– Если мы закончили поздравлять самих себя, то у меня есть планы на утро. Вы трое можете остаться здесь, и ждать пока вас застукает древняя кошка–низзл[11] Филча, а я пошел спать.

Он развернулся и начал красться вверх по лестнице. Джеймс пожелал Ральфу спокойной ночи, и вместе с Роуз последовал за Скорпиусом.

Как только троица пролезла через портретный проем в гостиную Гриффиндора, Роуз устало улыбнулась Джеймсу.

– Я рада, что ты вернулся, Джеймс. Мы не знали, куда ты ушел или была ли информация Скорпиуса верной. Мне было действительно страшно. Я думала, может быть, Мерлин схватил тебя.

Джеймс нахмурился, обдумывая слова Кандиды Когтевран, которая призывала его не доверять Мерлину и предупредила, что ему, возможно, придется столкнуться с чародеем, когда придет время. Он попытался игриво улыбнуться Роуз.

– Я в порядке, – сказал он. – Но все висело на волоске. Я расскажу тебе обо всем утром. Расскажу тебе все, если ты действительно хочешь знать. Ну а сейчас, давай спать. Я валюсь с ног от усталости.

Они попрощались и поднялись по своим лестницам. Когда Джеймс добрался до затемненной спальни, Скорпиус уже лежал в своей постели, спиной к Джеймсу.

Украденная мантия священнослужителя не прошла с ним через зеркало, так что он по–прежнему был одет в полосатую пижаму. Утомленный, он сложил очки и палочку в сумку и забрался в постель. Но через мгновенье снова сел.

– Скорпиус, – прошептал он. Мальчик не шевелился, но Джеймс знал, что тот слушает. – Я не знаю, почему ты помог мне, но спасибо.

Он снова лег. Прошла минута, и Джеймс уже почти заснул, когда услышал движение Скорпиуса. Мальчик ответил в темноте шепотом:

– Не благодари меня пока, Поттер. Может прийти время, когда ты будешь жалеть, что вернулся. Может прийти время, когда ты будешь проклинать меня за помощь.

Джеймс спал до позднего утра и проснулся от слепящего снега на окне спальни. Он умылся, оделся и, спустившись по лестнице, пошел искать своих друзей. Наконец он нашел Роуз и Ральфа в библиотеке, тихо обсуждающими один из вопросов профессора Ривальвье.

– Вы безнадежны, – сказал Джеймс. – Делаете домашнюю работу в субботу утром.

– Технически, уже не утро, – ответила Роуз. – Мы ждали тебя. И умираем от любопытства в ожидании подробностей вчерашних событий.

Ральф с хлопком закрыл книгу.

– К тому же на улице собачий холод. Даже озеро замерзло. Все старшекурсники снуют вокруг, пытаясь найти пару для Святочного бала. Так что нам нечего делать. Кстати, ты получал утку Зейна?

Джеймс заморгал.

– Когда? Ночью?

– Нет, сегодня рано утром. Э–э, ночью, если по его времени. Он тоже хочет послушать, что с тобой приключилось. Он просил отправить обратную утку, когда ты будешь готов рассказать обо всем, и сообщить место встречи.

Джеймс замотал головой и улыбнулся.

– Это сумасшествие!

– Это Зейн, – пожал плечами Ральф.

– Что насчет Скорпиуса? – неохотно спросил Джеймс. – Позвать его?

Роуз было не по себе.

– Он говорит, что уже знает все, что нужно.

– Что бы это ни значило, – добавил Ральф. – Ах, да, чуть не забыл. Вчера утром ты получил нечто под названием Громовещатель.

– Что? – нахмурился Джеймс. – Громовещатель? От кого?

– От твоей мамы, – ответил Роуз. – Он пришел во время завтрака, но тебя не было, чтобы его открыть. Мы пытались вынести его из Большого зала, но он взорвался раньше. Боюсь, его слышали все. Ты мог бы нам сказать.

– О чем ты говоришь? – воскликнул Джеймс. – Что сказал Громовещатель?

Роуз пристально смотрела на него.

– Ты действительно не знаешь?

– Черт побери, Роуз, ты убиваешь меня на месте! Что там было?

– Там был голос твоей мамы, – сказал Ральф. – Гремел, как иерихонская труба. Похоже, она очень зла. Она сказала, что не может винить тебя за то, что ты взял их в прошлом году, ведь ты истинный сын своего отца, но она надеялась, ты усвоил урок. Сказала, что они опасны и к тому же принадлежат отцу, и он тоже очень разочарован твоим поступком. Потом она высказала надежду на то, что ее слышат все, в том числе учителя,  и теперь они знают, что ты шныряешь повсюду с мантией–невидимкой и картой Мародеров, и положат этому конец.

Джеймс прошипел, теряя дар речи.

– Но... но я не брал их! Они все еще дома, в папином чемодане! Я не трогал их с прошлого года!

– Ну, – сказала Роуз, очевидно, намекая, – они не дома, не в чемодане твоего отца, даже если ты не брал их. Они пропали без вести, и твоя мама уверена, что это твоих рук дело.

Джеймс почувствовал одновременно злость и боль. Как она могла просто так обвинять его? Да, он позаимствовал мантию и карту в прошлом году, но у него на то были очень веские причины. Он понес наказание, не так ли? Он вовсе не планировал красть мантию и карту в этом году. Но кто тогда мог стащить их? Вдруг Джеймс вспомнил утро, когда они торопились на поезд, и Альбус подозрительно поздно упаковывал свой чемодан.

– Мелкий соплохвост! – Джеймс выдохнул в ярости.

– Что? – спросила Роуз. – Кто?

– Альбус! Мелкий слизеринский черт! Он стащил их! Должно быть, они у него! Утром, когда мы собирались на поезд, он хандрил, и упаковался наполовину. Тогда, к удивлению всех, он вдруг вышел из комнаты на несколько минут. Мама с папой были внизу, подгоняли машину. Наверное, он проник в их комнату и украл мантию и карту из чемодана папы. Он знал, что они обвинят меня!

– Ты не можешь знать наверняка, – предостерегла Роуз.

– Не могу, – согласился Джеймс, кивая. – Но знаю. Просто дождитесь, пока я доберусь до него. Я заставлю его отправить сову родителям и во всем признаться. Посмотрим, что будет.

– Между прочим, – вставил Ральф, – мы все еще умираем от любопытства и хотим услышать о твоих вчерашних безумных приключениях. Можно ли сейчас оставить это маленькое недоразумение на потом?

Джеймс все еще кипел от злости, но согласился. Главное, поймать Альбуса после обеда. Может, Ральф позовет его в гостиную Слизерина.

Ральф продолжал:

– Мы долго думали и нашли отличное место, где можно встретиться с Зейном и послушать твою историю. Хватай свою мантию, встретимся у входа ротонды. И принеси палочку.

Через несколько минут Джеймс присоединился к Ральфу и Роуз у разрушенных статуй основателей. Огромные ворота ротонды были закрыты из–за холода, но маленькая дверь с левой стороны осталась не заперта. Роуз повела их туда.

Как только Джеймс миновал мраморный пол, он почувствовал себя очень странно. Он вспомнил статуи, какими он видел их в последний раз, неповрежденными и новыми. Он оглянулся, когда прошел через главную арку. Выгравированное название школы было стерто и почти потерялось в темных нишах сводчатого потолка. Джеймс представил, что если бы он подошел к подножию статуи, то в трещинах пола мог бы найти кусочки сломанного зеркала в серебряной рамке. Он вздрогнул.

Едва миновав крошечный дверной проем, троица прищурилась из–за ослепительно сверкавшего снега. Озеро действительно наполовину замерзло, белый край льда исчезал в черноте ближе к центру, где волны бились о хрупкую поверхность. Резкие порывы ветра несли снежинки как песок. Ни один из них не говорил, пока они прочищали путь вокруг замка, из–за холода стараясь держаться ближе друг к другу, и Джеймс был удивлен, когда заметил, что они шли к древнему каменному сараю, в котором Хагрид приютил свой зверинец.

– Здесь будет тепло, – отозвался Ральф, дергая дверь. – И мы можем быть уверены, что никто сюда не придет сегодня. Слишком холодно!

Норберта изредка извергала пламя, благодаря чему в сарае действительно было довольно тепло. Настенные фонари весело освещали земляной пол, что создавало контраст с холодным белым светом, который струился через маленькие окна сарая. Когда ребята вошли, звери засопели и залаяли в своих клетках.