— Доброй ночи, Серафима, — прозвучало над ухом.

— И тебе не хворать, Кот, — надсадно прошипела она. — Так это ты у нас маг, что ли?

— Ты его знаешь? — спросил, как ни в чем не бывало, Яр.

— Работаем вместе, — исхитрилась подать голос Сима. — Урод.

— Оно и видно. Собрались друзья-товарищи. Девушку отпусти. По-хорошему.

Кот усмехнулся Симе в волосы:

— Еще чего. Я, может, и не самый умелый маг, но мозгами меня боги не обделили. Учти, прежде, чем ты скажешь хоть слово, я ей горло-то перережу. После этого она проживет несколько секунд. Успеешь спасти? Или в некроманты заделаешься? Не побрезгуешь?

— Ага, вот мы и подобрались к главному. Некроманты. Уровень хотел повысить? Так я скажу — зря старался. У тебя кровь нечистая, так что дорога тебе крупный рогатый скот оживлять. Не очень огорчил?

Кот злобно взвыл за спиной Симы, нож в его руке дернулся. Сима вздрогнула и тотчас испуганно замерла. По шее потекла тёплая струйка.

— Заткнись, придурок! Заткнись! Ты ничего не понимаешь! Я стану великим! Я стану величайшим!

— Кот, не надо, — подал голос Г.В. — Ты же видишь, все зря. Мы… дураки оказались. Мы тебе поверили. Мы во все это поверили.

— Придурок! — От злобы Кот прямо-таки затрясся, и самое неприятное для Симы — затряслась его рука с ножом. — Жалкое убожество! Ничтожество! Ты ничтожество! Все вы уроды! Неудачники! Сборище придурков! Я уже велик! Дела мои будут греметь по всему земному шару! Мое имя станет синонимом ужаса! Вы будете содрогаться, заслышав мой голос! Я — воплощение Князя на земле! Я есть его истинный слуга! Я есть Темная сила!

— Дурак самонадеянный ты есть, — тихо прошептал шеф и отошел к краю поляны. — Отпусти ее.

Лицо Яра стало насмешливым, но взгляд ни на секунду не отрывался от ножа:

— Люцифер? Ты его имеешь в виду? На его помощь надеешься? О боги, ты б еще Моонтесуму, вождя красноносых гномов, призвал. Тоже в своем роде легенда, пусть и припорошенная метровым слоем пыли. Хочешь, я открою тебе Великую Тайну? Не такую великую, как хранил ты, но тоже очень таинственную. Люцифера — нет. Темных сил — нет. По крайней мере, в том смысле, который в это понятие вкладываешь ты. Бред это, бред собачий. Нет ни сил, ни магии, ни могущества. Есть лишь заманчивые, необоснованные перспективы, глупость человеческая и магическая. Где понабрался-то…

— Как ты смеешь? Как ты смеешь?.. — зашипел Кот. — Ты… магическое отродье, думаешь, тебе все позволено? Думаешь, ты можешь все? Ну так получай!

С этими словами он полоснул Симу по горлу. Хлопок. И в том месте, где она только что стояла, заледенев от страха, уже никого не было. Сама Сима обнаружилась двумя метрами левее, рядом с Яром. Она судорожно прижимала руки к горлу и, кажется, не могла поверить, что жива и относительно невредима.

— Ааа… — прохрипела она, — ааа… хыр-хыр…

— Дорогая, рот закрой. Мы с тобой дома поговорим, — любезно произнес Яр. — А то я сейчас не сдержусь и разнесу этот цирк на молекулы. Ты этого хочешь?

Вместо ответа Серафима очень-очень осторожно — не приведи боги, отвалится — поводила головой вправо-влево, выражая несогласие и, видимо, решив, что это недостаточно информативно, немелодично прохрипела:

— Нее…

Затем она отняла руки от горла, шальным взглядом оглядела кровь на пальцах и винтом ушла в обморок. Последнее, что она услышала, был тяжкий вздох:

— Ох, уж мне эти женщины…

Г.В.?

— Говори, говори немедленно! — просипела Серафима и даже кулачком по столу постучала, но вышло неубедительно.

Яр мельком взглянул на нее и вновь углубился в чтение.

— Слушай, — сказал он через некоторое время, — интересно человек пишет. Не знаешь, кто автор статьи?

— Далась тебе эта статья, — пробурчала она и машинально погладила повязку на горле. Порез был неглубокий, но она настояла и уже неделю чувствовала себя бойцом, раненым на передовой.

— Выкладывай, в чем дело.

— Кстати, маме понравился твой наряд. И пореза видно почти не было.

— Я старалась, — угрюмо ответила Серафима, которая без дрожи прием вспоминать пока не могла. Все эти новые лица, которые необходимо узнавать, имена, которые жизненно необходимо запомнить, тонкости этикета, правила-шмавила, ассортимент столовых приборов — по сто на одну жующую магическую единицу. Стресс, как есть стресс.

И порез на шее не добавлял Серафиме уверенности в себе, хотя она два часа колдовала над ним — в переносном, увы, смысле этого слова. Тональный крем, пудра — вот и все ее инструменты, но дело свое они сделали, и никто из присутствующих ничего не заметил.

Так или иначе, пятичасовой прием Серафима выдержала и теперь по праву собой гордилась. Но радость её отравляло то, что Яр никак не желал разъяснить случившееся на поляне и «глобальные», как он выразился, идеи похитителей, мотивируя это тем, что на первом месте у Симы, как у прилежной невестки, должна стоять подготовка к приему, а не раскрытие никому не нужных тайн, тем более, что всю шайку разогнали. Так что с блеском оттрубив обязательную программу, Серафима ждала обещанных объяснений, как цирковая собачка — сахарную косточку. Когда же их не последовало, принялась дуться.

Если вернуться к той ночи, когда произошло разоблачение, а магиня позорно упала в обморок от вида собственной крови, можно сказать лишь одно — все закончилось благополучно. Для кого-то — более, для кого-то менее.

Разборок с увольнениями никто чинить не стал. Голубев и Котофеев уволились сами. Шеф так и продолжал протирать штаны в своем кабинете, словно ничего не произошло. Почему — еще одна тайна. С Серафимой он разговаривал неприязненно, смотрел хмуро, словно это она была виновата в том, что все так бездарно закончилось. Ей же было не до настроения шефа — она к приему готовилась. Записалась — когда умоляя, когда суля богатства несметные — на все необходимые процедуры. Выпросила, практически стоя на коленях, у Лилечки три выходных, обещая отработать в ночную смену дежурным.

Все участие Яра в подготовке невесты к приему заключалось в том, что он ей портал открыл в столичный дом и был таков. Даже попрощаться не удосужился. Сима показала противному жениху язык и ринулась инспектировать шкафы. Она примерно знала, что наденет, но каково было ее огорчение, когда выяснилось, что платье на ней висит! Она похудела! Не катастрофически, не десять килограмм, но все-таки! В итоге, шикарный наряд смотрелся на Симе чуть лучше, чем на вешалке. Беда, беда!

— Кри-Кри, — выпалила она в трубку. — Кри-Кри, я умираю!

— Прямо сейчас? — спокойно спросил портной. — Я немного занят, знаешь ли.

— Нет, не прямо! Но очень, очень скоро! Мне нужна твоя помощь!

— Милочка, у меня запись на месяц вперед! Я все понимаю, но…

— Крииии! У меня прием! В честь помолвки! Мне больше нечего надеть! Кри-Кри! Я тебя умоляю! Я все сделаю! Я приду, когда угодно — ночью, ранним утром! Только ушей это чертово платье!

— Ты? В честь помолвки? А почему я ничего не знаю?

— Ну… понимаешь, все случилось… неожиданно. Для меня самой.

— Это ты мне при встрече расскажешь, — в голосе портного прозвучало жгучее любопытство. — Скажи только — он, не он?

— Он, — выдохнула Сима и сама себе в очередной раз не поверила, — он… представляешь?

— Нет, — искренно сказал Криал. — Не представляю. Завтра приходи, в двенадцать, когда обед. Все, некогда мне болтать.

Пока Криал подгонял платье, Сима рассказала ему — все-все-все! И главную свою беду — невозможность сочетаться браком в соответствии с ритуалом, на котором настаивает ее будущая свекровь. На это портной усмехнулся и, наклонившись к уху Симы, прошептал:

— Совет хочешь?

Серафима кивнула, хотя не представляла, чем Криал мог ей помочь.

— Я тебе один адресок дам. Ты сходи, найди Ритульку, скажи, что от меня. Намекни, в чем дело. Но именно намекни. Объявлять открытым текстом не вздумай — выгонят взашей. Она поможет.