– Вас задержат и предадут Суду.

– Кто предаст меня Суду?

– Окружной прокурор.

– А от кого будет исходить иск?

– Мне кажется, исходя из ваших же слов, что Стефани Малден охотно поставит подпись под таким иском.

– Стало быть, мне могут предъявить обвинение в хищении. А как быть с доказательствами?

– И впрямь, нелегкая задача для окружного прокурора, – улыбнулся Мейсон.

– Вот именно.

– Конечно, ваше признание в разговоре со мной...

– Я вам ни в чем не признавалась.

– Нет, вы признались, что брали деньги из кассы.

– Я всякий раз говорила «если». Пользовалась сослагательным наклонением.

– Я заметил.

– Но ведь таким способом я могу обезопасить наследство и репутацию доктора Малдена, верно?

– Ценой собственной репутации, вас ведь могут обвинить в бегстве от правосудия.

– В каком бегстве? Кто меня преследует? И за что?

– Это не мое дело.

– Вы адвокат Стефани Малден, так?

– Да.

– И поэтому считаете ее во всем правой и безукоризненной?

– Вовсе нет. Я защищаю ее интересы. Только и всего.

– Вот и предъявляйте от ее имени права на наследство. Когда вас потревожит налоговая инспекция, напомните Стефани Малден, что я по-крупному играю на скачках.

– У нее потребуют доказательства.

– Вы умеете разговаривать людей, – улыбнулась она. – Я даже сама подскажу вам доказательства. Рей Шпенглер держит табачную лавку на углу Седьмой улицы и бульвара Клифтона. Он – букмекер. У него я и делала ставки. Сотни ставок на тысячи долларов.

– И как вы себе представляете эту картину? – усмехнулся Мейсон. Являются налоговые инспекторы к мистеру Шпенглеру и спрашивают, не букмекер ли он? А он им отвечает, что конечно, именно так он и зарабатывает на жизнь. И, в частности, много тысяч долларов принял из рук Глэдис Фосс, той самой, что работала медицинской сестрой в клинике доктора Саммерфилда Малдена. И что он, конечно, сожалеет, что преступил закон, но как не сознаться, когда об этом просят хорошие люди?

– Все произойдет совсем не так, – ответила Глэдис Фосс. – Два месяца назад Рея Шпенглера арестовали и оштрафовали за букмекерство на тысячу долларов. Рей даст справку о ставках.

– А что тогда будет с вами? – поинтересовался Мейсон.

– Ради Стефани Малден я и пальцем бы не шевельнула, – с горечью сказала Глэдис Фосс. – Но речь идет о памяти доктора Малдена. Нельзя допустить, чтобы налоговые инспекторы обнаружили его прегрешения против законности. Ради этого я готова пожертвовать чем угодно. Да, чем угодно.

– Если вы сумеете исповедоваться на Суде в проступках, которых не совершали, чтобы оградить от посягательств память доктора Малдена, которого любили... Что ж, это могло бы опрокинуть в глазах присяжных любые обвинения.

– Тем более, что им не под силу доказать, будто я взяла из кассы какую-нибудь конкретную сумму.

– Из показаний букмекера станет ясно, что на скачки вы тратили куда больше денег, чем зарабатывали.

– На несколько тысяч больше.

– И как же тогда?

– Но я и выиграла за последние месяцы несколько тысяч. То есть, инспекторы окончательно запутаются и ничего серьезного предпринять против доктора Малдена не сумеют? Не так ли?

– Такой вариант возможен, – медленно произнес Мейсон, вглядываясь в лицо медсестры.

– Тогда все в порядке, – сказала она и встала с кушетки. – Сегодня у меня был очень трудный день, и я хочу спать, мистер Мейсон.

Она недвусмысленно вышла из гостиной и отворила наружную дверь.

– Было очень приятно познакомиться с вами, мистер Мейсон.

– Я хотел бы вас еще кое о чем спросить....

– В другой раз, мистер Мейсон. Я сказала вам все, что хотела бы сказать и даже, наверное, больше. Передайте Стефани Малден, что ей не о чем беспокоиться. Сообщите ей, что ради любви к человеку, которого она ненавидит, я пожертвую своим добрым именем. Скажите ей, что деньги из кассы доктора Малдена расхищала я.

– Вы не могли бы что-нибудь добавить о Раймоне Кастелло? – спросил Мейсон уже у наружной двери.

– Отправляйтесь к нему, и сами увидите, что он за человек. Вы прекрасно умеете вызывать людей на откровенность, мистер Мейсон. Вполне вероятно, что шофер ответит на ваши вопросы. Порасспрашивайте его о своей клиентке. Если вам удастся разговорить его, как только что меня, у вас будет достаточно поводов для размышлений.

– Размышлений над чем?

Глэдис Фосс улыбнулась и сделала выпроваживающий жест в сторону выхода. Мейсон кивнул на прощание и вышел.

Неожиданно она вновь открыла дверь и запоздало ответила на его вопрос:

– Для размышлений над тем, как спасти вашу клиентку от обвинения в убийстве ее мужа, доктора Саммерфилда Малдена.