Гарри чувствовал себя в своей стихии: проведя десять лет во тьме Азкабана, он породнился с этой тьмой, не с Мраком, не со Злом, а именно с тьмой, с ночью, что заботливо укрывает человека пеленой невидимости и дает возможность одному справиться со многими. В той ледяной ночи, во тьме, где многими сутками можно было не видеть никакого света, он научился по звуку шагов различать тюремщиков, по едва заметным колебаниям воздуха угадывать приближение дементоров еще до того, как начинал ощущать холод. Теперь же Гарри слышал все: тяжелое дыхание этих подонков в черных мантия, их шаги, угадывал их страх, ложную браваду — он чувствовал их всех! Он начал их уничтожать, и они казались такими покорными! Убивать их было так легко. Они умирали, даже не зная, что Гарри увел их так далеко от основной схватки именно для того, чтобы всех их тут оставить навсегда. Фирменным заклятьем Принца — Полукровки он свалил первого — того, кто дышал особенно громко. Судя по тихому стону, тот умер почти сразу. Остальные принялись швырять заклятья, но ни одно из них не прошло даже в опасной близости от него. Потом один особо умный додумался зажечь свет. Такому подарку Гарри, конечно же, был очень даже рад; он стоял всего в десятке шагов от них, но вне поля видимости. Его режущее быстро положило конец жизни этого убийцы. И вновь во все стороны полетели ответные заклятья. Они уже паниковали, им даже не пришло в головы попытаться отследить его силуэт по заслоняемым им звездам. Гарри спокойно и неслышно перебежал на новое место, враги по–прежнему стояли скучившись. Похоже, они уже мало что соображали. Гарри мог накрыть их всех одним хорошим взрывным заклятьем, но что–то внутри него говорило, что этого ему не хватит; он хотел убивать их подольше, одного за другим… Его ледяное копье также достигло цели, и еще один из противников рухнул. Тут они заголосили и начали разбегаться — опытные Пожиратели Смерти потеряли головы от страха… Они привыкли охотиться, загонять своих жертв и долго над ними изгаляться, теперь эти ублюдки узнают, каково быть добычей, узнают перед тем, как умереть.

Один из них пронесся сломя голову всего в нескольких метрах от Гарри и получил от него сполна. Страшный крик разнесся в зале, когда Пожиратель почувствовал сильный ожог на своей груди. Он упал, и, хотя это было еще не смертельно, идти дальше он уже не мог. Гарри не глядя и не целясь особо, выпустил в том направлении несколько режущих заклятий, и многие, если не все, достигли цели — он знал это. Слугу Волдеморта ждала страшная смерть — лежать, бессильно чувствуя, как жизнь вместе с кровью покидает тебя, и знать, что никто не поможет…

«Четвертый, осталось трое…» — подумал Гарри, устремляясь вперед. Остальные Пожиратели, похоже, не до конца лишились разума, и догадались держаться вместе, хотя и не вплотную. Они даже дышать стали тише, но это все равно их выдавало. Медленно, осторожно ступая, они пробирались в одном общем направлении. Гарри их быстро нагнал, один из них был от него всего в паре метров… «Экспиллиармус!» — во весь голос воскликнул юноша. Его противники в буквальном смысле взвизгнули, ближайший лишился палочки, а двое других не замедлили атаковать, не задумываясь о последствиях. «Енферфламио! Авада Кедавра!» — раздались их голоса. Смертельное Проклятье унеслось куда–то вдаль, а вот поток огня был нацелен неплохо… Только его создатель забыл, что между ним и Гарри еще есть его лишившийся палочки товарищ…

Гарри стремительным прыжком ушел в сторону из зоны, где метался живой факел… «Пятый, нет шестой!» — поправил себя Гарри, когда второй Пожиратель, видимо, совершенно потерявший рассудок, запустил еще одно Смертельное Проклятье в своего товарища, который был освещен… Уже в следующую секунду он понял, что сотворил, но было поздно, в этой тьме он остался один. Его панику ясно выдал почти детский всхлип, но Гарри сразу узнал этот голос. Это был Руквуд.

— Сектумсемпра! — вновь воскликнул он, на этот раз не используя и половины тех сил, что он вложил в это заклятье в прошлый раз. Его противник упал, Гарри отчетливо расслышал стук выпавшей из его рук палочки. — Люмос! — ему хотелось рассмотреть Пожирателя, прежде чем добить. Бывший шпион Темного Лорда в Министерстве Магии лежал перед ним, его тело и голову покрывала кровь из множества порезов, лицо было искажено болью, а в глазах плескался страх перед стоящим рядом с ним подростком. Страх перед тем, кто за несколько минут убил всех его товарищей…

— Вот и все, Августус, ты и твои приятели повержены, та же участь ждет и твоего Лорда, — обратился к нему Гарри. — Ты этого, конечно, не заслуживаешь, но я облегчу все–таки твою смерть. Секо!

Ему потребовалось минут десять, чтобы выбраться из этого зала, по незнакомому ему коридору он двинулся вперед, его снедало беспокойство. Сейчас, когда горячка боя несколько спала, он смог оценить произошедшее со стороны и понял, что что–то не так. «Допустим, что Пожирателей прибыло больше, чем ожидалось, и что они на всякий случай оставили позади себя резерв, это еще понятно. Непонятно другое: мракоборцы встретили серьезное сопротивление, значит, они уже послали сигнал о помощи, и все силы Министерства были подняты по тревоге, значит, они уже должны быть здесь… И где же они?» — размышлял Гарри, настороженным шагом двигаясь вперед. Наконец, он достиг новой двери, за ней была все та же, знакомая ему, вращающаяся комната.

Он вошел внутрь, зная, что дверь закроется сама, и попытался решить, куда направиться. В этот самый миг дверь хлопнула… Но комната не стала вращаться. Еще не успев осознать это, Гарри растянулся на полу, над ним пронесся зеленый луч — кто–то не церемонился, а собирался убить его сразу… Крутанувшись на полу, он буквально взлетел, одновременно оказавшись лицом к нападавшему. Макнейр, один. Пожиратель уже падал, не успев отразить Оглушающее заклятье, которое Гарри чисто инстинктивно выпустил в него.

Что–то справа от Гарри привлекло его внимание — на той двери, в которую попал зеленый луч, появилась крошечная дырочка, и через нее просачивалось нечто золотистое. Еще через мгновение дырочка пропала, словно заросла, а золотистое облачко, повисев мгновение, со скоростью атакующей кобры устремилось к нему. Гарри ничего не успевал сделать, он только как–то внезапно сообразил, что это был вход в ту вечно запертую комнату Отдела Тайн. А потом золотистая субстанция, или что это там было, коснулось его. Гарри успел ощутить странное тепло, а потом лишился сознания…

Это было странное ощущение: казалось, некая новая сила вошла в него и пыталась найти себе место, именно найти, а не захватить. Но его собственные силы словно бы были не рады такой гостье, в нем кипела, нет, не борьба, а некое подобие напряженных переговоров между силами. Гарри не смог бы ответить, откуда взялось это ощущение, но был непоколебимо убежден в его верности. Он отлично понимал, что находится без сознания, он ощутил, что кто–то его подобрал и доставил куда–то еще, но пока он не мог вернуться в собственное тело. Он словно бы парил в безвоздушном пространстве, вдали от всех небесных тел, и уж в вообще невообразимой дали от собственного, неподвластный никаким силам… и бессильный что–либо изменить. Он лишь ощущал, как происходит дележка его тела, и он не мог вмешаться…

Пробуждение было внезапным, просто в одно мгновение он ощутил себя лежащим в постели, а не парящем неизвестно где. Впрочем, сейчас он тоже не знал, где именно он находится. Первым порывом было вскочить, но до такой глупости он не собирался опускаться. Итак, не выдавая себя, не открывая глаз, он прислушался, все было абсолютно тихо, то ли рядом никого не было, то ли этот кто–то хорошо затаился. «Итак, какие у нас варианты? Я могу быть в больнице, могу быть в камере, или, скажем, дома… Мало ли что. Я в постели, очень мягкой, надо заметить, значит, на камеру не очень похоже, что же, надо все выяснить!» Он открыл глаза. Белые стены, белый потолок — больничная палата. Уже кое–что прояснилось. Это не было Больничным крылом — слишком высокий потолок, да палата была одиночной «Наверное, Святой Мунго…» — других предположений у Гарри не было. Итак, мягкая кровать, одиночная палата, окно, за ним ярко светит солнце, столик, дверь… «Стоп, на столике газеты!»