Я еще раз сжала ее руку напоследок.

– А теперь иди, – сказала она вновь.

– Ты уверена?

– Я не собираюсь повторяться. Я уже выдохлась. – Фрида легонько пихнула меня в бок.

Я посмотрела на подругу и снова улыбнулась:

– Спасибо тебе.

Мы встали и рука об руку вышли в гостиную, где по-прежнему сидели Люси с Барбарой.

– Если вы не против, мне пора идти, – объявила я.

– Ты куда? – спросила Люси, многозначительно на меня посмотрев.

– Не хочу докучать вашей семье еще больше, я и так уже вызвала немало хлопот. Извините, если причинила беспокойство.

– Ты тоже извини. – Барбара взглянула на меня. – Мне жаль, что тебе пришлось встретиться с нами при таких обстоятельствах. Может, зайдешь как-нибудь и познакомишься с бабушкой Элли.

– О, это было бы чудесно. Мне кажется, будто я ее уже знаю.

Фрида тихонько прыснула.

– Но куда ты идешь? – допытывалась Люси.

– Я тебе потом позвоню, – сказала я.

– У нее дела, – объяснила Фрида, медленно усаживаясь рядом с Барбарой. – В конце концов, она молодая женщина.

Фрида улыбнулась и посмотрела на меня:

– Пусть делает все по-своему.

– Барбара, – окликнула я напоследок.

– Да?

Для этого мгновения слов у меня не нашлось. Я хотела рассказать ей все: как мне было жаль и как я гордилась ею. Я хотела, чтобы она наконец узнала меня такую.

– Рада была познакомиться, – сказала я спустя секунду.

– Я тоже рада. Надеюсь, наша следующая встреча пройдет в менее напряженной обстановке.

– Да, – улыбнулась я. – Я тоже надеюсь.

Я вышла из квартиры в коридор и нажала кнопку вызова лифта.

Стоя в лифте, глядя, как сменяют друг друга цифры, я размышляла, о каком же вопросе говорила Фрида. И даст ли мне сегодняшний вечер ответ, который я искала все эти годы?

Я неслась по Волнат-стрит так, будто от этого зависела моя жизнь. Может, она и правда от этого зависела. Я бежала навстречу вечеру, о котором мечтала всю жизнь.

Я хотела найти Захарию, всего-то. Мне бы только приблизиться к нему, только снова поймать это ощущение полной беззаботности, и тогда все сразу станет как надо. Все мои приоритеты переменились меньше чем за двадцать четыре часа. Мне нужно было понять, зачем мне все это приключение. Если не для того, чтобы взглянуть на себя в красивом белье или поваляться на солнце, то зачем тогда?

Я мчалась на шпильках квартал за кварталом, мимо молодых людей, ужинающих в летних кафе, мимо магазинов, закрывающихся гораздо позже того времени, когда я обычно ложусь спать.

И тут я увидела его.

Он стоял, прислонившись к уличному фонарю, точно Фрэнк Синатра в каком-то старом фильме.

И когда он увидел меня, его великолепные глаза загорелись.

– Почему ты бежишь? – рассмеялся он.

– Я… Я не знаю! – Я хихикнула, бросаясь ему в объятия.

– Так рада меня видеть? – улыбнулся он, заглядывая мне в глаза.

– Да, – улыбнулась я в ответ.

Он взял меня за руки и отступил на шаг, чтобы получше рассмотреть.

– Боже мой, ты восхитительна.

Я не нашлась что ответить. Просто улыбнулась.

– Ну так какие у нас на сегодня планы? – спросил Захария.

Он приобнял меня и повел по улице.

– Я хочу все! – восторженно заявила я, почти подпрыгивая.

– Все-все? – откликнулся он эхом.

– Я хочу заглянуть в каждый уголок этого города, где не бывала раньше.

– Хорошо, так давай начнем.

– Будешь моим гидом. Тебе решать, куда идти, – сказала я.

– Ты первый раз в Филадельфии?

– Ну, я здесь уже бывала, – попыталась объяснить я, – но не так, совсем по-другому.

– В смысле, ты всегда с семьей приезжала?

– Вот именно. Сегодня я в первый раз наконец-то могу делать что хочу и идти куда хочу.

– Ну что ж, – произнес он и взмахом руки показал на стоящий перед нами мотоцикл, – карета подана.

Я посмотрела на него, потом перевела взгляд на эту штуку.

– Ты что, предлагаешь ехать вот на этом? – спросила я, слегка потрясенная.

– Это лучший способ повидать город, – ответил он, протягивая мне шлем. – Ты что, боишься?

– О нет-нет. – Я замахала руками. – Я на эту штуку не полезу. Уж будь уверен.

– Обещаю, все будет в порядке, – сказал он, застегивая на мне шлем, – я очень опытный водитель. В прошлом году я два месяца проездил на таком же мотоцикле по всему Риму. Уж поверь мне, если я смог управлять этой штукой на римских улицах и ни разу не попал в аварию, то до бульвара Кеннеди запросто доеду.

– Итальянские водители просто сумасшедшие, – вставила я. – Мы с моим… моим другом Говардом как-то взяли напрокат машину, чтобы доехать до Тосканы. Я от самого Колизея не могла отнять руки от глаз, пока мы не отъехали от города миль на двадцать.

– Говарду ты доверилась, а мне не доверяешь? – В его голубых глазах мелькнула улыбка. – К тому же ты вроде как хотела сегодня сумасбродничать.

– Но я же в платье и на каблуках, – запротестовала я.

– Мы не на мотогонки едем, – заметил он.

– Ладно.

Он подал мне руку и помог забраться на заднее сиденье.

– В конце концов, ничего страшного же не случится?

Честно говоря, мысленно я очень хорошо представляла себе самое страшное, что может случиться. Что, если, боже упаси, мы попадем в аварию? Представляете, что будет, когда в больнице увидят мое удостоверение личности? И как Люси с Фридой докажут медикам, что я – это я? Ох, как это нелепо.

И если вам приходилось кататься на такой махине в платье, может, вы мне расскажете, как можно усесться на нее верхом в мини-юбке и при этом остаться в рамках приличия. Я ужасно нервничала от мысли, что Захария может мельком увидеть что-нибудь такое, чего ему видеть не полагается. Помню, как-то раз Люси садилась в такси, чтобы ехать на ужин, а на ней было очередное короткое платье. Когда она забиралась на заднее сидение, ее нижнее белье предстало на обозрение всем желающим. Я потом ее отругала за то, что она садилась в машину таким неподобающим образом. Она извинилась и сказала, будто ей было вовсе невдомек, что она «дает Бритни». Разумеется, она мне потом рассказала, кто такая эта Бритни Спиртс (ее ведь так зовут, Спиртс? Или Спирс? Понятия не имею), которая светит своими интимными органами во всех глянцевых журналах и в Интернете. Сегодня мне меньше всего хотелось «дать Бритни Спиртс».

Захария уселся передо мной, а потом положил мои руки себе на талию. Я сидела, прижавшись к его спине; он завел мотор. Мои обнаженные бедра касались его ног. Моя мать переворачивалась в могиле.

И тут мы взяли с места. Клянусь, я правда почувствовала, как Смерть с косой встала за моим плечом (а может, это была моя мать), поэтому еще крепче вцепилась в Захарию и завизжала:

– Не гони так! Не надо между машин, Господи Иисусе, Мария и Иосиф – слишком близко к той машине! Господи, мы разобьемся!

Когда мы наконец на секунду остановились, Захария обернулся и посмотрел на меня.

– Знаешь, ты меня вот-вот насквозь проткнешь, – Он рассмеялся. – Расслабься, получай удовольствие.

Я потрясла руками, чтобы восстановить приток крови; платье прилипло к телу от пота.

– Может, нам припарковать его здесь и взять такси, – предложила я.

– Со мной ты в безопасности, – ответил он, стараясь перекричать шум заводимого двигателя. – Обещаю.

И мы снова погнали.

Через несколько кварталов я начала успокаиваться. Через шесть кварталов я даже смогла открыть глаза. Еще через шесть у меня нос начал зудеть, и я отняла одну руку от талии Зака, чтобы почесаться.

– Ну как, уже освоилась? – спросил он, когда мы остановились на очередном светофоре.

– Кажется, да, – отозвалась я.

– Готова ускориться?

– Нееееет!

Это его рассмешило.

Захария довез меня прямо до набережной Пеннс-Лэндинг, а потом обратно в исторический центр. Должна признать, когда мы проезжали мимо здания Зала независимости, я уже начала получать удовольствие от поездки. Захария рассказывал что-то из истории города, и я пыталась слушать, но мотор ревел слишком громко, так что я просто кивала. Еще оказалось забавно разглядывать прохожих на улицах. Когда смотришь из машины, все выглядит совсем по-другому. Теплый ночной ветерок обдувал мое лицо, и было ужасно приятно.