– А ты извини, что я на тебя накричала, – улыбнулась ей Фрида.

– Что? – выпалила я.

Я не могла удержаться; неужели Барбара и впрямь довела кроткую Фриду, тише воды ниже травы, до крика? Фрида просверлила меня глазами, но Барбара мой возглас пропустила мимо ушей.

– Что такое, Фрида? – спросила я.

– Не возражаешь, если мы поговорим с тобой наедине минутку? – спросила та, снова глядя мне прямо в глаза.

– Конечно.

Фрида легонько подтолкнула меня в сторону спальни, а когда мы вошли, тихонько прикрыла дверь. Я села на кровать, и она присела рядом.

– Иди, – сказала она, взяв мои руки в свои.

– Ну нет, я не могу оставить тебя в таком состоянии.

– Иди, – повторила она, сжимая мои запястья. – Иди и развлекайся.

Этот наш разговор можно было понять по-разному. Возможно, Фрида не доверяла незнакомке; может, она решила, что девица задумала что-то нехорошее, и хотела избавиться от нее. Может, она просто хотела сказать ей: иди, оставь нас и не возвращайся.

С другой стороны, возможно, Фрида подумала, что посторонняя молодая женщина не должна заниматься семейными проблемами. Может, у этой молодой женщины и своих забот хватало и Фрида просто хотела сказать ей: иди, не надо тебе в это вмешиваться.

Однако же смысл ее слов был для меня очевиден – теперь, когда я припомнила, как она на меня смотрела: я знаю, что это ты. Я хочу, чтобы ты сполна насладилась подарком, который получила. Я все понимаю. Иди.

– У нас все будет хорошо. Иногда всем нам нужно провести немного времени, не решая чужие проблемы, – мягко сказала она. – Иногда нужно закрыться от мира и уделить время самой себе.

Я сделала глубокий вдох:

– Но если я уйду сейчас, не знаю, захочу ли вообще возвращаться.

Я говорила правду. До тех пор, пока не началась семейная драма, я проживала лучший день в своей жизни.

– Ты это сама должна решить, – ответила Фрида, гладя мою руку. – Лично я знаю, что здесь тебя держит слишком многое, чтобы ты не вернулась. Но сейчас тебе нужно уйти.

Моя подруга смотрела мне в глаза так пристально, как никогда раньше. Она знала правду, и мы обе это понимали.

– Ты знаешь? – наконец спросила я ее.

– Разумеется, я знаю, что это ты, – ответила она как ни в чем не бывало.

– А как догадалась?

– Ну, думаю, это еще утром было. Подумала, что я спятила. И еще – ты все спрашивала про мои мозоли и про сахар. К тому же весь этот разговор про твою мать; я слишком хорошо помню эту женщину. Но окончательно поняла, пожалуй, когда ты так бурно откликнулась на то, что я наконец отбрила Барбару. Я, впрочем, все равно уверена, что я спятила.

– Ну да, ты и правда спятила, – засмеялась я, и она засмеялась вместе со мной.

Тайна раскрылась. Господи, как же хорошо.

– Я думала, тебя инфаркт хватит, если ты меня узнаешь, – выдохнула я.

– Разве можно в нашем возрасте чему-то так сильно удивиться?

– Это верно. Хотя сама я была ошарашена.

– Но как это случилось? – спросила она, опуская взгляд на наши руки: мои, гладкие, без неровностей и морщин, и свои, старушечьи. – Как такое могло произойти?

– Фрида, если б я знала, я бы разливала зелье по бутылкам и продавала на черном рынке. Когда я сегодня утром проснулась и посмотрелась в зеркало, то решила, что умерла.

Фрида замолчала, не поднимая глаз, и сжала мои ладони:

– Ты чувствуешь?

– Разумеется, чувствую, – ответила я.

– Тогда, может, это я умерла, – пробормотала она. – Я сегодня все муки ада вынесла, так что меня бы это не удивило.

Я сжала ее руки:

– Ну а ты чувствуешь?

– Я не умерла, – улыбнулась она. – Дай мне поглядеть на тебя секунду, – попросила она и положила ладонь мне на щеку.

– О чем ты думаешь? – спросила я.

– Как будто я возвращаюсь назад во времени, – прошептала она, исследуя мои скулы. – Я смотрю на тебя, а вижу только себя в этом же возрасте.

– Может, это вирус. Может, завтра ты тоже проснешься молодой, – пошутила я.

– Ох, надеюсь, что нет, – быстро сказала она, отдергивая руку, будто и впрямь могла подцепить какую-то заразу.

– Но почему?

– Видишь ли, потому что я прожила эту жизнь. Мне не нужно возвращаться назад и жить ее заново.

Ее слова застали меня врасплох.

– Ты хочешь сказать, что если бы тебе выпал такой шанс, ты бы им не воспользовалась?

– Элли, в этом мы с тобой всегда отличались друг от друга. Мне не нужно быть моложе или выглядеть моложе. Я никогда не боялась старости. К тому же я бы слишком скучала по Солу. Я не смогу снова стать молодой, если Сола не будет рядом. В этом возрасте мы с Солом в одиночку противостояли всему миру. Без него все это не будет иметь для меня смысла. Нет… – Она покачала головой. – Это твое желание, не мое.

– Но, Фрида, освободиться от физической боли, снова стать красивой, чувствовать, что готова горы своротить, – разве ты не хочешь получить такую возможность?

– А кто говорит, что я сейчас не могу быть красивой? – кокетливо спросила она, поправляя футболку. – Мне не нравится чувствовать себя старой. Я имею в виду не внешность, а вот это внутреннее ощущение. Я устала от этого чувства, и теперь у меня есть шанс все изменить. Это мне по силам. И я это сделаю. А помолодеть? Нет, моя молодость уже прошла. Ты же меня знаешь – я даже повторы по телевизору не люблю. Я уже это видела. Что было, то было.

– Ты хочешь сказать, что вообще ни о чем не жалеешь?

– Элли, – она снова взяла меня за руки, – ты не умерла. И ты не спишь. Ты не попала в какой-то параллельный мир. Знаешь, что я думаю?

Она положила ладонь мне на щеку.

– Что, Фрида?

– Я думаю, что ты сейчас оглядываешься на свою жизнь, пытаешься найти ответ на вопрос, мучивший тебя много лет. Если этот вопрос столько лет не выходит у тебя из головы, то он просто требует ответа.

Я растерянно уставилась на подругу:

– Что за вопрос? У меня много вопросов.

– Ну, вся эта новообретенная молодость, это так, побочный эффект. На самом деле, уж насколько я тебя знаю, есть один вопрос, который тебя всю жизнь терзал. Так сильно терзал, что каким-то чудом, нежданно-негаданно, тебе дали шанс найти на него ответ.

– Но что за вопрос-то? Не ходи вокруг да около.

– Ты что, правда не знаешь? – На лице Фриды отобразилось изумление.

– Нет, не знаю.

– Ну, тогда не мне тебе говорить. Думаю, с этим ты все-таки должна сама разобраться.

– Считаешь, поэтому со мной такое и произошло?

– Ты загадала желание. Желания всегда сбываются. Это вовсе не бред, как тебе кажется.

– И что случится, если я найду вопрос, то есть ответ? Что, если в моей власти остаться такой насовсем?

– Ну, тогда ты сможешь изредка навещать старых друзей.

– А ты не будешь на меня сердиться?

– Как я могу сердиться на тебя? Элли, я хочу того же, чего и ты. – Она улыбнулась; я знала, что так оно и есть. – Я желаю тебе только лучшего. Если это не причинит тебе вреда. Чтобы ты чувствовала, что все делаешь правильно, и была довольна. Вот и все, чего я хочу.

Мы обнялись и долго не размыкали объятий. А потом снова посмотрели друг другу в глаза.

– Для такой старушки у тебя весьма широкие взгляды на жизнь, – сказала я ей.

– Эй. – Она легонько хлопнула меня по руке. – Ты старше меня.

– На месяц.

– На месяц и два дня. – Она рассмеялась, и я подхватила ее смех.

– Чего я никак не могу взять в толк, так это почему Барбара все еще не догадалась. Как думаешь, почему?

– А как она могла понять, что это ты? – отозвалась Фрида. – Барбара никогда не знала тебя такой. Она знала только свою мать.

– Но она же миллионы моих фотографий видела. И когда я была в этом возрасте, она уже родилась. Как же она меня не помнит?

– По фотографиям невозможно восстановить всю историю целиком. Ты же знаешь, – пояснила Фрида.

– Хм, в таком ключе я никогда об этом не думала. Именно это Люси сегодня и сказала: Барбара никогда не замечала во мне человека, она видела только свою мать. Так же, как я видела в ней только свою дочь. – Мы снова улыбнулись друг другу. – Ладно.