепящий свет. В этом свете я ощущаю присутствие ребенка….

Никогда я не вижу, что за этой дверью. Но я отчетливо знаю — за этой дверью, самое важное в моей жизни на данный момент, там мои воспоминания. Девушка во сне хочет открыть эту дверь. Так хочет, что желание открыть ее, побеждает внутренний страх.

Ужасный, выедающий изнутри кошмар. Этот сон…. Это ключ ко всей моей ужасной жизни — посещает меня почти прописная истина. Я хочу открыть ее, но видимо пока не могу. Сила моего сознания не дает мне возможности открыть ее. Или…. Или же…. Это просто сон…. Ха…. Сон, повторяющийся из ночи в ночь, вот уже четыре года.

Я просыпаюсь. Как и обычно, когда я просыпаюсь, руки и ноги немеют. Я лежу на подоконнике в своей темной квартире. Если только это можно назвать квартирой. Уютным гнездышком точно не назвать. Света здесь нет вообще. Он мне в принципе не нужен, как и другие вещи. У меня нет кухни, только ванна. Нет мебели, мне она тоже не особо нужна. Я сплю, на подоконнике в одной огромной и пустой комнате. На длинных окнах нет занавесок, я предпочитаю, смотреть на ночной город. Мебели нет, телика нет, любимых вещей тоже нет, плюшевых мишек, цветов и прочей ерунды, которая якобы нужна человеку для счастья, у меня ее нет. Зато у меня есть ноутбук, правда он для работы, отчеты писать.

Не имея возможности как-то излечиться от временного и полного онемения конечностей, все-таки я нашла выход. Не могла же я каждый раз, после того как проснусь, ждать по часу, когда все само пройдет. Сделав усилия мышцами пресса, я переворачиваюсь и падаю с высокого подоконника вниз, на плиточный пол. Боль универсальное средство от онемения. Иногда я себе ломаю ребра, или зарабатываю вывихи пальцев. Вправляю сама, ведь я живу одна. Нет, нет, я не жалуюсь…. На самом деле, я просто не могу жить с людьми, потому, что ненавижу их. Но это не главное, социопатия — распространенное явление в наши годы.

Просто, мне двадцать два года. Я не студентка и не домработница, не учительница, не нормальная девушка. Я даже не обычный человек, хотя все еще таковой себя считаю…. К великому сожалению. Меня зовут Джульетт Хайт, и я лучший специальный детектив, «Федеральной Академии Профилактики и Расследования Преступлений». Академия оказывает полиции поддержку, занимаясь особо тяжкими преступлениями, оставляя за полицией только функцию поддержания порядка на улицах. Самоубийства школьниц, кража исторических ценностей, административные преступления и просто кражи, похищения людей — всей этой чепухой мы не занимаемся. Это хлеб обычных рядовых детективов, фактически они ни чем не отличаются от обычных полицейских. Специальные детективы специализируется на особых преступлениях: маньяки, серийные убийцы, психопаты, каннибалы, педофилы, спятившие наркоманы-убийцы и прочие сливки общества — вот наш контингент. Мы расследуем самые запутанные, кровавые и жестокие убийства. Таких как я всего лишь десяток на всю страну. Агентств, которые занимаются этим всего четыре, они напрямую отчитываются ректору Академии. Агентство — это законспирированный мирок, в который вхожи всего четыре человека: два специальных детектива, криминалист и шеф или куратор. Но об этом позже. К вопросу о ректоре — я его любимица, лучшая из лучших. И все из-за того, что я обладаю даром…. Громогласно назвать даром это конечно нельзя! Дело в том, что во сне я способна предвидеть убийства и преступления в ближайшем будущем. Кроме того, у меня крайне проницательная интуиция, в 99 % процентах случаев я угадываю погоду на следующий день. По этой причине коллеги предпочитают не играть со мной в азартные игры. Это не значит, что я чем-то разительно отличаюсь от людей. У меня просто другая жизнь, а в принципе, ни чем выразительным, как не жаль, я от них не отличаюсь.

Мобильник звонит, найти его в куче вещей, валяющихся на полу, это сложно….

— Джульетт? Ты как уже знаешь? — в телефоне голос моего «любимого» начальника. Капитан Билл, был уважаемым мною человеком. Заведовать Агентством, где кроме тебя и криминалиста, два отъявленных социофоба и почти маньяка, надо иметь королевскую силу воли. Таков был и Билл. Почти маньяк, чтобы каждый день видеть и делать вещи, которые делаем мы, нужно быть почти лишенным чувств. Билл — строгий, волевой и честный начальник. Его почти отцовская опека, иногда мне надоедала, но это и к лучшему. Пока он мне просто надоедал, я не испытывала к нему ненависти…. Пока….

— Конечно, знаю. Городской парк. Школьница, позвони и распорядись, чтобы вокруг на пятьдесят метров никто не ходил, особенно полиция, они вытопчут все улики! Особенно куст, что слева от трупа. Во сне я видела, что-то важное связанно с этим кустом. Где Финиас?

— Уехал к родителям девочки. Кстати на твое имя в агентство пришел подозрительный пакет, сижу с ним в кабинете.

— Хм…. Ладно, я съезжу, осмотрю труп, хотя нет…. Все, что осталось от ее трупа. А потом приеду в офис и посмотрю пакет.

У нас с Биллом были специфические отношения. Я никогда ему особо не подчинялась, но работа в его агентстве — это путь к достижению моих целей. Ему же был нужен объект тотальной передачи своего «детективного опыта», по совместительству что-то вроде дочернего отростка. Я согласилась играть эту роль лишь до той поры, пока мне выгодно быть такой. Я ни чем никогда не дорожила, особенно коллективом и отношениями между людьми. Лишенная способности сопереживать людскую боль или сочувствовать, я ставила их ниже себя, и не нуждалась в ступеньках назад по дороге к вершине. Не имея дома и, кстати, семьи, я не была ни чем привязана. Никому ничем не обязана, кроме себя самой. Это не сдерживало мою дорогу вперед, но я отчетливо понимала, что никакой «дороги назад», нет. Собственно говоря, Ад есть Ад. Только я считала, что Ад только один — внутри моей души. Если она у меня вообще была. Никогда ни в чем не сомневаться, ни о чем не сожалеть, ни о чем не просить, а просто идти вперед. Достигнуть своей цели в кратчайшие сроки и…. И насладиться мгновением смерти.