Вот почему собственно, Эдриан де Гор и остальные так трудятся на благо Ордена. Эдгар дал им слово, что в обмен на верность, поделиться бессмертием. Однако он умер раньше, чем наступил нужный момент. У Алексиса тоже здесь не все на мази…. Из нас троих «пробужденных», он наисильнейший медиум. Точнее, если мы с Луцием еще входили в одну категорию, то Алексиса можно было назвать высшей ступенью эволюции медиумов. Те, кто достиг уровня Богини, без прямых врожденных привилегий. Короче, Алексис мог составить конкуренцию самой Арине в своем даре и медической силе. Алексис продлял свою жизнь в обратную сторону, то есть изменял свой физический внешний вид. Медиумы используют медическую силу для использования своего дара, а также улучшения физической активности. Алексис же израсходовал всю свою медическую силу на улучшение своего дара. Его медическая энергия сейчас равна нулю. Поэтому, он использовал для трансформации, энергию собственной жизни. Количественный срок жизни Алексиса сокращался, но увеличивались его фактические годы жизни за счет омоложения. Поскольку критический порог собственной жизненной энергии он уже истратил, ему необходим другой источник силы, чтобы поддерживать его мощнейший дар. Поэтому, изменяя вещи или живые объекты, Алексис черпает их жизненную энергию. Вопрос лишь в том, реально ли ему хватает этой забранной энергии? Маршал занимался самоубийством длиной в вечность.

— Маршал, могу ли я попросить у вас свободного перемещения до кухни? Я хочу полностью посвятить себя заботе о брате.

Скривив зловредную рожицу и всплескивая руками, Алексис внезапно замер, его мертвый глаз, будто просветил меня насквозь.

— Да, ходи ты, где хочешь…. Только запертые двери, должны оставаться запертыми…. Согласишься с тем, что мы оставим твою настоящую фамилию в тайне от Совета?

— Да конечно. Спасибо за понимание, Маршал Фантенблоу….

Пока, он верил мне. Не верил действительно, но сейчас поверил. Спасибо Фраю и его дару абсолютного приказа. Поверил лишь из любопытства. Им двигало желание узнать, что же происходит. Если его противники, а ему прекрасно известно, что это Орден Аметист, то он хотел выяснить какую игру они ведут. Он также подозревал о том, что именно Фрай, мой старший брат и есть лидер мятежных группировок дворян. Хотел участвовать в этой игре, чтобы с огромным триумфом выиграть. Я понимала природу этого желания. Рано или поздно медиумы устают среди людей и больше не способны выполнять свой прямой долг. Для нас люди не более, чем кучка муравьев. Мы лишь обеспокоены желаниями и приказами своего хозяина. Лишь перед ним мы преклоняемся. Нам, мудрейшим, темным, могущественным Богам Смерти, скучно. И мы ищем достойного развлечения друг с другом. Алексис не тронет ни меня, ни мальчика, пока не выяснит, что задумали мятежники.

Рафаэль читал книгу при зажженной лампе. Его спальня — тихий омут, в котором царствует полутьма. Ему претило быть в этой комнате, но он вернулся в нее, как будто к себе домой. Место куда хочется вернуться. Просто он привык к этой тьме, привык к этим пыткам и к этой боли. Его жизненные принципы. Ни к чему не привязываться и не чувствовать ничего лишнего, чтобы ни о чем не сожалеть. Медиумы ненавидят людей, но исключение — человек, который носит договор. Рафаэль был особенным. Рафаэль никогда и ни у кого не просил помощи. Ему неуютно, когда другие люди пытаются с ним сблизиться или предложить свою помощь. Он не привык быть слабым. Он ничего не боялся, даже своего заклятого врага и мучителя, Алексиса. Боялся, остаться снова в одиночестве. Так же как и я.

— Я принесла тебе обещанные сладости…. - налила ему чай. Заметила, как он обрадовался, что я вернулась невредимой. Но, как и всегда он сделала вид, что ничего не испытывал. Ребенок…. Потрогала ему лоб и принесла необходимые таблетки. Мы, наконец, остались одни и могли уделить друг другу максимум времени.

— Джульетт, сколько Алексису сейчас лет? — не отрываясь от книги, пока я нарезала торт, спросил он.

— Девятнадцать….

— Он ведь тоже умрет, в любом случае? — я пыталась понять причину его внезапной меланхолии и равнодушия.

— Почему ты делаешь такие выводы? — оторвавшись от книги, он посмотрел на меня. В аметистовых глазах горела печаль, необычайно яркая, как цветение сакуры весной. Красиво, но время ее цветения так скоротечно. Печаль неизбежности и смирения. Такую печаль я уже видела на нем, в день нашей встречи, когда он думал, что я пришла его убить.

— Потому, что мне кажется, что мы слишком похожи. Это доставляет мне беспокойство.

Взяла его за руку и села рядом, чтобы спиной сесть к его ногам. Его тепло — лучший обогреватель в мире, хоть мы и не чувствуем тепло и холод.

— Правда…. Вы похожи. Но это не важно…. То, чем вы похожи…. Каждый из вас использует по-разному. Ты смиренно выбрал участь, которая приведет тебя к смерти, но исполнению твоих желаний. Ты уйдешь, когда наступит момент…. Ты человек, но не боишься смотреть в глаза Богу Смерти. Алексис, сам являясь таковым, боится ее больше всего на свете. Он ищет бессмертия здесь на земле, из страха. Он потерял свою душу, а ты способен радоваться каждой минуте рядом со мной.

— Как бы я хотел, чтобы твои слова оказались правдой…. Ты все отдала ради меня…. Свою честь, свою любовь, свою преданность…. Предала Фрая, только потому, что я просил…. Имею ли я право на тебя? Я повинен во всем этом, а ты продолжаешь на меня смотреть с той же любовью и страстью…. Скажи…. Умоляю, скажи мне…. Скажи, что чувства не только долг договора.

Лизнула языком его пальцы. Еще больше этих чувств, чем больше он переживает из-за своей любви, тем ярче аромат источает его сладострастная, греховная душа. Душа, в которую я так влюблена. Нас связывала не только любовь, не только преданность и подчинение договору. У нас общие чувства — ненависть к Алексису и к людям. Как тонкие, но острые нити, нас связывали сразу несколько мощных чувств. Они кололи нас, доставляя боль и наслаждение. Линия, где наши отношения были грехом, а где договором стерлась. Он желал этого, желал познать эту тьму, чтобы сбежать от воспоминаний о своей слабости. Нас различало лишь то, что Рафаэль был человеком, но течет в нас одна кровь. Меня вдохновляло его поведение тем, что он был непредсказуем. Он в критических ситуациях поступает именно так, как мечтается….

— Договор, это как подпись на бумаге, сковывает фактические отношения. Моя любовь не похожа на человеческие чувства, но я действительно люблю тебя. Я пролью ради тебя, чью угодно кровь. И красным, кровавым бархатом нам будет выстлана дорога вглубь наших страстей. Не взваливай на свои плечи такой груз. Не думай больше об этом.

— Хорошо…. - без лишних слов он понял. Нам были не нужны слова, когда мы могли обмениваться чувствами. — Джульетт, налей мне горячую ванну и помоги….

Таблетки уже начали действовать, я отправилась в ванную. Я сняла сапоги, босиком веселее, хоть ощущаешь изменение поверхности под ногами. Моя кожа, пигментированная алмазной крошкой, не пропускала ни холода, ни жара. Налив горячую воду, я добавила туда масел и лепестки роз, пускай немного успокоиться.

— Позови, как понадоблюсь — я закрыла дверь в ванну, позовет, когда нужно будет. Должен же он приучаться хоть к какой-то самостоятельности. Даже если не хочет этого.

Пока он мылся, я развешивала нашу одежду и готовила кровать ко сну. Он слишком сильно переутомлялся, так что мог спать и днем. Открыв тяжелую шторину, убедилась, что территорию зимнего сада, куда выходили Императорские палаты, охраняли теперь куда более усиленно. Эти полумашины Алексиса, интересно вообще, до какой степени являются людьми? Они не уставали и не теряли бдительность ни на минуту. Что нам выгодно. Больше охраны, меньше подозрений к нам. Пускай видят, что мы ведем мирную жизнь.

— Джульетт! — когда я вошла, он сидел полностью в воде и в пене, лепестки роз мило запутались в его голове. Сейчас он сам был похож на дивный цветок. — Посиди рядом…. - боялся?

Я мыла ему шею мочалкой, когда он прервал свое молчание и произнес: