- Скоро?

- Ещё чуть-чуть, - Тауф говорил громко, чтобы слышно было всем.

Тут БО развернулся к проёму и помахал второй слева рукой. В ней была зажата малюсенькая пробирка.

- Теперь всё! - Тауф развернулся к экипажу, - Помолимся за нашего друга! Это приказ!

Пока каждый кто, как мог, прощался с товарищем, глот прошептал Тауфу:

- Тинк не пришёл...

- Ну и прах с ним! Если не понимает, что Жаб не специально, то пусть катится куда подальше!

БО вместе с пробиркой подошёл к специальному отверстию в стене. Активизировал дезинфекцию и начал медленно просачиваться сквозь узенькое отверстие.

- Ну, вот и всё! - Тауф помрачнел.

Ему предстояло дать последнюю команду.

Из мутной лужи БО собрался в привычную гуманоидную форму.

- Отмучился! Мир его праху! - бережно прижимал стеклянный сосудик к груди, - Мы пойдем?

- А попрощаться? - удивился глот.

- Мы попрощались уже.

- Ступайте, - Тауф закончил шептать поминальную молитву своего рода, - Закончили?

Кто-то кивнул, кто-то отозвался словом, валуны завибрировали.

- Хорошо, - капитан развернулся к проёму, - Утилизировать останки полностью.

Система выдала повторный запрос и торжественно загудела.

- Выполнять!

Две резкие вспышки, и от Жаба даже пылинки не осталось.

- Даже развеять нечего! - пробурчал, неизвестно откуда взявшийся, лигор.

Глот довольно рыкнул:

- Что тебе не нравиться? Или с этой дрянью познакомиться захотел?

- Не захотел, - Тинк выдвинул глазки на тоненьких стебельках, - Но всё равно это неправильно. По уставу прах должен быть развеян.

- Чтобы нерк гнильцу подхватил? - глот продолжал пререкаться.

- Всё! Цыц! - Тауф разозлился, - Клоуны! Даже в такой момент пререкаетесь! Попрощались, помолились? А теперь всё по своим местам! Быстро!

...

Утро было неприятным. После вчерашней попойки у генерала раскалывалась голова. Одно утешало, что, судя, по землистому цвету лица комитетчика, ему было не лучше. Он сидел в углу прямо под знаменем, обнимал любимый портфель и икал.

А подполковник бодро пританцовывал по кабинету. Он тоже пил с ними, но выглядел лучше. Глаза, конечно, были чуть мутноваты, да перегаром разило на версту, и ещё жажда мучила. Комполка то и дело подбегал маленькому столику, что умастился у стола. Там стоял графин с водой.

Стук стекла о стекло отдавался барабанным боем, от которого, казалось, голова просто лопнет. Генерал очередной раз скрипнул зубами. Толстые мясистые пальцы недовольно барабанили по столу.

- Ну и где этот боец?

Вопрос застал подполковника за очередным глотком. Вода стала колом в горле. Он несколько раз попытался сглотнуть, чтобы ответить. Не получалось!

Тут в дверь тихонечко постучали.

- Ну, наконец-то! - генералу хотелось, чтобы сегодняшний день скорее кончился.

Это оказался не Разноцветов, а медсестра с таблетками анальгина. Генерал лекарство принял:

- Воды дай!

Вода, наконец, нашла дорогу в желудок, провалилась камнем.

- Конечно, конечно! - подполковник схватил ещё один стакан.

Пока наливал, в дверь ещё раз постучали. На этот раз сильно и уверенно.

- Войдите!

Разноцветов в дверях разминулся с молоденькой сестричкой, которая призывно ему улыбалась.

"Милая, - сделал заметку для себя, - Не хуже Таньки. Нужно у Фрица узнать: кто такая?"

Влетел в кабинет, чеканя шаг:

- Здравия желаю! Прибыл по вашему приказанию, товарищ генерал!

- Не ори, не на базаре, - генерал поморщился, таблетки ещё не подействовали, - Садись.

Пашка оглянулся на командира. Тот кивнул и подвинул колченогий табурет. С генералом и командиром не поспоришь, пришлось сесть.

- Выйди, - приказал генерал.

Подполковник послушно удалился, перед этим похлопал Пашку по плечу, мол, держись.

- Полное имя боец!

Пашка только открыл рот, чтобы ответить, как генерал его предупредил:

- Только не ори. Отвечай потихоньку.

- Разноцветов Павел Сергеевич, - Пашка поерзал по табуретке, та недовольно заскрипела.

Генерал не смотрел на Пашку. Медленно переворачивал листы личного дела.

- Надеюсь, ты понимаешь, что то, что сейчас услышишь, не должно выйти за пределы этого помещения? - генерал поднял залитые кровью глаза.

Пашка кивнул. Он был обалдуем, но не дураком. Икающий человек за его спиной, в сером костюме в обнимку с потертым портфелем, настраивал на правильные мысли. Комитетчиков побаивались всё.

- Пугать нужно?

Пашка отрицательно покачал головой.

- Уговаривать?

- Нет! Я всё понял! Из серии не можешь - научим, не хочешь - заставим.

- Отлично, - генерал несколько раз кашлянул и потянулся за пачкой сигарет, что одиноко примостилась на краешке стола, - Тебя выбрали для одного важного задания.

Вытащил сигарету и подтянул хрустальную пепельницу. Подарок командиру на двадцать третье февраля.

- Задание сложное, - сигарета вылетела из пачки и утонула в складках кумача, которым был укрыт стол, - но его нужно обязательно выполнить. Понимаешь? Любой ценой!

Пашка помрачнел. Трусом не был, но и героем посмертно становиться не собирался. Человек за спиной продолжал икать, не давал забыть о себе.

- Что нужно делать?

- Пока ничего, - генерал понюхал сигарету, - идешь в казарму и ведёшь себя как обычно. Когда придёт время тебя заберут.

- Далеко? - Пашка пытался найти преимущества, типа хоть заграницей побываю, разговор ведь к этому шёл.

- Далеко, - генерал не выдержал, закурил, - очень далеко.

Сигаретный дым перебил тяжелый дух перегара.

Пашка спросил:

- Панама, Корея или Афган?

Генерал сделал долгую затяжку и опустил глаза:

- Нет!

- А куда? - изумился десантник.

Генерал показал пальцем на небо. Пашка не сразу сообразил:

- В космос что ли?

Генерал ещё раз затянулся и кивнул.

- Есть ведь космонавты! Я зачем?

Серый подал голос:

- Тебя выбрали! - икнул и добавил, - Не мы...

- А кто? - Пашке ситуация стала напоминать детский дурной сон.

- Они, - генерал снова указал вверх.

Пашка замер, потом рассмеялся:

- Таукитяне или зелененькие человечки с Марса?

Серый взвился:

- Попрошу не ёрничать! Вы забываетесь! Вам оказали честь! Вас выбрали нашим представителем в их мире! А вы! Мальчишка!

Смеяться расхотелось. А генерал снова затянулся и тяжело вздохнул...

"Наш человек в ихней загранице" ...

Странный разговор отдавался ноющей болью в затылке. Третью ночь Пашке не спалось. Не мог он, не хотел верить во всё, что ему тогда наговорили. Да и как поверить, когда начальство полутрезвое с тобой беседы ведет, если не сказать хуже...

Повернулся на левый бок, под грузом тела натужно заскрипела мелкая сетка.

... А, как не верить? Генерал шутки шутить не будет. Если всё это правда, то плакала его головушка! Отдадут и не поморщатся, если он этим тварям действительно приглянулся. Красноглазый с белой косой и острыми зубами доверия не внушал.

Сон всё не шёл. Бледный свет фонарей с улицы заливал казарму, наполняя косыми тенями от двухъярусных кроватей. Повернулся на правый бок. Снова скрежетнула кровать.

- Да, когда ж ты угомонишься! - прошипел сверху Фриц.

Он через край и спросил:

- Чего худо?

Пашка тяжело вздохнул, улегся навзничь и сложил руки на груди так, как их укладывают покойникам.

- Настолько плохо?

- Угу!

Фриц почесал острый нос:

- Пойдём, курнём что ли?

Пашка только вздохнул.

- Семён, - позвал Фриц дневального, - мы пойдём, покурим.

- Да валите уже скорее! А то ребят перебудите! - парень тот был совестливый и дежурил честно, на посту никогда не дремал, и привычка у него была коробок спичек в руке вертеть.

- Спичек дай, - протянул немец.