С болью в сердце Джеймс посмотрел на дедушку. Артур гордо улыбнулся и кивнул внуку.

– Он сильный мальчик, – черные глаза Сириуса сияли. – Как и его отец.

Круги света медленно погасли. Артур и Сириус исчезли в темноте.

Джеймс продолжал идти. Он почти достиг края светового круга, в котором находился сам, как за его спиной раздался голос Люциуса Малфоя.

– Если ты не совершишь убийство, чтобы стать сосудом для Привратника, – с ненавистью сказал он, – это сделаю я.

Джеймс знал, что Люциус поднял палочку Ральфа. Он чувствовал, как ее направили на него. Он резко остановился, но не стал оборачиваться.

– Авада Кедавра! –  выкрикнул Люциус, брызгая слюной от ярости. Зеленый луч света озарил воздух и ударил Джеймса в спину. Джеймс почувствовал силу заклятия, от которой его бросило чуть вперед. Но по-прежнему не оборачивался, стоя на краю света и тени.

Люциус уставился на мальчика, гримаса ненависти исказила его лицо. Сейчас мальчишка упадет, он мертв. Люциус ждал, не сводя грубо отесанную, с зеленым кончиком палочку со спины Джеймса.

Раздался слабый звук. Внезапно на Темной Сумке, висевшей на плече у Джеймса, в том месте, куда ударило Убивающее заклятие, образовалась длинная прореха. Она все увеличивалась. Джеймс чувствовал движение в Сумке. Нечто проснулось внутри нее. Десятки нечто, и они были голодны.

– Что за фокусы? – растягивая слова, нервно спросил Люциус и отступил на шаг. Он сверлил глазами дыру на Сумке, из которой исходили странные звуки. Джеймс, собираясь с духом, сжал кулаки. Шум нарастал, превратился в громкий, оживленный галдеж. А затем Сумка не выдержала. Борли потоком хлынули через дыру, проделанную Убивающим заклятием. Они вкусили необузданную силу волшебства и жаждали еще. Они устремились по воздуху к Люциусу, как стая летучих мышей.

При виде приближающихся борли Люциус вытаращил глаза от ужаса. Он по наитию размахивал палочкой, как попало посылая заклятия. Вспышки света вырывались из палочки, борли с жадностью впитывали магию и набирались сил. Они окружили Люциуса.

Джеймс наконец повернулся, изорванная Темная Сумка соскользнула с его плеча. К тому времени борли практически расправились с Люциусом. Они роились над ним, поглощая заживо. Он неистово кричал, пока они лакомились им, как вампиры, высасывая магию.  Казалось, он уменьшается. Старик упал на колени, едва различимый сквозь бурлящее скопление теней. Зрелище было ужасным, но Джеймс не мог заставить себя отвернуться. Несколько мгновений спустя тело Люциуса было полностью уничтожено. Остатки праха осели на пол, и только последний вопль эхом раздавался повсюду. Насытившиеся борли с хриплыми криками бросились врассыпную, устремляясь во мрак. В считанные секунды они все исчезли, затерявшись в Пустоте. 

Джеймс шагнул вперед. С рукавов и воротника мантии посыпался пепел, оставшийся от Люциуса Малфоя. Джеймс опустился на колени и очень осторожно на ощупь отыскал две вещи в прахе от рук Люциуса. Поднявшись на ноги, Джеймс засунул одну из них в карман: палочку Ральфа. Вторую держал в руках, ощущая ее слабую, темную силу.

 – Положи его, – потребовал Привратник; голос его изменился, стал менее человеческим. – Ты не понимаешь, что натворил.

Джеймс покачал головой.

– Прекрасно понимаю, – ответил он.

– Ты не смеешь бросить мне вызов! – закричал Привратник, снова появляясь в поле зрения. Он уже не был похож на человека, скорее на облако клубящегося дыма и пепла. Глаза, однако, были: яростные, красные. – Никто не смеет бросать вызов Привратнику! Брось Камень! Ты не сможешь удержать его силу!

– Ты прав, – Джеймс больше не боялся Привратника, – но я знаю, кто сможет.

И он обернулся, каким-то образом почувствовав, что позади него стоит Мерлин. Не исключено, что сам Джеймс призвал его. Мальчик подошел к волшебнику и протянул ладонь, на которой лежало кольцо. Всполохи света отражались на черных гранях Сигнального камня.

Мерлин медленно, невесело улыбнулся. Затем аккуратно взял кольцо и надел на палец так, что оно оказалось рядом со вторым, точно таким же.

– А теперь, – произнес Мерлин, поднимая руку, – как твой Посол и обладатель целого Сигнального камня, я приказываю тебе! Это не твой мир, и ты его не получишь! Прочь, исчадие бездны, Привратник Пустоты! Я изгоняю тебя в небытие навеки! Исчезни сей же миг и никогда не возвращайся!

Облако пепла и дыма взревело. Оно попыталось напасть на Мерлина, намереваясь уничтожить его, как вдруг в темноте возникла гигантских размеров трещина, из которой лился яркий свет. Рев Привратника перешел в вопль, когда его потянуло вверх, к разлому. Он сопротивлялся неведомой силе, барахтаясь и извиваясь, отчего стал похож на огромный циклон. Так, по крайней мере, казалось Джеймсу. А затем – ослепительная вспышка, раскат грома – и он исчез, сгинув в Пустоте, из которой явился.

Джеймс удивленно моргнул, после чего глубоко вздохнул и устало посмотрел на Мерлина.

– Он исчез? – спросил он. – Навсегда?

Мерлин медленно кивнул.

– Дверь между мирами захлопнулась.

Все кончено. Джеймс обернулся: ему не терпелось увидеть, оставила ли след сверкающая трещина, в которой сгинул Привратник. Ничего, кроме черноты и тишины. И вдруг…

Сверкнула вспышка, и Джеймс вздрогнул; пространство вокруг вновь наполнилось светом и шумом. Мальчик огляделся, ловя ртом воздух; он снова стоял в моторном отсеке «Хогвартс-экспресса», словно и не покидал его. Мимо проносились деревья, но внимание Джеймса было приковано к вагону с углем: воздух там был прозрачен и чист.

– Дементоры исчезли! – сообщил он Мерлину.

– Отправились в Пустоту вслед за хозяином, – кивнув, подтвердил волшебник.

Джеймс облегченно выдохнул, но тут вспомнил, что поезд мчится в опасном направлении.

– Мы должны остановить состав! – округлив от ужаса глаза, крикнул он. – Иначе он сорвется с недостроенного моста! И все пассажиры погибнут!

Мерлин снова кивнул, лицо его помрачнело. Джеймс дернул дверь, ведущую в моторное отделение. Тьма пропала, вместо этого он оказался в тесном, удушающе жарком пространстве. В передней части располагалась панель с рычагами и шкалами неизвестного ему назначения. Над нею были два широких окна, через которые виднелись рельсы.

– Где тут тормоз? – беспомощно оглядывая панель, спросил Джеймс.

– Тот большой рычаг на полу, – закатывая рукава, ответил Мерлин. – Хватайся за него и тяни так сильно, как только сможешь. Что бы ни произошло, не отпускай его.

Джеймс обхватил руками огромный рычаг, длина которого почти достигала его роста. Он напрягся и дернул, но затем совершил ошибку – посмотрел в окно. Деревья расступились, впереди показалась гористая местность. Рельсы тянулись дальше, пересекая невероятно глубокое скалистое ущелье. Но только частично. На середине расселины мост заканчивался. У Джеймса подогнулись колени.

– Тяни его! – скомандовал Мерлин. Он поднял руки, лицо его стало каменным. – Ни в коем случае не отпускай!

Джеймс набрал полные легкие воздуха и изо всех сил дернул рычаг обеими руками. Колеса под полом вагона заскрипели и залязгали, когда сработал тормоз. По обеим сторонам двигателя вырвались струи пара. Поезд накренился и стал замедлять ход, но Джеймс понимал, что он не успеет остановиться вовремя.

Рядом с ним с поднятыми руками стоял Мерлин. Он что-то быстро бормотал себе под нос с закрытыми глазами. Джеймс, продолжая тянуть рычаг, посмотрел на директора. Великий волшебник чуть дрожал, почти вибрировал. Окна локомотива залил солнечный свет, Джеймс осознал, что лучи пробиваются сквозь листья деревьев, растущих на утесе. Поезд достиг ущелья и быстро приближался к краю моста. Он вез практически всех школьников и учителей Хогвартса, которые сейчас, затаив дыхание, гадали, какая участь их ждет.

Скорость движения продолжала падать, колеса скрипели, скрежетали, высекали искры, но толку никакого. Джеймс вытянул шею, чтобы выглянуть в окно, и увидел, что конец путей приближается угрожающе быстро. Там выставили деревянное заграждение X-образной формы, чтобы рабочие случайно не оступились. Жалкое и непрочное, оно не устояло бы под напором алого локомотива. А затем Джеймс заметил движение там, где заканчивались рельсы. Что-то зеленое промелькнуло так быстро, что он едва успел разглядеть его. Тем временем край моста исчез в ослепительном свете солнца, отразившимся в окнах поезда. Джеймс, сжав зубы, изо всех сил потянул рычаг тормоза и приготовился к длительному болезненному падению.