Ленин (говорит по телефону). Соедините меня с редакцией «Правды»… Редакция «Правды»?.. С вами говорит Ленин. Кто у телефона?.. Здравствуйте, товарищ… А здесь никого не было, мы только что вернулись с фронта. Вот о чем я хотел поговорить с вами, товарищ. Мне бы хотелось, чтобы «Правда» писала о героическом опыте простых, заурядных людей. Надо найти толковых работников, умных и чутких, которые смогли бы быстро, а главное, верно схватывать действительность; очень важно, например, поговорить с обыкновенным, простым солдатом, понять, о чем этот солдат думает, взять от него самое главное, нужное, решающее и толково, по-русски написать об этом в газете… Вот-вот. Мне тоже кажется, что это очень важно. Вот и все пока. До свидания, товарищ. (Прохаживается по комнате, потом опять подходит к телефону. Снимает трубку.) Не знаете ли вы, что Сталин — у себя или нет?.. А где он?.. Узнайте и сообщите мне. Только, пожалуйста, товарищ, не давайте продолжительного звонка, здесь спят.
Звонок телефона.
(По телефону.) В штабе?.. Соедините меня со штабом… Это штаб?.. Передайте товарищу Сталину, что его просит к телефону Ленин… (Ждет.) Я не оторвал вас от работы?.. Вот в чем дело. Я прочел ваш проект «Декларации прав народов». Отношусь к нему так: эта «Декларация прав народов» является началом уничтожения расового и национального неравенства на земле. И каждому понятна: и киргизу, и кабардинцу, и чувашу — каждому простому человеку она понятна. Этот документ подпишем вместе. Надо как можно скорее разослать по всей стране. Вы что сейчас делаете?.. Отправляете отряды?.. Как проводите людей, приходите ко мне… Нет-нет, не беспокойтесь, я не лягу. Нет смысла. Утро уже… Вот именно. Пропустили все сроки. (Смотрит на часы.) Половина седьмого. Ну вот видите… И, кроме того, масса дел, а решать надо сейчас… Совершенно верно. Жду вас. (Садится у стола, работает.)
Картина пятая
Фасад Смольного. Решетка. Вход. Группа моряков во главе с Дымовым меняет караул. У костра греются сонные солдаты. Петербургский рассвет.
Солдат у костра. Балтика, который теперь час?
Дымов. Тридцать семь минут седьмого утра.
Солдат у костра. Спасибо за службу, Балтика.
Дымов. Служу трудовому народу, пехота.
Солдат у костра. Я не пехота, а кавалерия.
Дымов. Кавалерия обязана мчаться вперед.
Солдат у костра. Ждем приказа Военно-революционного комитета.
Дымов. В таком случае извините.
Солдат у костра. Будьте спокойными!
Проходит комиссар по топливу.
Пропуск?
Комиссар показывает пропуск.
Проходите, товарищ комиссар.
Комиссар проходит. Входят Надя и Катя.
Катя (Наде). Вот и пришли, а зачем шли, не знаю. Разговаривай сама с матросами, я не буду.
Надя. Что же ты, немая?
Катя. А ты какая?
Надя. Трудно тебе спросить? Так и так.
Катя. А тебе трудно?
Дымов. О ком тоскуете в такое раннее утро, ненаглядные мои?
Катя. Вы это оставьте, товарищ матрос, шутить завтра начнем.
Дымов. Могу подождать. Но скажите, а по какому делу вы пришли?
Входит группа рабочих.
Рабочий. Мы — Выборгская сторона.
Дымов. У вас на лбу не написано. Пропуск.
Рабочий дает пропуск.
Один на всех? Проходите, Выборгская.
Рабочие проходят.
Катя. Вот ее муж с вечера сюда к вам пришел и не вернулся.
Дымов. Очень странно. Ушел с вечера и не вернулся. Я вот пятый год из дому ушел и никак не могу вернуться. Сам поражаюсь, что такое!
Надя. Муж мой тоже два года девять месяцев на войне пропадал.
Входят рабочие.
Рабочий (показывая пропуск). Союз кожевников.
Дымов. Проходи, союз кожевников.
Рабочие проходят.
(Наде). Муж ваш… К сожалению, не слыхал, незнаком с ним.
Надя. Дяденька, сам подумай, ведь он только с позиций явился и опять ушел.
Дымов. Это, конечно, неприлично.
Катя. Вот уж эти матросы. Все шутите.
Дымов. У меня мама ласковая была, с тех пор хожу веселый.
Голос. «Аврора» идет.
Проходит группа матросов с «Авроры».
Дымов. Проходи, «Аврора».
В это время появляется группа крестьян.
Дымов (останавливая матроса Володю). Папаше Володе сердечное почтение! Альбатросов своих узнавать не хотите?
Володя. Извини, товарищ Дымов, я, кажется, засыпать на ходу начинаю.
Входят меньшевики.
Дымов (останавливает меньшевиков). Пропуск. Предъявите пропуск, товарищ.
Меньшевик протягивает пропуск.
Никогда мы вас не пропустим.
Меньшевик. Мы сейчас уполномочены Викжелем.
Дымов. Вы можете быть уполномоченными самим господом богом… и богоматерью… но мы вас не пропустим никогда.
Меньшевик. Ах так! Так передайте вашим верхам, что, пока они находятся у власти, не сдвинется с места ни один паровоз.
Дымов. Прения прекращаю. (Охране). Проводите этих господ до их ландо.
Меньшевик. Я ухожу, подчиняясь насилию.
Меньшевики уходят.
Дымов (Володе). Отчего у вас такой унылый вид, дядя Володя?
Володя. Говорил я: стреляйте юнкеров. Пожалели, на честное слово отпустили.
Дымов. А где вы видите юнкеров?
Володя. Не сегодня, так завтра они нам устроят представление… Полный город буржуев… Это кошмар, сколько в Питере буржуев…
Дымов. Володя, не делайте паники. Скоро подсчитаем всех буржуев. Вы будете главным счетоводом.
Общий смех. Матросы уходят в Смольный. Появляется Самсонов.
Ты куда, Самсонов?
Самсонов. Я по поручению Ленина отправлял на фронт снаряды и сейчас направляюсь туда же.
Дымов. Нам не суждено с вами расстаться, сменюсь — и тоже отправлюсь на фронт. До свидания.
Самсонов. Ты все такой же.
Дымов. Умру с улыбкой на устах. (Крестьянину.) Папаша, вы куда?
Крестьянин. Занятия еще не начинались?
Дымов. Занятия, папаша, с двадцать пятого октября не прекращаются.
Крестьянин. Денно и нощно?
Дымов. Денно и нощно, папаша… Говорите, куда вы идете?
Крестьянин. Мы новгородские.
Дымов. Депутаты, делегаты? Бумажки при вас есть?
Крестьянин. Как же… Ефим… Вот. (Достает бумагу.) Вот волостной приговор.
Дымов. Фу ты, какая реляция!
