— Полагаю, что вы уже видели достопримечательности столицы, — заметил нью-иоркец. — Четыре дня — недостаточно для того, чтобы осмотреть, наиболее выдающееся, но все же общее впечатление можно получить. Наше архитектурное превосходство — вот что главным образом поражает приезжих!
Вы, разумеется, видали небоскреб «Флатиайрон»? Его считают…
— Видел! — сказал человек из Топаз-Сити: — но вам все же следовало бы побывать в наших краях. У нас — гористая местность, и все дамы носят короткие юбки при восхождении на горы и…
— Извините! — произнес нью-йоркец: — это все не то! Нью-Йорк должен почитаться чудесным откровением для приезжих с Запада. Наши отели…
— Вот, вот! — воскликнул человек из Топаз-Сити: — это как раз напоминает мне, как в прошлом году шестнадцать человек, систематически нападавшие на почтовые дилижансы, были застрелены в двадцати милях…
— Я говорю про отели, — продолжал нью-иоркец: — в этом отношении мы идем впереди всей Европы. А что же касается нашего нетрудового элемента, то мы далеко…
— О, я не знаю! — прервал его житель Топаз-Сити. — Когда я уехал из дому, в нашей тюрьме сидело двадцать бродяг. Я не думаю, чтобы в Нью-Йорке…
— Прошу прощения, но вы, кажется, неверно поняли мою мысль. Вы, разумеется, посетили биржу и Уолл-Стрит, где…
— О, да! — воскликнул человек из Топаз-Сити, закуривая пенсильванскую сигару: — я хочу заявить вам, что у нас — самый лучший шериф к востоку от Скалистых гор. Билль Рейнер выудил из толпы пять карманных воров в тот самый день, как Томпсон-Красный-Нос заложил угловой камень своего нового салуна. В Топаз-Сити не допускается…
— Выпейте еще рейнвейна с сельтерской, — предложил нью-йоркец. — Как я уже докладывал вам, я никогда не был на Западе, но там не может быть ничего такого, что могло бы сравниться с Нью-Йорком. Что же касается претензии Чикаго, то я…
— Только один человек, — сказал топазец, — только один человек был убит и ограблен в Топаз-Сити за последние три…
— О, я знаю, что такое Чикаго! — возразил нью-иоркец. — Были ли вы на Пятой авеню и видели ли роскошные особняки наших милл?..
— Видел всё! Но вам следовало бы познакомиться с Реубом Стеггаль, нашим податным инспектором. Когда старый Тильбюри, владелец единственного двухэтажного дома в городе, пытался путём ложных показаний снизить свой налог с 6000 долларов до 450.75, то Реуб нацепил свой револьвер 45-го калибра и пошёл посмотреть.
— Да, да, но, если говорить о нашей столице, то надо заметить, что одна из величайших отличительных черт её — это прекрасная полицейская часть! Никакая другая полиция в мире не может сравниться с…
— Этот лакей бегает вокруг нас, как летательная машина Ланглея, — заметил житель Топаз-Сити, изнывая от жажды. — В нашем городе тоже есть люди, оцениваемые в 409 000 долларов! Имеется старый Билль Уйзерс и полковник Меткаф, и…
— Видели ли вы Бродуэй ночью? — любезно осведомился нью-иоркец. — Немного улиц в мире могут сравниться с ним. Когда светит электричество, и мостовые залиты двумя стремительными потоками элегантных мужчин и красивых женщин в драгоценнейших туалетах, и когда эти потоки извиваются туда и сюда, образуя сплошной лабиринт дорогих…
— Я знал только один случай в Топаз-Сити, — заявил человек с Запада: — у Джима Бейлея, нашего мэра, вытащили из кармана часы с цепочкой и 250 долларов наличными, в то время как…
— Это другое дело, — сказал нью-йоркец: — пока вы здесь, вам надо пользоваться случаем, чтобы осмотреть чудеса нашего города. Наша быстрая система передвижения…
— Если бы вы приехали в Топаз, — сказал топазец, — я мог. бы показать вам целое кладбище людей, случайно убитых. Что там говорить о разрывании людей на куски! Ведь когда Берри Роджерс разряжал в первого попавшегося свое ружье, заряженное картечью…
— Человек, сюда! — позвал нью-иоркец, — еще два таких же! Всеми признается, что наш город-центр искусства, литературы и наук. Возьмите, например, наших послеобеденных ораторов. Где еще в Америке вы найдете такое остроумие и красноречие, какое истекает из уст Динью и Форда, и..?
— Вот если взять газеты! — прервал его человек с Запада. — Вы, вероятно, читали о дочери Пита Уэбстэра. Уэбстеры живут на два квартала к северу от здания суда в Топаз-Сити. Мисс Тилли Уэбстэр без просыпу спала сорок дней и сорок ночей под ряд. Доктора не знали…
— Передайте мне спички, пожалуйста, — сказал нью-иоркец. — Заменили вы, с какой быстротой воздвигаются новые здания в Нью-Йорке? Усовершенствование стальных остовов…
— Я обратил внимание, — сказал топазец, — что, по статистическим данным, в Топаз-Сити только один плотник погиб, будучи раздавлен упавшим деревом в прошлом году! И лишь потому, что он попал в циклон…
— Они портят наш горизонт, — перебил нью-иоркец: — возможно, что мы еще не проявляем достаточного художественного вкуса при постройке наших зданий. Но я могу смело утверждать, что мы идем во главе живописного и декоративного искусства. В некоторых из наших домов находятся шедервы живописи и скульптуры. Человек, имеющий возможность посещать наши лучшие галереи, найдет там…
— Осадите! — воскликнул человек из Топаз-Сити: — прошлым месяцем в нашем городе была игра, в которой 90 000 долларов перешли из рук в руки в пару…
— Тарам-тара… — играл оркестр. Занавес на сцене, стыдясь написанного на нем утверждения «несгораемый», опускался медленным движением, характерным для средины лета. Публика лениво струилась вниз по лифту и лестнице.
Нью-иоркец и человек из Топаз-Сити с пьяной торжественностью пожали друг другу руки. Воздушная железная дорога хрипло грохотала, трамваи гудели и звенели, извозчики ругались, мальчишки — газетчики звонко кричали, колеса оглушительно стучали. И тут у ньюйоркца явилась счастливая мысль, с помощью которой он надеялся закрепить превосходство своего города.
— Вы должны согласиться, что в отношении шума Нью-Йорк значительно превосходит всякий другой…
— Ничего подобного! — сказал человек из Топаз-Сити: — в 1900 году, когда к нам прибыл кандидат в конгрессмэны с оркестром Соуза, нельзя было… Стук экстренного вагона заглушил его дальнейшие слова.
Налёт на поезд
Перевод Зин. Львовского.
Примечание автора
Человек, рассказавший мне эту историю, жил несколько лет, как аутло[6] на Юго-Западе и занимался тем делом, которое так откровенно описывает. Его описание modus operandi[7] может показаться интересным, а советы его ценными для пассажира при каком-нибудь налёте на поезд. Оценка же удовольствий, получаемых участниками ограбления поездов, вряд ли соблазнит кого-нибудь заниматься этим делом, как профессией. Я передаю рассказ как можно точнее, почти дословно.
О. Г.
* * *
Если бы спросить мнение большинства людей, то все сказали бы, что остановить поезд — трудно. Это неверно: остановить поезд — легко. Я некоторым образом содействовал беспокойству железнодорожных пассажиров и бессоннице служащих «Компании Экспрессов». Единственные неприятности, связанные для меня лично с налетами на поезда, заключались в том, что недобросовестные люди надували меня, когда я тратил доставшиеся на мою долю деньги. Об опасности не стоит говорить, а беспокойство нам было нипочем! Одному человеку однажды чуть-чуть было не удалось остановить поезд. Двоим это удавалось иногда. Трое могут это сделать, если они — достаточно расторопные парни. Но пять человек — вот настоящее число! Выбор места и времени зависит от разных обстоятельств.
Первый налет на поезд, в котором я был замешан, имел место в 1890 году. Может быть, путь, который привел меня к участию в этом деле, даст вам некоторое представление о том, как дебютируют железнодорожные разбойники. Из шести западных аутло нас было пять ковбоев, оставшихся без дела и работы, а потом свихнувшихся, и один преступный тип с Востока. Этот последний был одет, как преступник, и выкидывал разные подлости, — отчего и обо всей банде пошла дурная молва. Проволочные заграждения и nesters создали пятерых налетчиков, а дурное сердце — шестого.
