Петра помыла руки и набрала воды в таз. Джеймсу пришлось стиснуть зубы, когда она мягкой губкой начала протирать его царапины.

– Никому не говори про Теда, – прошептала она. – Люди не слишком великодушно относятся к оборотням. Даже к полуоборотням, как Тед.

– Знаю, – тихо ответил Джеймс. – Он рассказал мне в прошлом году. Но тогда он не превращался. Полная луна лишь пробуждала в нем голод и беспокойство.

Петра кивнула:

– Он и сейчас не до конца превращается. Он всего лишь полукровка. Будь он полноценным оборотнем, я бы ни за что не смогла отговорить его нападать на Ральфа. Он выглядит, как настоящий человек–волк, только потому что унаследовал способности метаморфа от матери.

– Хочешь сказать, он специально обратился в волка?

Петра покачала головой скорее смущенно, чем отрицательно.

– Трудно объяснить. Не думаю, что он специально так сделал. Обычно он способен контролировать свои силы, но с приходом полной луны часть его сознания хочет стать волком, хотя генов его отца недостаточно для полной физической трансформации. Но, как истинный сын своей матери, он может сам обратиться. И чем больше он расстроен, тем труднее ему контролировать себя.

Джеймс вздохнул, отчего заболело в груди. Он готов был спросить, почему Тед напал на Ральфа, но и так знал ответ. Тед ясно дал понять во время сегодняшнего разговора: пусть формально Ральф носит другую фамилию, но он – Долохов. А Тед лишился родителей именно из–за Долохова.

– Думаешь, Тед испортил туннель, ведущий в Визжащую хижину? – негромко спросил Джеймс.

Петра слегка пожала плечами:

– Должно быть. Сегодня у него… у него были причины для расстройства. Боюсь, я напомнила ему об утрате, хотя совсем этого не хотела. Мне просто нужно было поговорить с ним.

Джеймс внимательно изучал лицо Петры, но был уверен, что больше она ничего не скажет. Честно говоря, Джеймс тоже не желал продолжать разговор. Его лоб по–прежнему тревожно пульсировал, поэтому единственное, чего он хотел, – отдохнуть.

Мадам Курио настояла, чтобы Джеймс и Ральф остались на ночь в больничном крыле. Они спали в чудесных заколдованных кроватях, завтрак в постель тоже не вызвал у них возражений. Неизбежная встреча с директором, где они должны были объяснить свое несанкционированное злоключение, была отложена. Грудь Джеймса была туго перевязана, но он с уверенностью мог сказать, что раны, нанесенные оборотнем, быстро заживают. Они чесались, так как кожа срасталась. Жизнь в волшебном мире – удивительная штука, думал он. И все же – напомнил он себе – несмотря на имеющиеся заклинания и зелья, дедушка Уизли умер от дурацкого сердечного приступа. Джеймс бы с радостью смирился с неделями долгого, мучительного исцеления, если бы алхимики, что изобрели кожезаживляющие бинты, потратили свое время на разработку волшебных методов лечения инфарктов.

– Что мы скажем Мерлину? – шепотом спросил Ральф у Джеймса на следующее утро во время завтрака.

Джеймс тревожно покачал головой:

– Полагаю, правду. Кроме эпизода с Тедом. Как говорила Петра: если кто заинтересуется, на нас напал дикий зверь. И все.

Ральф поежился.

– Я думал, он разорвет меня на части.

– Со стороны так и казалось, – признался Джеймс. – Слушай, Ральф, Тед был не в своем уме. Им руководил волк, потому что в нем наполовину течет кровь оборотня, а наполовину – метаморфа. В смысле, если верить Петре, внутри был все тот же Тед, только лишенный самообладания. На самом деле он не пытался тебя убить. Он только хотел отомстить за родителей. Ты был единственным по близости, кого он мог обвинить.

– Знаю, – печально ответил Ральф. – Я правда не виню его. Но значит ли это, что я тоже стану оборотнем?

– Нет, – заявил Джеймс. – Тед не способен полностью обратиться, не используя свои способности метаморфа. И уж точно не способен заразить других. Ты легко отделался.

Ральф задумчиво кивнул.

– И все же, боюсь, наша следующая встреча будет неловкой. Как поддерживать хорошие отношения с тем, кто чуть не оторвал тебе руку своими зубами?

– На месте разберемся. У нас и без этого сейчас полно проблем.

После завтрака мадам Курио объявила, что мальчики могут вернуться в свои спальни, но им следует зайти к ней завтра, чтобы снять повязки. У дверей в больничное крыло они столкнулись с Роуз.

– Нас вызывают в кабинет директора, – ее лицо побелело. – Прямо сейчас. Пошли.

Они пересекли замок в полном молчании и наконец добрались до горгульи, которая стерегла винтовую лестницу.

– Пароль, – скучающим голосом протянула горгулья.

– Э, его только что сменили, – сообщила Роуз Джеймсу и Ральфу. – Профессор Херетофор назвала мне новый, когда просила явиться к директору. Дайте подумать. Ах да… Caerth Hwynwerth.

– Черт возьми, – воскликнул Ральф, когда вся троица забралась на вращающуюся лестницу. – Мне никогда его не запомнить. 

Роуз мрачно кинула:

– Думаю, так и задумывалось.

– Может, нас ждет вовсе не Мерлин? – с надеждой прошептал Джеймс. – В последнее время он много путешествует. И профессор МакГонагалл его замещает.

Во взгляде Роуз, обращенном к Джеймсу, сквозила безысходность. Она постучала в массивную деревянную дверь кабинета директора.

– Входите, – раздался низкий, гулкий голос. Джеймс и Ральф дружно сглотнули. Дверь тяжело распахнулась. Джеймс напрягся, ожидая вспышки боли в иллюзорном шраме, но ничего не почувствовал. Ну или почти ничего. Он с трудом отогнал желание дотронуться до лба. За огромным столом восседал Мерлин. Перед ним на единственном стуле примостился, к удивлению Джеймса, Дэмьен Дамаскус. Дэмьен казался пристыженным и кротким. Впрочем, Джеймс не был уверен, было ли смирение искренним и показным.

– Мы с мистером Дамаскусом обсуждали вашу вчерашнюю внеплановую прогулку, – Мерлин откинулся на спинку кресла и переплел пальцы. – Он любезно пришел сюда по собственной воле и пожелал взять на себя часть ответственности за ваши действия. Возможно ли, что вы подтвердите его рассказ?

– Э–э–э… – протянул Джеймс, переводя взгляд с Мерлина на Дэмьена. – Э–э–э… да?

Мерлин медленно кивнул.

– Тогда начинайте. Поведайте мне вашу версию случившегося, мистер Поттер.

Мерлин сверлил взглядом Джеймса, но тот не мог распознать никакого злого умысла в этом взгляде. Джеймс откашлялся и оглянулся к Ральфу и Роуз за поддержкой. Роуз, широко раскрыв глаза, кивнула ему. И Джеймс начал:

– Мы просто хотели увидеть Хогсмид, сэр. Мы знали, что нам еще по возрасту не позволено посещать его, но мы не думали… в смысле…

– Вы не думали, что правила распространяются и на вас, – закончил за него Мерлин. – Вот в чем вся загвоздка, так, мистер Поттер?

Джеймс проглотил ком в горле. Его лицо пылало:

– Ду… Думаю, да, сэр.

– Скажите мне, – Мерлин снова сел прямо, – как вам удалось пробраться в деревню незамеченными?

Джеймс снова бросил взгляд на Дэмьена, на лице которого застыло искреннее раскаянье. Внезапно Джеймс вспомнил, какая роль досталась тому от Гремлинов; они обсуждали это в самом начале семестра. Дэмьен был официальным козлом отпущения. До настоящего момента Джеймс не до конца понимал, что это значит.

– Э–э–э… Дэмьен показал нам дорогу? – слегка хмурясь, произнес Джеймс. – Он нашел тайный проход… э, так?

 Мерлин вздохнул.

– Да, именно так и сказал мистер Дамаскус.

Дэмьен нерешительно кивнул.

– Я дразнил их, сэр. Говорил, что им не хватит духу ускользнуть из замка во время следующей вылазки в Хогсмид. Я просто не подумал. Мне следовало знать, что их поймают. Мне следовало знать, что на обратном пути на них нападет дикий, свирепый зверь. И все из–за безобидного куска сэндвича с вяленой говядиной. Я просто сам не свой от чувства вины! – Дэмьен спрятал лицо в ладонях и горестно зарыдал.

Мерлин буквально впился глазами в Дэмьена, чуть приподняв брови; его проницательный взгляд смягчился. После продолжительной паузы он снова посмотрел на Джеймса.