— Именно это я увидела в тот день. За свою жизнь он не боялся, больше всего переживал, что причинит боль людям…. Люди такие глупцы, из последних сил они готовы защищать свои идеалы, даже ценой своей жизни. Это неестественно и противоречит инстинкту самосохранения…. Эдриан, ведь ты тоже родился необычным, отличным от людей? Ты тоже считаешь, что все люди одинаково глупы?

— Да, я так считаю, но люди не перестают удивлять меня этим. Они борются даже тогда, когда у них нет сил. И люди действительно образуют собой систему знаний, которую я не знаю. Если на этом свете Джульетт есть что-то, чего я еще не знаю, моя жизнь не бессмысленна….

— Эдриан ты считаешь себя самым умным, а как же Луций? Он твой учитель верно?

— До него, Джульетт, мне далеко, он видит реальность совсем по-другому…. Я благодарен ему за то, что он выучил меня, но сейчас ему нелегко. В мире, где каждый из нас должен выбрать только одну сторону, его разрывает сомнение, ты поймешь почему…. Если Фраю хватит сил отпустить тебя к нему…. - проведя по своим волосам, Эдриан притворно рассмеялся. — Я заговорился…. Пойдем, нас уже ждут.

Почему Эдриан так вел себя? Они с Фраем скрывали что-то, не хотели, чтобы я узнала. Выбрать сторону да? Значит, в мире намечается как минимум война, а как максимум его разрушение? Чего так жаждет Алексис Фантенблоу и чего добивается тот, кто может все? Дворянский мир ждут потрясения похлеще, чем убийство предыдущего Императора и его жены. Алексис не остановится просто так, если он медиум, то им движет лишь ненависть и жажда причинить людям страдания…. Стоило мне вернуться, как Фрай немедленно заключил меня в объятия. Заставив меня еще раз разрыдаться, он попросил прощения. Даже будучи убийцей, я могла плакать. Удивительно.

Солнце пригрело воздух, мы веселились весь день. Вспоминая прошлое, мы сидели на летней веранде. Ролло страдал от наигранной любви к Хелли, все остальные знали, что она шутит, и поэтому смеялись над обоими. Дитрих фонтанируя эпитетами, рассказывал о своих путешествиях в юности. Фрай и Эдриан ограничивались забавными и казусными историями о своем преподавании в университете. Мистер Лин по просьбе Хелли принес ее скрипку. Музыка Хелли походила на ветер. Задорный, богатый эмоциями, веселый, радостный весенний ветер. Такой была ее игра — радостной, интенсивной, блещущей разными цветами радости и любви. Изнутри Хелли словно выливался фейерверк. Она сама была этим фейерверком. Ее радость раздражала, тяготила, но привлекала к себе своим теплом и наивностью.

Раскрывая за эти дни все карты своей жизни, я решила быть честной с самой собой. Так мне думалось, я смогу отличить свои чувства, от чувств «пробуждающейся Джульетт». Позволит ли мне это разложение вещей по полочкам, определить, чего я еще хочу? Главное же это поможет мне понять почему? Правда жила внутри моих воспоминаний. Я хотела быть сильной. Жажда власти и силы, превосходства над всеми людьми — вот первое что породила во мне ненависть. Поддавшись страсти, и обретя силу, я вступила на путь тьмы своими ногами. Разве не так? Правда только теперь, в самом конце, я осознаю, что знаю истину…. Вся истина давно мне известна, я лишь отрицаю ее существование, не желая смотреть в ее искаженное лицо. Искаженное, зараженное, страшное лицо. Лицо, которое отражало меня саму в зеркале. Убийства, ненависть, жажда возвышения над людьми, желание мести и снова убийства. Возжелав быть сильной, я обрекла себя на такую жизнь? Обычная человеческая жизнь виделась мне, как необыкновенно скучная и вело текущая река. Мне до страшной боли во всем теле, хотелось что-то сделать, вырваться из этой тоски. И вот ура, решение, которое пришло само собой, в одиннадцать лет я стала видеть кошмары о будущем. О чудо, какая отличительная черта верно? Что она дала мне? Боль, отстранение от общества и еще большую ненависть к людям. Ничего более…. Затем подарок судьбы…. Убийство моих родителей, я вырвалась из клетки сомнений и тесноты, человеческой данности, потеряв при этом одну из бесценных вещей…. Взамен — ложная свобода, и еще большая ненависть…. Затем, обучение в Академии и служба в агентстве специальным детективом. Последняя и самая разрушительная стадия моей деградации. Я убила себя сама. Джульетт медиум могла бы и не пробудиться никогда, но я хотела этого. Я убила себя прежнюю, чтобы дать волю ей, безжалостной и всесильной. Тогда бы мое ненасытное, эгоистичное желание чего-то необычного, наконец, было удовлетворено? Осталось совсем не долго, чтобы узнать ответ на этот вопрос.

Ночное небо полное звезд озарили вспышки фейерверков. Золотые и зеленые искры рассекали ночную мглу. Улыбки на лицах всех кто наслаждался этой красотой — самое приятное воспоминание этого дня. Жаль, что я уже не буду помнить этот день. Ведь я и мои воспоминания станут всего лишь опытом — пищей, за счет которой вырастет новая личность. Пока Эдриан и Дитрих устанавливали новые заряды, Фрай покинул их, чтобы побыть со мной. Бережно взяв меня за руку, он потянул меня вниз и мы сели на песок. Посадив меня к себе на колени, он долго прожигал меня своим аметистовым взором. После чего спросил:

— Как тебе вечер? — при этом он целовал меня-то в шею, то в ухо, и его мягкие волосы касались моей горячей кожи. Это так соблазнительно, его запах и поцелуи такие долгие и влажные. Ощущения приятные, а звуки плескающихся волн, смешивались с шуршанием его пальцев. С каких пор у меня такой дивный слух?

— Я рада и удивлена….

— У меня есть подарок — он наказал мне закрыть ладонями глаза. — Держи руки вот так…. И не открывай глаза, пока не скажу…. - нечто внушительное по весу опустилось мне на колени. Я открыла глаза.

— Это книга? В золотом переплете и без названия на обороте, значит это дворянское? — восхищенно, воскликнула я.

— Открывай, дворяне пишут названия книг внутри на первой станице, под названием обязательно стоит подпись автора и дата окончания работы. Как ты знаешь, все книги писались и издавались дворянами только в «ручную». Этих книг осталось всего пять, остальные восемь были уничтожены. Создатель не пожелал сделать больше копий…. - затаившись Фрай, стал наблюдать, как я буду реагировать.

— Фрай…. Фрай…. Ты…. - мне не хотелось ничего говорить, одними словами мне не сказать все, что я чувствую к нему. Мне хотелось, не останавливаясь целовать его, чтобы, наконец, отпустить свои чувства. Сказать, да я люблю тебя, но не имею на это права. Ты удивительный. Свет, который ворвался в мою жалкую жизнь и украсил ее. Я не могу остаться с тобой навсегда, и поэтому хочу лишь отблагодарить…. Я не могу любить тебя, потому что будущей мне будет невозможно испытывать чувство любви по отношению к кому-то кроме хозяина. Понимая это сейчас, мне хотелось, чтобы он мог ощутить себя хоть на каплю счастливым. Эти поцелуи, нежные и страстные, лишь благодарность. Последняя благодарность, я еще могла отдать ее. За то, что он был рядом в самые тяжелые моменты, потому что любил меня такую, какая я есть. Играл свою музыку только мне, попытался дать мне новую, совершенно другую и чистую жизнь. Подарил мне время истинного покоя и наслаждения. За все тебе спасибо Фрай. Люди боятся одиночества, люди хотят быть с кем-то связаны. Благодаря тебе я не боялась одиночества. Ты был моим спасением и забвением. Фрай будь счастлив, даже когда меня не будет рядом, прошу тебя, будь счастлив…. - отрываясь от его лица, я увидела, что он смутился. По-настоящему смущенным увидеть его можно было редко.

— Странная ты сегодня…. Ты же не хотела близости, а уже два дня подряд бросаешься на меня с поцелуями, что на тебя нашло? — протянул, пряча лицо в моих волосах. Он слегка нагнулся и притянул к себе.

— Я люблю тебя. Сегодня и сейчас, я люблю только тебя….

День моего полного изменения и физически и личностно был уже близок. Близок, ощутимо близок, а оттого еще более печален. Ночь я снова провела в тридцати минутах кошмарного сна и тупого лежания в пустоте. Мои глаза уже не разбирали, насколько глубока зияющая дыра этой черной пустоты внутри. На дне, на самом дне этой бескрайней Ночи, уже слышался шепот полузверя…. Ее нескончаемый рык, она звала человека, которого любила. Эта любовь сильнее, чем моя к Фраю. Обидно, и в тоже время трепетно. Снова и снова, я хотела стать ею, ощутить в мышцах эту нечеловеческую силу, способность сделать невозможное. Мне хотелось узнать, что может мой дар на самом деле. Желание властвовать над собственной свободой и уникальностью зашкаливало в груди. Наутро, конечно же, я знала — днем Мотылек представит мне третью картину. А у меня совсем не остается времени, чтобы завершить партию. Игра ведь не может кончиться ничьей? Почти не обладая и половиной нужной информации, я была уверена в победе, но ограниченная жизненным временем, я загнана в угол.