Мать проводила сына суровым взглядом, но ничего не сказала. А он поспешил укрыться с ее глаз, чтобы не нарваться на новый скандал.

Постелил свежую простынь, надел на подушку чистую наволочку, прилег.

Время было еще детское, спать не хотелось. С улицы доносились голоса прохожих, шум проезжающих автомобилей. Когда-то привычные звуки, которые почти не воспринимались. Ничего не значащий фон, ассоциирующийся с тишиной. Теперь Игорь знал, что такое настоящая тишина и доносившиеся звуки резали слух, вносили дискомфорт.

Отыскал на шкафу старый журнал, полистал его. Читать не хотелось. Буквы не желали складываться в слова, а смысл прочитанного ускользал, не задерживаясь в сознании. От нечего делать вытянул шуфляду тумбочки. Она была пустая. Здесь раньше хранились Юлины безделушки. Когда они уезжали, жена, не глядя, высыпала содержимое в пластиковый пакет.

Шуфлядка высунулась на треть, перекосилась и застряла. Что-то в ней заторохтело. Может, Юля не всю вытряхнула, что-то забыла. Игорь засунул руку, нащупал какой-то предмет. Действительно, старая заколка жены с поломанной застежкой и несколькими прицепившимися к ней волосинками. Светленькими, еще хранившими запах ее любимого шампуня.

Как она там одна?

Засунул руку глубже, пошуровал там, нащупал еще что-то.

Это еще что такое?

Толстая стеариновая свеча.

Почему, черная?

Вряд ли от такой будет много света. Наверное, мамина подружка совсем шизанутая.

Он не понимал, для чего нужна черная свеча, но смутное беспокойство закралось в душу. Особенно зловещим ему казалось соседство с ней Юлиной заколки.

Игорь не верил в темную магию, как, впрочем, и в светлую тоже. Был, как считал себя сам, трезвым реалистом, но увиденное ему очень и очень не понравилось. В том, что его мать психически нездоровый человек, он больше не сомневался. А если у нее и подружка такая, смесь может получиться взрывоопасной.

Мама говорила, что они познакомились в церкви. А церковь и черная магия, насколько он понимал, антиподы. Правда, он не знал, какую церковь посещает мать. Она туда недавно зачастила, наверное, чтобы избавиться от одиночества.

Может, секта? Шарлатанов сейчас хватает.

Ну и ладно.

Игорь, на всякий случай, положил заколку себе в карман, а свечу засунул подальше и плотно закрыл шуфляду.

Каждый с ума сходит по-своему, — подумал, однако чувствовал себя вовсе не таким спокойным, каким хотелось казаться.

Мелодичный звонок доносился издалека, с трудом пробивался сквозь плотные преграды, возведенные сном.

Игорь разлепил глаза. Перед тем, как уснуть, он так и не выключил светильник. Странно, что мать не обратила на это внимания. Экономия электричества была одним из ее коньком, которым она могла любого довести до сумасшествия.

Часы на стене показывали половину пятого.

Такая рань. Кому не спится?

Юля! — пронзила тревожная мысль.

Он метнулся к мобильнику, посмотрел на потухший дисплей.

Нет, звонили не ему.

Через мгновенье мелодичная трель прекратилась, и за стенкой раздался приглушенный голос матери.

— Да, — доносились едва разборчивые слова. — Хорошо. Ничего не вышло? Хорошо. Потом расскажешь.

Игорь вышел в прихожую.

— Кто звонил?

— Никто. Тебе приснилось.

Ложь была настолько очевидной, что мать даже не скрывала ее. Она ясно дала понять, что не желает отвечать на вопрос сына.

Игорь умылся, оделся. Думал, что мать снова заведет разговор о том, что он должен остаться, но она лишь молча, наблюдала за ним, не проронив, ни единого слова.

— Если что, звони. Я вечером заскочу, — сказал, открывая входную дверь.

Мать сдвинула плечами, мол, ей все равно, что казалось странным по сравнению с ее вчерашним поведением. Но Игорь не придал этому значения. Он лишь вздохнул с облегчением, радуясь, что удалось избежать долгих, никому не нужных объяснений.

Юля сидела в кресле на веранде. Ее голова лежала на столе, свисавшая к полу рука сжимала железную кочергу. Ее сон был так крепок, что Игорь едва не высадил окно, пока она, наконец, открыла глаза.

— Игорек… — счастливо улыбнулась жена. — Как хорошо, что ты приехал. Здесь ночью такое было…

— Что было? Рассказывай, Солнышко.

Игорь поцеловал ее в губки, нежно погладил ладошкой по заметно округлившемуся животику.

— Кажется, я поймала вора.

— Да? — удивился Игорь.

— Ага, — подтвердила Юля, но тут же поправила себя. — Не сама, конечно. Мне Тузик помог.

Услышав свое имя, свободный от привязи Тузик, забежал на веранду и весело замотал куцым хвостом.

— И как вам удалось?

Игорь не мог поверить ее словам, считал, что Юле все приснилось или привиделось на почве нервного перенапряжения.

— Не знаю, как-то само собой получилось. Он ночью забрался к нам во двор, а тут — мы с Тузиком.

Теперь, когда Игорь был рядом, от ночных страхов не осталось и следа, а недавнее приключение казалось смешным и забавным.

Еще бы, ведь все так хорошо закончилось.

— Ты ночью выходила на улицу?

— Конечно. Я же у себя дома.

Лицо Игоря побелело от страха за нее. До него начало доходить, что она не шутит.

— Я же тебя просил…

— Игоречек, не будь таким нудным. Ведь все нормально.

Огромным усилием он смахнул с себя озабоченный вид. Не время было ссориться и выяснять отношения.

Да и зачем?

Все равно уже ничего не изменить.

— И куда вы его дели, ночного воришку? — спросил, как можно естественнее и даже попробовал нарисовать на лице улыбку.

— Нигде. Он в сарае сидит. Я его там закрыла.

— Господи, только этого мне не хватало…

— Может, милицию вызовем?

— Знаешь, дорогуша, если уж моя жена ночью смогла обойтись без милиции, то и я как-нибудь сам справлюсь.

Он взял у жены кочергу и направился к сараю. Юля пошла за ним, а Тузик весело наматывал круги, радуясь, что приключение продолжается.

Щеколда была на месте, никто дверь не взламывал. Внутри сарая не раздавалось никаких звуков.

Игорь хмыкнул, недоверчиво посмотрел на жену.

Может ей только привиделось?

У беременных, наверное, бывают галлюцинации. Усиленные страхом они могу выдать и не такие фантазии.

Представил себя на месте пойманного вора. Неужели он стал бы дожидаться, пока утром за ним придут, тем более что дверь хлипкая, едва держится на завесах.

— Игорь, я ничего не придумываю.

Юля угадала его мысли и поспешила развеять сомнения. Правда, увидев собственными глазами и при дневном свете совершенно мирную картинку, похоже, сама начала сомневаться в достоверности ночного происшествия. И голос ее не столько убеждал, сколько пытался оправдаться. Мол, не виноватая я. Если даже и привиделось, мне все равно было очень страшно.

Тузик вел себя совершенно спокойно. Продолжал резвиться вокруг хозяев, не обращая на сарай никакого внимания. Куда и девались его ночные беспокойство и агрессивность?

А были ли они на самом деле?

Юля шаг за шагом, минуту за минутой, восстанавливала в памяти события. Слишком отчетливыми они были даже для самого яркого из снов. К тому же, до сих пор в ее ушах стоял противный издевательский смех, услышанный из сарая после того, как она заперла дверь.

— Игорь, мне не приснилось, честное слово…

Юле казалось, что она сейчас расплачется от невозможности доказать собственную правоту.

— Успокойся, солнышко, я тебе верю.

И он, действительно, верил. Точнее, поверил, только что, едва взгляд наткнулся на незащищенный опавшими листьями клочок голой земли. На нем четко выделялся свежий отпечаток. Каблук и часть стопы, но и этого было достаточно, чтобы убедиться: в их владениях побывал кто-то чужой.

Незнакомец был явно крупнее, чем он, о Юле и говорить нечего. Обувь, которую он носил, впечатляла размером.

Игорь представил, что могло бы случиться, если бы воришка не убегал, и столкнулся с женой лицом к лицу. Сразу же отогнал мысль. Слишком страшной она показалась. Даже пот прошиб.