— Отлично! Вот вам, юная дама, бабочки, а вот сачок, — Арфеналме указал поочерёдно на мошек и на палатку — карцер, хлопающую дверью на ветру. — Цель: поймать «бабочку» и притянуть как можно ближе к земле, чтоб здесь наша доблестная армия могла рубить её мечами и тыкать копьями. Справитесь?

Девчонка кивнула и взмахнула руками, посылая в сторону палатки магический импульс. Ткань задёргалась, рванулась вверх, но почти сразу же застыла. Тросы, связывающие её с землёй, натянулись до предела. Ещё рывок — колышки выскользнули из размокшей почвы, и «сачок» грациозно взмыл в небо.

Деревянный столб — подпорка грохнулся поперёк дороги, едва не придавив Хэйнара. Тот поспешно откатился подальше. Видимо, надоело валяться в луже, изображая бесчувственную дамочку.

Тем временем юная магичка довольно ловко накинула палатку на ближайшую мошку. Та сопротивлялась изо всех сил, пытаясь улететь вместе с «сачком», но солдаты ухватились за тросы, помогая спустить добычу вниз. А как только она оказалась на земле, в ход сразу же пошли копья, камни и даже подкованные сапоги.

Дело наконец‑то сдвинулось с мёртвой точки!

— А вы что застыли? — прикрикнул Арфеналме на оставшихся магов. — У нас что, одна палатка на весь лагерь?

— Так ведь, господин полковник, не все телекинезом владеют, — смущенно признался пожилой колдун в вышитых тапочках и ночном колпаке.

— Можно сплести сеть из энергетических потоков, — предложила магичка, ловко вытряхивая из палатки раздавленную мушиную тушку и готовясь закинуть «сачок» снова. — Или заключить зверя в водяной пузырь. Воды вокруг хватает, и если они дышат кислородом, то наверняка сдохнут.

— Напомните мне, юная дама, вы у нас вообще кто? — заинтересовался Арфенаме.

— Иннис.

— А полностью?

— Ой, извините, господин полковник! — смутилась девчонка, — Иннис Арно, рядовой третьего отряда магической поддержки.

— Лейтенант Арно, проследите, чтоб ваши коллеги — маги занимались делом, а не тем, чем они сейчас занимаются.

— Слушаюсь, господин полковник, — пискнула новоявленный лейтенант, боевито тряхнув косичками. И тут же накинула «сачок» на новую жертву.

Адьютант, не дожидаясь приказа, сделал в блокноте пометку о повышении в звании.

Полковник улыбнулся. Всё‑таки и среди подрастающего поколения попадались достойные и самостоятельные личности. Не то, что недотёпа — сынок.

Сынок тем временем окончательно пришёл в себя и теперь задумчиво пялился в небо, с выражением вселенской тоски на бледном лице. То, что этого малохольного до сих пор не сожрали, можно было объяснить разве что чудом. Или стоящим неподалёку одноглазым лучником, который приноровился сбивать атакующих мошек, всаживая им стрелы в основание крыльев. Видимо, в этих местах естественная броня была чуть тоньше.

— Господин полковник, — осторожно начал адъютант, — разрешите высказать предположение?

— Разрешаю.

— Эти существа… они теснят нас на восток. Хотят прижать к людям.

Арфеналме осмотрелся. Действительно, мошки нападали исключительно с запада, заставляя войско постепенно отступать под натиском. До начала сражения карцер стоял на восточном краю лагеря. Сейчас же он оказался в самой гуще битвы.

Те, кто отступал наиболее рьяно, сейчас уже почти вплотную подобрались к стене Дамира. Впрочем, толку от этого было немного — за стеной творилось ровно то же самое.

Видимо, хозяева мошек пытались согнать эльфов и людей в одну кучу, заперев с двух сторон. Чтобы…

— Зачем, как ты думаешь, они это делают? — обратился полковник к мальчишке.

Тот сперва неопределённо пожал плечами, но всё же решил высказаться:

— Они же ничего не просят, не предъявляют ультиматум, не выдвигают требования. Просто убивают. И если хотят собрать нас всех в одном месте, значит, так им будет легче нас уничтожить. И нас, и людей — всех.

Арфеналме кивнул. Глупо спорить с логичными выводами, когда и так всё ясно.

Да непонятным врагам даже делать ничего не придётся, люди с эльфами при встрече сами благополучно разорвут друг друга на части. Если только кто‑нибудь из командиров не рискнёт предложить…

Додумать полковник не успел, совсем рядом грохнулась очередная мошка с отстреленным крылом. Тварь была ещё жива, беспорядочно дребезжала оставшимся крылом и пыталась ускакать на тонких, разъезжающихся в грязи, лапах. Но самое главное — она была осёдланная. При падении наездник вылетел из седла и перекувырнулся через голову, но совершенно точно был жив. Он беспомощно озирался, глядя на подбегающих солдат, и даже не пытался сопротивляться.

— Брать живьём! — скомандовал Арфеналме, уже предвкушая допрос, и направился к пленнику.

Тот вскинул руки, показывая, что безоружен, и что‑то неразборчиво залопотал.

Полковник вздрогнул, словно в него ударила молния. Да по ощущениям примерно так оно и было. Он не понимал слов, которые произносил наездник, но чувствовал, что это не мольба о пощаде, а заклинание, причём весьма мощное. Чужеродные чары метнулись от всадника к его мошке…

И ничего не произошло.

Арфеналме был совершенно уверен, что чужак что‑то сделал, но не мог сообразить, что именно. Новое крыло у мошки под действием заклинания не отросло, и рога не прорезались.

Хэйнар, тоже почувствовавший движение магии (уж на это‑то у балбеса умения хватило) заинтересованно подобрался поближе к гигантскому насекомому. Пожалуй, даже слишком близко. Тварь была всё ещё жива и всё ещё опасна. Клыкастая пасть распахнулась — но кусать, вопреки ожиданиям, не стала. Наоборот, раздалась ещё шире, словно бы в зевке, и наружу показалось нечто, напоминающее язык. При тщательном рассмотрении «язык» оказался серой трубочкой, широкой и гибкой.

Чужак торопливо выкрикнул ещё одно слово. В этот раз оно было не заклинанием, а обычной командой, коротким приказом. Мошка напыжилась, содрогнулась всем телом. Один из солдат, уже замахнувшися на неё мечом, в испуге отскочил.

Хэйнар, напротив, с любопытством разглядывал происходящие с насекомым метаморфозы и даже не думал отойти подальше.

Мошка пыжилась.

— Назад, балбес! — рявкнул Арфеналме, на мгновение забыв о субординации и правилах приличия.

Сын нехотя обернулся к нему:

— И не подумаю. Я же не трус. Может, хоть так ты поверишь, что я не трус.

«Ты не трус, ты — идиот!» — хотел буркнуть Арфеналме, но не успел. Мошка закончила пыжиться, злобно выпятила трубку в сторону Хэйнара и плюнула из неё огненной струёй.

Хэйнар на атакующее насекомое даже не смотрел, он был очень занят — буравил отца суровым взглядом.

Отец же успел за доли секунды подскочить к нему, резко сдёрнуть с места, уронить в лужу, упасть сверху, заслоняя и оберегая от огня…

И ещё успел обречённо подумать, что заботиться надо в первую очередь о себе, а не о всяких неблагодарных балбесах. И что сам он, наверное, тот ещё балбес.

После чего мир вокруг окрасился всполохами пламени и взорвался шипящим паром. Из лёгких разом вышибло весь воздух. По спине пронёсся огненный смерч. Волосы на затылке скукожились от жара. Запахло палёным. И мир погрузился в блаженную темноту.

Из забытья Арфеналме выдернул истеричный визг. Полковник приподнялся на руках. От малейшего движения спина отозвалась вспышкой дикой боли, как будто с неё только что содрали кожу, а теперь сыпанули сверху пару горстей соли. И заботливо растёрли.

Эльф ругнулся сквозь зубы, но поборол желание ничком рухнуть обратно, приподнялся ещё немного и осмотрелся.

Визжала, захлёбываясь слезами, лейтенант Арно. Не забывая при этом выкручивать в воздухе палатку, внутри которой слабо трепыхалась очередная пойманная мошка. Адъютант с маниакальным упорством кромсал мечом огнедышащую тварь, не замечая, что солдаты уже успели нанизать её на копьё.

Хэйнар смотрел на отца испуганными глазами и, кажется, всерьёз собирался в очередной раз упасть в обморок. Ситуация осложнялась тем, что падать было некуда — он всё ещё лежал в луже, придавленный Арфеналме.