— … я думаю, это очень важно.

— Спасибо, — сказал ведущий, явно заканчивая разговор. — К сожалению, время нашей передачи подходит к концу, и мы прощаемся с нашим гостем. Напоминаю: сегодня с нами беседовал интереснейший человек, знаток эзотерических наук, че-ловек, обладающий неординарными способностями, Микитин Александр Евгенье-вич. Если у кого-то из вас возникли вопросы к нашему сегодняшнему гостю, пожа-луйста, звоните по телефону…

Иван бросился к секретеру и схватил ручку. Как назло, под рукой не было ни клочка бумаги, и он записал телефон на ладони. Успел. Передача закончилась, и пошла вездесущая реклама.

Иван переписал номер в записную книжку и задумался: когда позвонить? И что сказать? И не пошлют ли меня подальше? Позвоню завтра, решил Иван, и по-думал: а почему завтра, ведь и сейчас не поздно.

Он взял трубку осторожно, как спящую змею, и медленно набрал номер. Треньканье старого диска громом звучало по квартире.

— Але?

— Я вас слушаю? — отозвался на том конце знакомый мужской голос.

— Я очень хотел бы с вами поговорить! — сказал Иван, совершенно не зная, что сказать дальше. Рассказ о воронах и знаке любому покажется бредом.

— Давайте поговорим, — согласился собеседник. — Что у вас произошло?

— Я хочу поговорить, но не по телефону, — сказал Иван, обретая смелость. — Мне нужно обязательно с вами встретиться! Сегодня.

— Сегодня? Наверно, сегодня уже поздно. Давайте встретимся завтра.

— Может быть, завтра будет поздно, — сказал Иван, и наверно, какие-то интона-ции убедили доктора.

— Хорошо. Вы мой адрес знаете?

— Нет.

— Записывайте…

Через две минуты Иван ловил проезжавшие по улице машины. Наконец, од-на остановилась.

— Крестовский остров, — сказал Иван, наклонившись к окну.

— Поехали, — согласился водитель, немолодой мужик с усами и в кепке. О цене не договаривались. Ивану было все равно, и бывалый водила это чувствовал. Старый москвич выехал на Литейный и рванул по прямой. Иван сидел, чувствуя себя инородным телом в огромном, дышащем гарью мегаполисе.

Наконец, они пересекли мост и въехали на остров. Вид деревьев успокаи-вающе подействовал на Ивана. Он с удовольствием разглядывал полные кроны, нависающие над проезжей частью. Машина остановилась возле старого потре-скавшегося желтого дома, давно и явно нуждавшемся в косметическом ремонте. Иван расплатился и подошел к парадной, рассматривая номера квартир, обозна-ченные на синих обшарпанных табличках. Не эта. Наверно, следующая. Так и ока-залось. Иван вошел и поднялся на третий этаж. Позвонил. Дверь открыли быстро. На пороге стояла миловидная женщина.

— Вы к Александру Евгеньевичу? Проходите. Вот вешалка.

Иван снял ботинки, вдруг застеснявшись, что давно их не чистил. Не до того было.

— Проходите, — женщина указала на дверь в конце коридора. Она тут же откры-лась, и явился Александр Евгеньевич. Он не забыл Ивана, тот понял это по внима-тельному взгляду и короткому кивку.

— Здравствуйте, — сказал Иван. — Это я звонил.

Его усадили в кресло меж огромных стеллажей с книгами, поднимавшихся до высокого потолка. «Интересно, как достают книги на самом верху? — подумал Иван. — Лестницу приставляют?»

— Я помню, мы встречались с вами, — сказал хозяин. — Только не помню, где.

— В баре, — сказал Иван. — Вы зашли попить кофе. Это осенью было.

— Рассказывайте, что случилось. Только, чтобы помочь, я должен знать все.

Иван замер. Он никогда и никому не рассказывал всего, даже Киру. Ему он говорил о даре, но не объяснял, откуда он взялся. Да Кир и не расспрашивал. Ему важно было другое…

— Тяжело? Я понимаю, — сказал колдун — Иван решил называть его так и не иначе. — Соберитесь с силами и начинайте. Начнете, и сразу станет легче.

Было мучительно страшно возвращаться на Воронову Гать и вспоминать все, до последнего штриха. Еще страшней оказалось рассказывать о своей жизни после… Случай с грузовиком на остановке, драка с лиговской шпаной… Армия. И стая, мстившая обидчикам кроваво и страшно… Убийство на пустыре и во дворах… Страшная смерть киллеров.

Захлебываясь от чувств, Иван говорил, что научился управлять стаей, но до сих пор не уверен, что вороны не причинят кому-нибудь вреда без его согласия. Они служат, но они жестоки и своевольны, их не пугает ни смерть, ни что другое. Они дают ему власть, но он не хочет такой власти, потому что эта древняя сила может лишь разрушать.

Александр Евгеньевич слушал, подставив кулак под подбородок, а когда Иван закончил, распрямился в кресле, не сводя с гостя пристального взгляда.

— Это все, — сказал Иван. — Вся правда. Как мне теперь жить?

Колдун вздохнул. Судя по настороженному и даже испуганному, как показа-лось Ивану, взгляду, рассказ впечатлил его.

— Большинство случаев в моей практике, — начал хозяин неторопливо, — отно-сятся, в основном, к области психологии. Эзотерика и психология вообще очень тесно связаны. Но вам, молодой человек, выпало испытать нечто совершенно иное. Я знаю и сам видел много совершенно необъяснимых явлений, но ваш рас-сказ невероятен. И страшен. Страшен хотя бы потому, что ваши слова легко про-верить, вы называете многочисленных свидетелей… И еще вы искренни, я это чувствую.

Он сделал паузу. Иван жадно слушал.

— Я не могу дать прямого ответа, как быть. Могу сказать, что современная меди-цина и наука не помогут вам. И не только потому, что не знают природы таких яв-лений, но и потому, что не хотят подтверждать свое бессилие перед неизвестным. То, что с вами произошло и происходит, смело можно назвать чудом. И я могу лишь догадываться об истинной его природе.

— Александр Евгеньевич, я хочу избавиться от дара! — горячо проговорил Иван. Рассудительная речь хозяина придала ему надежду. — Помогите! Вы же разбирае-тесь во всей этой чертовщине!

— Разбираюсь, — Иван не понял, спрашивал Александр Евгеньевич или утверждал. В его словах он чувствовал странную горечь. — Я знаю некоторые законы этого непостижимого мира, открытые еще древними. Я могу видеть последствия некоторых поступков. Иногда я могу вмешаться. Повлиять. Но… я разбираюсь в глубинах этих явлений так же, как наши космонавты разбираются в глубинах кос-моса. Куда они летали, что видели? Лишь край, жалкую частицу непознанного.

Иван молчал. Что же, все кончено? Исхода нет?

— Я не могу избавить тебя от дара, — наконец сказал колдун. — И, думаю, никто не сможет.

У Ивана перехватило дыхание:

— Но почему?!

Слова колдуна падали как камни, придавливая и расплющивая последнюю надежду. Боль от ударов была почти физической, Иван чувствовал, как от тоски и безысходности обрывается сердце.

— Потому что твоя жизнь уже не принадлежит тебе, Иван. Она осталась на дне Вороновой Гати. Твоя настоящая и недолгая жизнь. А сейчас ты живешь по воле того, кто спас тебя, и обязан ему всем! И должен платить… за спасение. И выхода у тебя нет. По крайней мере, я не вижу. Как я говорил: все, что происходит с то-бой — это чудо, значит, и спасти тебя может только чудо. Жаль, что чудеса слу-чаются редко… Единственное…

— Что? — спросил Иван. Он окаменел, почти не слушая последние слова собесед-ника. На болотах заходило солнце, оставляя путнику плоскую тоскливую равнину, заполненную уродливыми тенями прошлого.

— Дар и знак Дара были переданы тебе. И ты можешь передать их другому чело-веку.

— Кому?

— Кому угодно, — пожал плечами колдун. — Ты можешь сделать это насильно или по доброй воле. Я уверен: это в твоей власти. И наверно, твой единственный выход. Но помни: ты передашь огромную, непознанную силу. Подумай, что будет, если ты отдашь силу человеку, который действительно в ней нуждается!

Иван закрыл глаза. Вспыхнувшая было надежда угасала. Выход ли это? Не так все просто.

— Как же мне жить? — спросил Иван. Колдун вздохнул и надолго замолчал. Иван слышал, как тикают на полке механические часы. В квартире было очень тихо.

— С этим вопросом ко мне и приходят, — наконец сказал колдун. — Как правило, я знаю, что сказать людям, даже если не в силах разрешить их проблему. Но что сказать тебе — не знаю. С таким я сталкиваюсь впервые. Твое проклятие столь необычно, и силы, стоящие за ним, настолько древни и могучи, что не мне тягать-ся с ними. Будет только хуже. И тебе и мне.