— Ладно,- сказал я примирительно.- В другой раз сходим. Не сразу небесный огонь дается. Дед Нартас тоже три раза ходил.
— Я-то уж не отступлюсь,- подобрел Арминек.
— И я.
— Только с ним больше не связываться. Хватит. Опять что-нибудь не так получится. Из-за него на нас пожар хотели свалить. Сейчас огонь наш украл…
Не совсем он был прав. Уж что-что, а без Атока ходить бы нам в поджигателях тайги. Он нас и выручил.
— Что предлагаешь?
— Сейчас же уйдем отсюда. Ждать его не будем.
Я заколебался.
— На коне быстрее…
Арминек опять раскипятился:
— Ты совсем ничего не соображаешь. Подумай. Он приведет коня. Так? Доставит нас домой. Вот, скажет, в тайге на шел. Погибали, скажет. Я их спас… Нравится? Что ты скажешь? У дяди Поскона были? А как за Улгенник попали?
Об этом я, признаться, не подумал.
— Все равно узнают.
— Может, узнают, а может, и нет. Мы сразу домой не вернемся. Сначала к дяде. Побудем у него еще несколько дней — и порядок.
Ничего не скажешь: котелок у Арминека варит!
— Тогда Атоку надо записку оставить, чтобы нас не искал.
— Идет. Пиши.
Я полез за блокнотом, вырвал листок, вспомнил про свое «завещание», и писать мне расхотелось. Однако и отступать было нельзя. Не признаваться же, что я выдал нашу тайну.
«Дорогой Аток Павлович! — написал я.- Мы вас не дождались. Встретили знакомых из нашего аала, уехали с ними. Арминек, Толай».
Глупую записку написал. Какие знакомые? Откуда взялись? Но лучше не придумалось. Прикрепили листок к сучку березы и, не теряя времени, двинули в путь. Шли ходко. Лишь на перевале остановились и с грустью посмотрели туда, где небо сходится с землей, где бывают волшебные огнепады и где призраки богатырей до сих пор не то охраняют, не то ищут могилу гордой красавицы Сынару…
У Арминека даже слезы выступили на глазах. Он отвернулся, смахнул их ладонью и потянул меня за рукав:
— Пошли!
Возвращение
С Арминеком не пропадешь. Он правильно рассчитал. Пока добрались до дяди Поскона, привели себя в порядок — отмылись, отчистились, стали выглядеть вполне прилично. Порванных и прожженных телогреек, понятно, заменить не могли. Дома бы за них влетело, а тут обошлось. Спешить нам было некуда, и подгонял нас только голод. Ели лишь то, что росло в тайге. Вот уж когда могли и отравиться по-настоящему… Несколько раз ловили хариусов и варили без соли. И хотя приправляли уху черемшой и луковицами саранки, ели пресную рыбу с трудом. Зато таежного чая, заваренного листьями смородины, ежевики, бадана, пили вволю.
Никто нас не спросил, где мы шатались несколько дней, а сами мы не распространялись. И раз до сих пор дома не хватились, можно было еще погостить, теперь уже по-настоящему.
Нам было что вспомнить, о чем жалеть, и мы строили планы, когда снова отправимся за Улгенник, чтобы уже наверняка завладеть волшебным огнем. Пока же договорились ни с кем не делиться секретом, да и самим пореже думать об этом.
…Как ни хорошо в гостях, а дома лучше. Арминек успел позабыть, как ему влетело от отца. Мне хотелось увидеть ребят, узнать, что они делают. Распрощались с дядей Посконом и айда в родной Торгай. На всякий случай пришли в аал вечером. Мало ли что…
В мягких серых сумерках вышли к воротам поскотины. Ничто не нарушало предвечерней тишины, только басовито жужжали жуки. Свернули на тропинку, которая вела мимо двора Постай ууча. Как ни радостно было, что наконец-то дома, а все же беспокойно: вдруг что-нибудь пронюхали про нас. Может, Аток Павлович не нашел записки и поехал вслед за нами? Вряд ли. Если бы он побывал в аале, нас давно бы разыскали. Не знали мы, и чем закончилось дело с пожаром, который хотел свалить на нас Хурун Иванович.
— Тсс! — раздалось из темноты.
Мы вздрогнули.
— Это я, Амас…
— Ты чего? — накинулись мы на него.
— Тссс! — снова зашипел Амас.
Неужели он подкарауливал нас, чтобы предупредить о какой-то опасности? Ничего подобного. Только сегодня в аал вернулся Хурун Иванович. Отсидел пятнадцать суток. Так ему и надо. Злой вернулся. Поэтому Амас с ребятами устроили засаду возле дома Постай ууча, к которой совсем перебралась наша вожатая. Вместе с Амасом были Кайсап и Кобырса.
Амас торопливо выкладывал новости. Со дня на день должны приехать из района, разбирать Хуруна за браконьерство и поджог леса.
— А зачем вы караулите? — спросил Арминек.
— Как зачем? — удивился Амас.- Ты знаешь, что Хурун задумал? Если Майра Михайловна за него не заступится, его очень строго накажут. Он с Тотанос ругался. Мы слышали…
Он тихо свистнул, и с двух сторон к нам подползли Кобырса с Кайсапом. Оба старались не шуметь, как настоящие разведчики. Значит, дело не шуточное.
— Рассказывайте! — Нам не терпелось узнать подробности.
Перебивая один другого, ребята стали вводить нас в курс событий.
— Хурун уже один раз приходил. Майра Михайловна его прогнала…
— Он сильно шумел: «Я тебе покажу!» — кричал.
— Потом к себе пошел, а мы за ним. Там ему самому досталось.
— Ага. Тотанос давай его ругать: «Ты совсем дурак. Тебе по-другому с ней надо».
— «Был у лесника?» — спрашивает. Хурун говорит: «Нет, не успел. Прямо на автостанции милиционер забрал». Она ему: «Вот видишь. Ее уговорить надо…»
— Майру Михайловну, значит,- пояснил Кобырса.
— А Тотанос велела ему завтра Василия Владимировича позвать. «Пригласи,- говорит,- директора, угости. Он только «сыйт!» крикнет, и все закроют свои рты».
— Он не согласился. Сказал, что теперь Василий Владимирович не поможет.
— Теперь, сказал, все от Айдита Андреевича зависит,- добавил Амас.
Кайсап рассмеялся:
— «Чем Айдит людей тянет? — Тотанос спрашивает.- Больше всех зарплату получает, да?» Хурун даже плюнул. «Что,- говорит,- вы понимаете, мама. Айдит — партийный секретарь».
— Тогда Тотанос и ляпни,- перебил Амас.- «А кто тебя держал? Почему не устроился в партию? Я бы тебе деньгами помогла».
И нам с Арминеком стало смешно. Ну и люди! Все на деньги переводят! Но тут же стало не до смеха, потому что Кобырса, подделываясь под скрипучий голос Тотанос, произнес:
— «Если бы не эти два чертенка — Арминек с Толаем, ты бы крепко стоял на ногах. Сильно они помешали тебе…»
— Хурун опять заспорил: «Мальчишки ни при чем. Все дело в Айдите… Ну, и Майра, конечно. Это она меня засадила. Я этого ей не прощу»,- вставил Кайсап.
— «Не связывайся с Майрой! — заскрипел голосом Тотанос Кобырса.- К ней какой-то чужой приезжал. На мухортом коне. Секретничал…»
У меня застучало сердце.
— Кто приезжал? — спросил Арминек.
Ребята переглянулись.
— Мы не знаем,- за всех ответил Амас.- А что?
— Да так… Пойдем, Толай.
— А вы долго еще будете сидеть? — поинтересовался я.
— Покараулим… Если Хурун заявится, Айдиту Андреевичу скажем.
Домой мы с Арминеком шли уже без особой охоты, однако и его, и меня встретили хорошо.
А утром, когда мы вдвоем направлялись в школу, возле магазина нас перехватила медсестра Кадача.
— Зайдите к врачу.
— Зачем?
— Врач скажет. Сейчас же идите.
Ну, мы пошли. Мало ли что. Может, без нас осмотр был.
Медпункт размещался в здании колхозной конторы, вернее в пристройке к ней, с отдельным входом. Врача к нам недавно прислали. Молоденькая, беленькая. Мы еще не знали даже, как ее зовут.
Кадача вместе с нами зашла.
— Вот они — Толай и Арминек.
— Ну-ка, ну-ка… Вот вы, значит, какие. Та-ак… Проходите. Садитесь. Много о вас слышала…
Что она могла слышать о нас?
— Надо вас посмотреть. Кто смелее?
Странный вопрос! Мы поднялись оба.
— Молодцы! Не боитесь.
— А чего бояться? — небрежно произнес Арминек,
— Действительно. Давай с тебя начнем.
Арминек снял рубашку, и девушка-врач долго вертела его перед собой, заставляла то дышать, то не дышать, оттягивала веки и разглядывала глаза, велела широко раскрывать рот, показывать язык и все приговаривала:
