Утром в день повторного предварительного заседания по делу по обвинению Стефани Малден в убийстве первой степени, Мейсон просматривал рапорты Дрейка.

Делла Стрит, улыбаясь, положила перед ним газеты.

– Неплохо ты поразвлекся в аэропорту, шеф, – заметила она.

– Испортить Бергеру триумфальный выход – это обязанность каждого порядочного адвоката, а отнюдь не развлечение, – усмехнулся Мейсон.

– Зачем тебе понадобились эти страсти вокруг вызова Дарвина Керби в Суд? Он ведь не собирается бежать?

– Вряд ли он сбежал бы от Бергера, – ответил Мейсон. – Но, подведя его под присягу в качестве своего свидетеля, я получаю возможность вытянуть из него все, что он знает.

– Зато его показания свяжут тебя по рукам и ногам. Разве не так?

– На предварительные слушания я махнул рукой. Основная ставка теперь на Суд Присяжных. И я хочу заблаговременно выяснить, какими картами располагает обвинение. Судья Тэлфорд явно настроен передать подсудимую дальше, в высшую инстанцию. Если, конечно, мы не вытащим кота из мешка, который повернет события в нашу пользу.

– У тебя есть на это шанс?

– Не знаю, – усмехнулся Мейсон. – Мешок-то в руках у окружного прокурора. Может, там и есть кот.

– А если нет?

– Тогда нам его оттуда не извлечь, – ответил адвокат. – Если, конечно, мы сами не засунем в мешок кота, когда прокурор зазевается.

Раздался кодовый стук Пола Дрейка – один громкий, четыре тихих и вновь два громких удара. Делла Стрит отворила дверь.

– Что нового, Пол? – спросил Мейсон.

– Дарвина Керби разместили в шикарном отеле. Живет он, как миллионер. Ты и без меня понимаешь, что это значит.

– Это значит, что его показания будут на пользу Гамильтону Бергеру, а Стефани Малден приведут на виселицу.

Дрейк кивнул.

– Были у Керби визитеры? – поинтересовался Мейсон. – Перезванивался он с кем-нибудь?

– О телефонных разговорах ничего не знаю. Связываться с телефонисткой коммутатора боязно – такие контакты могут стоить мне лицензии. А вот за визитерами слежка велась – вернее, за визитершей. Здесь уместно единственное число.

– Кто эта визитерша?

– Его тетя, сестра матери. Достойная старая дама в инвалидной коляске, парализованная ниже пояса. Вежливая, седовласая. Приехала навестить любимого племянника.

– Откуда она взялась?

– Из санатория Бутте.

– Какая у нее коляска?

– Самая лучшая. У нее водятся деньжата. Вся в мехах, громадная машина, шофер, слуга весь в белом.

– Это к ней Керби возил доктора Малдена?

– К ней. А уж потом доктор Малден повез Керби к себе.

– Других посетителей у Керби в отеле не было?

– Нет. Его держат в полной изоляции. Ходят слухи, что его свидетельство затянет веревку на нежной шейке Стефани Малден.

– Это понятно, – заметил Мейсон. – А что ты скажешь об этой тетке, Пол? Вызывает она у тебя подозрения?

– Ни малейших, – сказал Дрейк. – Я поинтересовался ею. В этом санатории она уже целых два года.

– Большой санаторий?

– Миниатюрное заведение, каких много в предгорьях, подальше от тумана и смога, среди живописной природы.

Зазвенел телефон. Делла Стрит сняла трубку и тотчас сказала:

– Тебя, Пол.

Дрейк принял у нее трубку и несколько минут молча слушал. Потом сказал:

– Подожди немного, сейчас дам указания. – Дрейк обернулся к Мейсону: – Гамильтон Бергер напустил на Дарвина Керби репортеров. Они берут у него душераздирающее интервью, буквально на судебном пороге.

– Я хотел бы заполучить стенограмму этого интервью.

Дрейк переадресовал это пожелание своему телефонному собеседнику, еще пару минут внимательно слушал, затем сообщил:

– У моего парня есть общее представление о версии Дарвина Керби... Керби выехал в аэропорт с доктором Малденом. Малден собирался лететь в Солт-Лейк-Сити. Малден поведал ему, что взбадривает себя в самолете кофеином и виски – очень уж довела его медицина, даже гул мотора действует на него теперь усыпляюще. При докторе была серебряная фляжка. Керби уверен, та самая, что фигурировала на Суде. Перед самым вылетом доктора Малдена они хлебнули из фляжки. Керби – чисто символически, чтобы не грабить жаждущего. А доктор – изрядную дозу. Керби утверждает, что вернулся в аэропорт, до посадки на его рейс оставалось минут пятнадцать. Он почувствовал вдруг сонливость, жар, безразличие к окружающему, голова налилась тяжестью. Он присел на скамейку и как в яму провалился. Он очнулся три часа спустя – а точнее, его разбудил работник аэропорта. Керби пошел в буфет, выпил три чашки черного кофе. Лишь после этого он осознал, где находится. Его самолет давно улетел. Тогда он сел на денверский рейс. И сразу же забылся в тяжелом сне. Стюардесса растолкала его, когда они приземлились в Солт-Лейк-Сити. Он вылез в Солт-Лейк-Сити, пошел на вокзал, снова уснул, прозевал очередной рейс, да и вообще потерял билет. Он вынужден был приобрести билет от Солт-Лейк-Сити до Денвера. Он уверяет, что вне всяких сомнений, виски отравили.

– Разумеется, отравили, – согласился Мейсон. – Вопрос только в том, кто и когда?

Дрейк пожал плечами.

– Что ж, – сказал Мейсон. – Мне пора в Суд... Кстати, Пол, как зовут тетушку Дарвина Керби?

– Миссис Шарлотта Бумер.

– А как называется санаторий?

– Санаторий Бутте.

– Не помнишь номер ее комнаты?

– Одиннадцатая. А в чем дело?

– Сам не знаю, – признался Мейсон. – Вдруг захочу проверить.

– Все и так проверено, – устало проговорил Дрейк. – И поверь, Перри, работа выполнена на совесть. Ты велел проверять каждого посетителя, и каждый посетитель подвергся тщательной проверке.

– Каждый – то есть единственный?

– Других не было.

– Вот повестка, – сказал Мейсон. – Будь любезен вручить ее миссис Бумер.

– Как свидетелю защиты? – спросил Дрейк.

– Совершенно верно.

– Это невозможно, Перри. Она парализована ниже пояса.

– Если ей под силу наносить визиты племяннику, пусть она снизойдет и до Суда, – сказал Мейсон. – Пусть прибудет в инвалидной коляске. Если необходимо, обеспечь машину «скорой помощи».