Сидя в автомобиле, его супруга Ким Чен Сук пытается успокоить своего сына Ким Чен Ира, которому через несколько дней исполнится шесть лет. Ему предстоит стоять с гордым видом рядом со своими отцом и матерью во время этого первого массового митинга освобожденной Кореи, на котором будут приветствовать новых лидеров корейского народа. Ким Чен Сук приложила все усилия для того, чтобы ее сын тоже стал участником данного триумфального мероприятия и чтобы толпа несколько раз приветствовала аплодисментами этого маленького упрямца в коротеньких штанишках.

Однако основное внимание Чен Сук уделила тому, чтобы ее муж выглядел импозантно: она почти всю ночь приводила в порядок его военную форму. Супруга сшила ее собственными руками при свете керосиновой лампы в секретном лагере, находившемся в непроходимых горах на границе между Китаем и Россией (а точнее, на горе Пэкту), – в лагере, из которого они вместе организовывали сопротивление японским захватчикам во время войны.

В начале XX века Корея была не более чем придатком японской державы, находившей в новой провинции дешевую рабочую силу для бурно развивающейся промышленности. В 1910 году этот – дающий немалые прибыли – придаток был аннексирован и превратился в один из лакомых кусочков в войне на Тихом океане. Когда Страна восходящего солнца после атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки капитулирует, все мощные державы Тихоокеанского региона тут же пытаются наложить лапу на этот промышленно развитый регион посреди слаборазвитого Дальнего Востока.

В начале 1930-х годов в горах Маньчжурии – к северу от Кореи – один из народных лидеров сказал иностранным захватчикам «нет». Звали его Ким Ир Сен. Присоединившись к коммунистическим силам сопротивления японским оккупантам, он попытался объединить разрозненные и не отличающиеся строгой дисциплиной отряды, поднимающиеся то в одном, то в другом месте на борьбу против беспощадной японской администрации и против организуемых ею принудительных работ. Под натиском наседающих на повстанцев японских солдат Ким Ир Сену вскоре пришлось отступить в покрытые густыми лесами горы. Воюя плечом к плечу с самой преданной из всех своих товарищей, он в течение более чем десяти лет занимался диверсионными операциями, пока наконец не наступил этот день – день его триумфа.

Чен Сук с почти религиозным благоговением смотрит на почетный караул, выстроившийся в ожидании ее мужа. Ким Ир Сен поднимается на огромную трибуну, сооруженную на площади на берегу реки Тэдонган. Отныне площадь будет носить его имя. Чен Сук становится рядом с супругом. Дивизии солдат с винтовками с примкнутыми штыками проходят маршем перед командующим, которому они беспрекословно подчиняются. Великий командир поднимает руку в ответ на приветствие, которое дружно выкрикивает каждое из проходящих перед трибуной подразделений. Глаза его супруги, как вспоминает один из товарищей Ким Ир Сена, стоявший тогда на трибуне, «увлажняются теплыми слезами»[288].

Эта женщина, которой недавно исполнился 31 год, испытывает чувство глубокого удовлетворения. Ее сын тоже, похоже, впечатлен грандиозностью происходящего. Когда какая-то девушка наивно спрашивает маленького Чен Ира, чем он собирается заниматься, когда станет взрослым, он гордо отвечает: «Я стану командующим народной армией – как мой отец». Ким Чен Сук бросает на своего драгоценного отпрыска взгляд, исполненный гордости.

Рождение звезды

Шестнадцатого февраля 1942 года жилище Ким Ир Сена и Ким Чен Сук в военном лагере стало местом богоявления. В бревенчатом домишке с единственным окном у Чен Сук родился мальчик.

Известие о том, что у супруги великого командира родился наследник, распространяется по лагерю с быстротой молнии. Все ликуют, полагая, что счастливое будущее для страны теперь гарантировано – на небе над горой Пэкту только что зажглась яркая звезда, свидетельствующая о том, что дело великого Ким Ир Сена будет кому продолжить. Хотя Чен Сук и против распространения новости, ее товарищи не могут сдержать радости: сейчас, в суровую зиму, рождение малыша наполнило их сердца надеждой.

Когда Ким Ир Сен возвращается в лагерь, его ждет радость и всеобщее ликование. К вождю сбегаются бойцы, а вслед за ними подходит с младенцем на руках и Чен Сук. Она протягивает малыша супругу, и тот под громкие приветственные крики поднимает его, укутанного в пеленки, над головой. Однако если ты революционерка, то отпуска по беременности и уходу за ребенком у тебя быть не может. В мирное время действуют одни правила, а в военное – другие.

Однажды холодным февральским вечером в лагере начинается снежная буря. Чен Сук укутывает малыша в армейское одеяло, борясь с холодом, который в течение ночи усиливается, снимает с себя куртку, от которой «еще пахло порохом»[289], чтобы укрыть малютку. Видя, что она осталась без теплой одежды, другие девушки отряда решают ей помочь.

В тот же вечер одна из них предлагает сшить теплое покрывало из обрезков шерстяной материи, которая идет на изготовление рюкзаков. Утром несколько девушек направляются к домику Чен Сук. «Я всегда буду помнить о вашей доброте, – благодарит она товарищей. – Когда наша страна будет освобождена, мы поговорим об этом и посмеемся над этим случаем как над каким-то давнишним событием»[290]. Она заворачивает ребенка в покрывало, и все с радостью и надеждой смотрят на это новое светило, которое должно будет сделать их всех счастливыми. Чен Сук поет колыбельную:

Молодая мать пытается вести себя, как «настоящая принцесса»[291], хотя ее окружает нищета. На ее красивую кожу и привлекательные женские формы невольно засматриваются бойцы ее мужа. Ее черные-пречерные брови и очень длинные ресницы придают облику Чен Сук кротость, отнюдь не свойственную ее характеру. Ее мать была убита во время японской военной операции. Пережитое горе трансформировалось в желание отомстить. Она пошла в партизаны в возрасте пятнадцати лет, вступив в батальон, которым командовал один из самых многообещающих военачальников – двадцатилетний Ким Ир Сен.

Этого молодого командира впечатлила стойкость и решительность Чен Сук, проявленные ею, когда летом 1937 года ее арестовали за участие в партизанском движении. Ким Ир Сену запомнились слова этой малознакомой девушки, отправляющейся на очень опасное задание и полагающей, что живой она не вернется: «Не переживайте. Меня убьют, но наше движение должно существовать. Я оставляю два юаня – все мое богатство. Пожалуйста, используйте их для финансирования нашей организации»[292].

Тем не менее она для Ким Ир Сена – одна из очень юных активисток, каких вообще-то много. Военачальнику некогда обращать внимание на каждую. Он вообще очень занят. Даже когда он женится на ней, у него нет времени на романтические аспекты семейной жизни – даже в мелочах. В 1941 году он, однако, – по настоянию находящихся в его лагере девушек – соглашается позировать вместе с женой перед фотографом, чтобы тот, сделав несколько фотографий, запечатлел на них, какими были Ким Ир Сен и его супруга во времена партизанской борьбы.