– Вчера наши ребята засекли одну белую субмарину. Всплыла он недалеко от берега – километрах в пяти. Наша команда прибыла на место, но никаких активных действий не предпринимала – просто сидели на прибрежных камнях и ждали. Через пол – часа дождались. Внутри субмарины раздался взрыв и она начала медленно тонуть. Наблюдатели не растерялись, на лодку, на всякий случай, опустили силовой купол, затем обследовали субмарину и обнаружили там трех еще живых моряков, находящихся в бессознательном состоянии. Среди них был и твой двойник. Вскоре на место происшествия прибыл я, и когда увидел того офицера, то понял, что имею тот самый шанс, которого ждал так долго. Похож он на тебя – изумительно!

– То есть, я так полагаю, что вы хотите каким-то образом осуществить подмену, так? Но… – Максим встал, взъерошил еще немного влажные после купания волосы, сделал несколько шагов по кухне, снова сел. – Но как? Я ведь даже языка не знаю, не говоря уже обо всем остальном. Обычаи там, другие специфические особенности, включая владение в совершенстве профессией офицера подводника! Да одна лишь подготовка всего этого перечня займет чертову уймищу времени. Я ведь не самоубийца, и прекрасно понимаю, что мало одной лишь похожести. Здесь нужно быть похожим идеально, до единой, даже самой мельчайшей родинки. Но и тогда остаются такие существенные «мелочи», как отпечатки пальцев, радужная оболочка глаз и тому подобное, образцы которого, при их-то режиме секретности и тотальной бдительности, наверняка, хранятся где-нибудь в Имперском Адмиралтействе в большом сейфе. Да и, кроме того, у этого парня есть какие-то индивидуальные особенности, всем известные привычки, любимые словечки, наконец, о которых знает весьма узкий круг людей, и которых не буду знать я. Да меня же там расколют в два счета! Нет, Рудольф, по-моему, вся эта ваша затея очень сильно попахивает авантюрой в чистом виде.

– Во! – Сикорски торжествующе поднял указательный палец вверх. – Ты зришь в самый корень, и тысячу раз прав. Есть целый набор индивидуальных особенностей, на изучение и овладение которыми можно угробить очень много времени, но идентичности добиться все же не удастся. Можно «сделать» тебе новые отпечатки пальцев, радужку глаз, скопировать все родинки с искомого образца. На это уйдет не так много времени. Но на знание языка, профессии, любимых словечек, индивидуальных черт характера… Тут ты прав. Но, и не прав. Есть один человек, который, в буквальном смысле, за пару часов способен превратить тебя в кого пожелаешь, в том числе и того, кто нас в данный момент интересует. Ты про институт мозга что-нибудь слышал?

– Нет, – подумав несколько секунд, ответил Максим, – такого что-то не припоминаю.

– Оно и неудивительно. Его деятельность уже давно свернули, а сам институт ликвидировали после одного достаточно трагического инцидента. Случилось он уже довольно давно. Но осталась лаборатория, о которой знает лишь очень ограниченный круг лиц. Так вот, опыты в этой лаборатории не прекращались ни на один день и, надо сказать, они там добились весьма впечатляющих результатов.

Сикорски сделал паузу, посмотрел на Максима, который сидел, слегка приоткрыв рот, и продолжил:

– Так вот, руководит этой лабораторией мой однокашник и старый приятель – Ян Комарницкий. Я уже связался с ним и вкратце, не особенно вдаваясь в детали, обрисовал ситуацию. Он внимательно меня выслушал и подтвердил наш достаточно давний разговор о возможности совмещения в одном теле двух мыслящих субстанций. Не стану пудрить тебе мозги специальными терминами, я и сам там далеко не все понимаю, скажу только, что Янек умеет, как бы, «подселять» «Я» одного человека, в мозг другого. Поначалу это задумывалось на тот случай, если вдруг, скажем, умирал какой-нибудь гений. Чтобы продлить ему жизнь, всю информацию с его мозга, все, что он знает и умеет, должны были пересаживать другому человеку. При этом тот оставался самим собой, но, одновременно получал колоссальный опыт, навыки и знания гения. Ну что, теперь понял?

– Чего уж тут не понять! – хмуро отозвался Максим. – После того, как вы мне все так просто и доходчиво объяснили…

– Но могут возникнуть два вопроса, – не обращая внимания на иронию собеседника, сказал Сикорски. – Первый: не сможет ли разум «гения» подчинить себе «нормального»? Отвечаю на него отрицательно: нет, не сможет. Я специально этим интересовался. Ян что-то делает для того, чтобы тот, кого подсадили, оставался личностью подчиненной. Второй вопрос, пожалуй, наиболее щекотливый. Как ты, человек с нормальной, со здоровой психикой, сумеешь «переварить» личность в чем-то ущербную?

– Не понял…?

– Ну, как бы тебе объяснить! – Сикорски покусал губы. – Никто ведь не знает, что внутри у того парня. Вдруг он садист, растлитель малолетних детей, убийца, наконец, ну и так далее… Как отреагирует твоя психика на его память, привычки? Это ведь, я тебе скажу, перегрузки, почище любой центрифуги. Сможет ли твоя здоровая психика перебороть дурные инстинкты, и не приведет ли этот эксперимент к печальному финалу? На этот вопрос я могу тебе дать только один ответ: не знаю. Не знаю, братец! – он нервно забарабанил пальцами по крышке стола. – Тут последнее слово – за тобой. Давить на тебя я не могу и не хочу, ты личность свободная, мне не подчиненная и присягу на верность никому не дававшая. Скажешь – «да» – будем пробовать. Откажешься – никто тебя не осудит.

Сикорски замолчал. Молчал и Максим, обдумывая ситуацию. Он прекрасно понимал, что его собеседник, да и вся миссия землян на Саракше, ждали этого случая очень давно и, если сейчас его упустят, то неизвестно, сколько еще времени уйдет на бесплодное ожидание другого такого шанса. С другой стороны, даже если все пойдет удачно, и он сумеет благополучно попасть на Острова и закрепиться там, то выполнение задания может растянуться не на один – два месяца. Возможно, понадобится даже не один год. Но возможен и другой вариант, когда все с самого начала сложится плохо. Оставить Раду в такой ситуации одну – об этом даже страшно подумать.

Сикорски, похоже, угадал направление его мыслей:

– Я понимаю, как нелегко тебе сейчас принять решение. Молодая жена, новый дом… Но ты ведь не сможешь вечно так жить! Если бы я не знал твоего характера… Месяц, может быть год пройдет – ты все равно станешь искать себе работу. И не простую, а рискованную, чтобы адреналин клокотал и фонтанировал. От этого ты никуда не уйдешь, не убежишь. На Земле, или на Саракше, но ты будешь искать приключений, опасных приключений, потому что мирный труд огородника – это не твое. Ну, так как? – и выжидающе посмотрел на Максима.

Тот, сидевший потупившись, поднял глаза и сказал:

– Конечно, вы правы, я не создан для спокойной жизни и рано или поздно… Как я понимаю, времени на раздумье у меня нет, и окончательный ответ вы хотите получить прямо сейчас, сию минуту?

– Да, – деревянным голосом произнес Сикорски. – Именно так, времени на долгие размышления нет.

– В таком случае…, – Максим выдержал небольшую паузу и решительно закончил. – Я принимаю предложение и готов приступить к работе под вашим началом в том качестве, которое вы мне определите.

– В таком случае – почему ты до сих пор еще сидишь, а не бежишь переодеваться? Вперед! Или ты решил поехать к Комарницкому в этом халате?

Они встали, и в это момент дверь кухни открылась и на пороге появилась заспанная Рада.

– Мак… Ой! – вскрикнула она, заметив постороннего, и в смущении подалась назад.

– Подождите! – бросил Максим. – Я сейчас… – и вышел вслед за супругой.

Сикорски остался один и от нечего делать принялся разглядывать натюрморт, висевший на стене. Через несколько минут дверь открылась и Максим, уже одетый, окликнул его:

– Идемте, все улажено!

Они вышли из дома и двинулись по мокрой от росы траве на площадку флаеров. Сикорски сел первым, включил двигатель и только потом оглянулся на садящегося сзади Максима:

– Что ты ей сказал, правду?

Тот, смущенно глядя в сторону, выдавил: