Седрик улыбнулся.

– Ты, должно быть, дочь Гермионы. У тебя ее волосы, хотя твои немного краснее.

– Я предпочитаю термин «темно–рыжие», – сказала Роуз. – В любом случае, да. Приятно познакомиться, э–э, Седрик. Я слышала о тебе. Не хочешь присоединиться к нам за ужином?

Седрик задумался.

– Я думаю, не стоит. Это не хорошо для привидений – слоняться в Большом зале со всеми.

– Все призраки так делают, – прокомментировал Ральф. – Кровавый Барон присутствует почти на каждом приеме пищи, размахивает мечом вокруг и учит первокурсников плохим словам.

– Да... – Седрик неуверенно согласился. – Это хорошо для него. Он кружит там всегда с тех пор...

Джеймс прищурился.

– Сколько людей видело тебя, Седрик? Я имею в виду, не считая нас?

Призрак нервно поплыл.

 – Кроме тебя? Э–э... портрет Снейпа считать?

Джеймс покачал головой.

– А как насчет незваного магла?

– Нет.

– Ну, – признался Седрик. – Это большая часть.

– Погоди минуту, – Роуз сказала, подняв руку. – Ты застенчивый призрак?

Седрик поморщился.

– Не «застенчивый «. Я никогда не был застенчивым. Я просто был... занят.

– Занят, учась задувать фонари и практиковать пребывание 'Молчаливым Призраком'? – уточнил Джеймс, наклонив голову.

– Видишь, это просто отличие, вот и все, – сказал призрак. – Я не был внизу на обеде в Большом зале с той ночи, как умер более двадцати лет назад.

Ральф заговорил:

– Ну и что? Не так много изменилось с тех пор, я предполагаю. Судя по всему, ничто здесь в значительной степени не меняется со времен основания. Давай, это будет весело, даже если ты не можешь есть пищу.

Седрик печально покачал головой.

– Я не могу. Пока нет. – Он испустил тяжелый призрачный вздох. – Последний раз я был там, когда сидел со своими друзьями. Я направлялся наружу, надеялся на победу в конечном этапе Турнира Трех Волшебников. Каждый угощал меня своим тыквенным соком и желал удачи, а я обещал, что рассскажу им о своих приключениях на следующий день в обед, не важно, с победным кубком или без него... – Седрик задумчиво отвел свои призрачные глаза.

– Чжоу Чанг встретила меня у двери на пути из зала. Она пожелала мне удачи в лабиринте. Я хотел поцеловать ее, но не сделал этого, не прямо же у входа, ведь из Большого зала же все смотрят. Я пообещал себе, что поцелую ее потом. На самом деле, я думаю, поцелуй волновал меня больше, чем Кубок. Поцелуи Чжоу были бы настоящей наградой... – Седрик сделал паузу, а затем моргнул, отмахиваясь от воспоминаний. Он посмотрел на Джеймса, Роуз, и Ральфа, словно вспомнив, что они тут. – Но этого не случилось, конечно. Такое чувство, что это было вчера. Такое чувство, что если я спущусь на ужин сейчас, Чжоу будет там, наблюдая за мной.

Что там будут и Стеббинс, и Кадволладер, и Мюриэль, как все они ожидают, что я развлеку их деталями моего путешествия через лабиринт. Вот что я сейчас чувствую, но это все не правда. Их нет там. Совсем. Они все выросли и пошли дальше. Я просто далекое воспоминание. Вместо этого за моим старым столом сидят люди, которых я не знаю. Они даже не узнают меня. – Он снова покачал головой. – Может быть, однажды я смогу спуститься. Но не сейчас. Я не могу.

Роуз потянулась, чтобы погладить руку Седрика, но ее рука прошла сквозь него.

– Мне очень жаль, Седрик, – сказала она. – Ты можешь пойти с нами, когда захочешь. Твоих старых друзей там не будет, но там могут быть некоторые новые друзья, ожидающие тебя.

Седрик кивнул и улыбнулся, но Джеймс не думал, что призрак поверил словам Роуз.

– Увидим ли мы тебя еще? – спросил его Джеймс.

– Конечно, – согласился Седрик. – Может быть, поддержание репутации «Молчаливого Призрака» это слишком для меня. Возможно, в следующий раз я передумаю.

Три ученика повернулись и направились обратно по коридору. Когда они завернули за угол, Джеймс оглянулся. Там не было никаких признаков призрака Седрика, но у Джеймса осталось чувство, что тот все еще там. Он помахал на прощание, затем догнал Ральфа и Роуз.

Когда они проходили мимо большого открытого дверного проема, ведущего во внутренний двор, Джеймс остановился. В синем вечернем сумраке небольшая группа учащихся собралась возле ворот. Джеймс заметил, что все они были слизеринцами, и Альбус стоял вместе с ними. Тут же Джеймс вспомнил, что это был вечер среды, ночью которой Табита Корсика планировала «обсудить организационные вопросы» с Альбусом.

– Подождите, – тихо сказал Джеймс, останавливая Ральфа и Роуз. Как бы случайно он побрел к двери и проскользнул в тень, наблюдая за группой слизеринцев.

– Что там происходит? – спросила Роуз, присоединившись к Джеймсу. Джеймс шикнул на нее.

Табита разговаривала с Альбусом, мило улыбаясь и кивая головой. Филия Гойл и Том Скваллус топтались рядом вместе с несколькими другими слизеринцами, которых Джеймс не знал. Джеймс не мог слышать, о чем они говорят. Когда толпа переместилась, Джеймс увидел, что Табита Корсика держит нечто большое и тонкое, завернутое в черную ткань.

– Это большая часть команды Слизерина по квиддичу, – пояснил Ральф вполголоса. – Там Битлбрик. Он вратарь. Фиера и Хэвлок – загонщики.

Джеймс прищурился.

– Несложно догадаться, что там у Корсики в этой черной тряпке.

Слизеринцы вдруг повернулись и двинулись со двора. Альбус шел впереди, смеясь, он счастливо жестикулировал. Джеймс проскользнул через проем.

– Ты куда? – спросил Ральф.

– А ты как думаешь? Я собираюсь последовать за ними. Корсика планирует запустить Ала на этой проклятой летающей штуке.

Ральф нахмурился.

– Что ты собираешься делать, остановить их?

– Я знаю, ты не можешь помочь мне, Ральф, – быстро сказал Джеймс, – так как они с твоего факультета и все такое. Но я собираюсь пойти посмотреть, что они задумали, по крайней мере.

– Это не так, – ответил Ральф. – Я просто думаю, что это выбор Альбуса. Я просто думаю, что, может быть... тебе не стоит вмешиваться.

– Я приму это во внимание, – пробормотал Джеймс мрачно. Он выскочил в быстро темнеющий двор. Мгновением позже он услышал шаги, будто кто–то следовал за ним.

– Тебе вовсе не обязательно идти со мной, Роуз, – сказал Джеймс, останавливаясь у выхода во двор.

– Да что ты говоришь? – резко прошептала она. – Я собиралась шпионить за ними вне зависимости от твоего решения.

Джеймс улыбнулся ей. Они опустились на корточки и, прокравшись вдоль края ворот, стали наблюдать за уходящими слизеринцами. Мрак приближающейся ночи сделал их трудно различимыми. Через некоторое время Роуз указала пальцем. Джеймс посмотрел в том направлении и увидел фигуры в мантиях на холме в ста ярдах от них. Конечно, они направлялись к квиддичному полю. Стараясь остаться незамеченными, Роуз и Джеймс последовали за ними.

Когда они приблизились к полю, Джеймс жестом велел Роуз следовать за ним. Он повел ее другим путем вокруг трибуны Гриффиндора. Так тихо, как только могли, они прокрались по деревянной лестнице на самый нижний уровень. Там они присели перед ограждением и выглянули в сторону темного поля.

Группа слизеринцев стояла на центральной линии. Джеймс с трудом мог различить их голоса. Табита, казалось, была единственной, кто что–либо говорил. Последовали какие–то перемещения фигур, полускрытых темнотой, и Джеймс молча проклял себя за оставленные в сумке очки.

– Что происходит? – прошептал он беспомощно. – Я могу только видеть, кто есть кто.

– Табита просто сняла обертку с метлы, – прошептала Роуз. – Она, кажется, объясняет Альбусу, как эта штука работает. Ему явно очень хочется поскорее взлететь. Он буквально подпрыгивает от нетерпения.

Джеймс смог разглядеть, что произошло дальше. Табита передала метлу Альбусу. Тот взял ее в обе руки и внимательно осмотрел, затем обернулся. Джеймс не мог видеть его лицо, но знал, что Альбус улыбался этой его болезненной, безрассудной ухмылкой. Наконец остальные слизеринцы отступили от него, оставив его в центре неровного круга.