Дятлов. Ясная вы… душа у вас должна быть… (Смутился.)
Ирина (с легкой улыбкой). И душа должна быть ясная и светлая. Милейший Федор, это милейшие тургеневские слова, но тургеневские. А теперь век Маяковского… Я его терпеть не могу и не понимаю, но и не люблю себя за это… И вам мой дружеский совет — женитесь, Федор! Вам непременно надо жениться на очень молодой и беззаботной, красивой… румянец во всю щеку, а то вы с книжечками, со своим Горьким делаетесь рефлектированным интеллигентом… Жаль, что Настя вам не по душе, а то вы сделали бы из нее хорошую жену.
Дятлов (потрясен). Что?! Настю? Мне? Вы понимаете, что говорите? Я в вашем мнении до высокой любви не дорос… Читаю много… слова тургеневские… интеллигентщина… Буду читать! Буду любить Горького и ненавидеть мещан! Буду любить мою мечту о прекрасном человеке… о прекрасной женщине. Этого вы мне не запретите. (Уходит.)
Ирина. Федор, не убегайте. Обиделся. Может быть, он любит кого-нибудь? И я его по ране, грубо. (Вглядываясь.) Кто это? Валерик, ты?
Молчание.
Ничего не вижу. Темно у нас на дворе.
Затемнение
Сцена вторая
У ворот гвоздилинского особняка где-то на Садовой улице. Весенний рассвет. На скамейке сидит Гвоздилин. Появляется Абдула.
Гвоздилин (глухо, несмело). Абдула!
Абдула. Что за человек есть? Вор? Нет. Босяк? Нет. Зачем у чужого дома сидишь?
Гвоздилин. Ну, положим, дом-то мой собственный. Здорово, Абдула!
Абдула. Хозяин?!
Гвоздилин. Дурак, не вопи.
Абдула. Хозяин… господин Гвоздилин… (Татарские причитания.)
Гвоздилин. Имя-отчество забыл, значит. Четыре года хозяин в бегах находился — забудешь. Зовут меня по-прежнему, Иеремией… или Еремей Никитичем. Вот видишь, решил наведаться.
Абдула. Как здоровье?
Гвоздилин. Никак.
Абдула (протянул руку). Ну, здравствуй, что ли?
Гвоздилин. Раз не умер, значит, здравствую. Ты мою натуру должен помнить. Нежностями не страдал.
Абдула. Где был, хозяин?
Гвоздилин. Где был, там нету.
Абдула. Права будешь требовать?
Гвоздилин. Вот с тобой посоветуюсь.
Абдула. Злой ты человек. Напрасно, однако. Говори.
Гвоздилин. Что мне говорить. Ты, Абдула, говори!
Абдула. А какой интерес мне говорить? У тебя интерес есть, ты говори.
Гвоздилин. Нет, Абдула Назарович, мы с тобой, как два черта, — одной масти. И одной веревкой нас вязать станут… Мой интерес — твой интерес. Ежели, предположим, ты мое состояние украл, то ведь я на Лубянку дорогу найду. И уж я тогда окажусь нищим, а ты — капиталистом. Ну-с?
Абдула. Эх, Гвоздилин, тебе человек охотником добро делает, а ты как собака есть. Пора мало-мало характер менять.
Гвоздилин. Кубышки целы?
Абдула. А куда денутся? Целы. Да. Что?
Гвоздилин. Все три?
Абдула. Не считал, не трогал. Клумба во дворе на месте… цветочки растут… выкапывай сам.
Гвоздилин. Так и не посмел тронуть?
Абдула. Не посмел, конечно. За такие штуки матросы здесь к стенке ставили. Пускай пропадут твои кубышки!
Гвоздилин (истово). Ну, Абдула… Награжу, дьявол тебя уходи! Тише.
Абдула. Сам кричишь…
Гвоздилин. Целы!.. Да воскреснет бог, и расточатся врази его!.. Да воскреснет… да воскреснет… Кто идет там? Не наши ли?
Абдула. Дочка твоя, Настя. И ее любовник… может быть, жених есть. Прятаться хочешь?
Гвоздилин. Молчи…
Входят Валерик и Настя.
Валерик (продолжает, с болью). Ты мне не веришь. Это доведет меня до безумия…
Настя. Верю, мальчик мой, очень верю. Но замуж не хочу.
Валерик. Настя, скажи, отчего?! Ты вся создана для любви, для замужества… для семьи.
Настя. Глупый, ты не понимаешь громадной разницы между любовью и замужеством. Любовь — это все-таки сновидение, а замужество — жизнь. Но семья!.. Ах, Валерка, какую семью ты можешь дать? И никакой семьи вообще у вас, у большевиков, не получится, вы сами ее разрушаете.
Валерик. Для тебя живу! Ты хоть понимаешь это? Ты думаешь, эта угарная жизнь ничего не стоит. Наивная.
Настя. Тебя никто не заставляет жить в этом угаре. Живешь, значит, тебе нравится… И мне нравится. Вот и все. А претензии предъявлять — извини!
Валерик. Ведь для чего угар? Только для тебя. Тебе нравится — вот и угар. Я люблю тебя. Боже мой, что еще могу сказать больше!
Настя. Ошалел ты, Валерик… и от меня и от угара… от всего вокруг. Мы, женщины, такой любви не ценим. Порохом не согреешься. Прощай. Спать хочу. Скоро утро.
Валерик. Настя… богиня… единственная.
Настя. Успокойся… много выпил… Потом увидимся, потом, деточка. (Уходит.)
Валерик. Настя, возьми с собой… Богиня!.. Слышишь? (Пауза). А рыданья собачьи… вот штука. Страшно как! (Уходит.)
Гвоздилин. Он кто же такой?
Абдула. Это нам неизвестно.
Гвоздилин. Человек какой?
Абдула. Глупый.
Гвоздилин. Тут же живет?
Абдула. Твой дом занимают… большую залу, две комнаты. Два брата, одна сестра — доктор. Фамилия Сестрорецкие. Из Петербурга приехали.
Гвоздилин. Дочку большевики не очень обижали?
Абдула. Хо… хо… Кто ее может обидеть? Никто не может.
Гвоздилин. Мой характер. С комиссарами гуляла?
Абдула. Ты мне дочку не отказывал. Я за ней не смотрел. Ты мне другое отказывал.
Гвоздилин (прилив радости). Целы?.. Ну, Абдула, награжу! До старости хватит и детям останется. Вот тебе моя святая клятва… Да покарает меня он… господь… слышишь? Аллах…
Абдула. Слышу, хозяин. Я знал.
Гвоздилин. А если бы не боялся, то тронул бы?
Абдула. Тронул бы.
Гвоздилин. Сукин сын.
Абдула. А сколько ты дашь?
Гвоздилин. Идиот, там золото, валюта. Выделю, не обману.
Абдула. Мне золота не надо. Червонцы купи.
Гвоздилин. Куплю. А этот… негодяй этот… Федька Дятлов, который искал расстрелять меня… неужели и он жив-здоров?
Абдула. Как раз жив.
Гвоздилин. Страсти какие! В моих апартаментах тоже проживает?
Абдула. Нет… не захотел. В своем углу один остался. Мать похоронил. Хороший человек есть.
Гвоздилин. Чего там хорошего? Убийца.
Абдула. На кого убийца, на кого нет.
Гвоздилин. Ну да, ясно, ты тоже ихнему богу молишься.
Абдула. Я не идейный стал… понимаешь? Дятлов — идейный, ты — идейный. А я ни туда ни сюда. Так себе. Сколько червонцев пообещаешь?
Гвоздилин. Погоди, каналья. Дай капиталом овладеть.
Входит Дятлов.
Абдула. Он идет.
Гвоздилин (в ужасе). Неужели Дятлов?
Абдула. Он.
Дятлов. Доброе утро, Абдула. (Всматривается в Гвоздилина). Вон кто… И ты приплюхал?
Гвоздилин. Что ж… вяжи.
Дятлов. Не трясись… не к лицу.
Гвоздилин. Ты меня на всю жизнь напугал.
Дятлов. Это неплохо. Однако приплюхал? Откуда?
Гвоздилин. Откуда же… из Крыму.
Дятлов. Не помогли ни Врангель, ни английские танки.
Гвоздилин. А куда мне было деваться? Ты ведь грозился меня прикончить.
Дятлов. Логично. И логично, что приплюхал.
