Ивану Медведеву очень хотелось, чтобы Людмила смотрела только на него, восхищалась только им, улыбалась только ему…

Поводом для этих соревнований стала охота.

Охота в глухой чаще бывшего Татьего леса.

Охота на белку.

Апрель 1497 г.

… Лихорадочное нетерпение князя Четвертинского достигло своих пределов, когда в начале апреля ему, наконец, нанес визит доктор Корнелиус и сообщил, что длительные поиски увенчались успехом, и он готов представить князю того, кто поможет ему осуществить задуманное.

Длительность поисков доктор объяснил трудностью задачи — необходимо было найти человека, который отвечал бы нескольким противоречивым требованиям. С одной стороны, он должен быть опытным воином–профессионалом, с другой стороны — не состоять в настоящую минуту ни у кого на службе, чтобы полностью посвятить себя непростой задаче — захвату или уничтожению немалой группы вооруженных и опасных людей. Или: с одной стороны он должен сохранить в тайне весь ход операции, а также ее результаты, с другой он должен нанять необходимое для ее выполнения количество людей, а, как известно, если о тайне знают больше двух — это уже не тайна.

Одним словом, задачу князь поставил очень сложную, но, должно быть, фортуна сопутствовала этому начинанию, и доктору удалось отыскать подходящего кандидата. Они условились, что завтра Корнелиус приведет избранника, и на следующий день долгожданная встреча состоялась.

Самого доктора особенно остро интересовало, насколько ему удалось выполнить свою собственную задачу, о существовании которой князь Четвертинский даже и вообразить не мог, а потому, после того как Степан был представлен князю и на минуту остался один в библиотеке, Корнелиус спросил шепотом у Юрия Михайловича:

— Каково твое первое впечатление, князь!

— Превосходное! — ответил Четвертинский с воодушевлением. — У него такое открытое и мужественное лицо настоящего воина, что я, не колеблясь, вверил бы ему собственную жизнь, а уж поверьте, доктор, в лицах за свою долгую жизнь я научился разбираться!

Большей похвалы себе доктор Корнелиус даже ожидать не мог, и его маленькое профессиональное тщеславие было полностью удовлетворено — именно такую задачу он ставил перед собой, работая над новым лицом Степана. Если предыдущим вариантом был молодой красавец, сводящий с ума женщин, то на это раз Степан выглядел на свои подлинные года — мужчина около сорока лет — в расцвете сил с лицом загорелым, обветренным, волевым и решительным. Прежде это лицо принадлежало безымянному главарю шайки уличных воров и мошенников, он имел несчастье попасться на глаза доктору, который как раз находился в творческих поисках лица для Степана. Корнелиус немедленно велел младшим по рангу братьям по вере выяснить личность этого человека, навести о нем все справки, и когда убедился, что его смерть никого особо не взволнует, судьба несчастного была решена. На следующий день после того как Степан, прибыл в Вильно для очередной операции, несчастный главарь уличных воришек среди бела дня на глазах многочисленных свидетелей попал под колеса тяжелой повозки мясника, груженой морожеными тушами, которая размозжила ему голову. Тут же появись городские стражники, которые немедля унесли тело и разогнали толпу. И никто в этой толпе, разумеется, не подозревал, что и мясник на тяжело груженой повозке, и случайный прохожий, толкнувший внезапно главаря воришек под колеса и городские стражники, вовремя появившиеся тут как тут, — все они члены некоего тайного братства и оказались здесь отнюдь не случайно. Еще день спустя тело неизвестного бродяги было похоронено в особом месте за оградой городского кладбища, где хоронили бездомных нищих и преступников, а Степан Ярый, уже в который раз, был обречен почти месяц лежать неподвижно на спине с перебинтованным лицом. Наконец этот месяц прошел, и закончилась привычная процедура привыкания к новой внешности.

Сначала лицо это Степану не понравилось, но со дня на день, во время прогулок, по мере того как он замечал кокетливые улыбки женщин и уважительные взгляды мужчин, оно становилось ему все больше и больше по душе, а холодный взгляд карих глаз придавал новому лицу еще большую выразительность.

Очень пригодились также и подлинная грамота за подписью ненавистного братца — законного сына его отца, великокняжеского дьяка Алексея Полуехтова, по которой бывшему сотнику Остафию Гуляеву, уволенному из войска по ранению, разрешено выехать в Литву с целью навестить своих родственников.

И вот теперь он, выполняя новое задание братства, сидел перед князем Юрием Михайловичем Четвертинским и внимательно слушал его.

Немного волнуясь, князь обратился к отставному сотнику с предложением собрать и возглавить хорошо вооруженный отряд, задачей которого было бы разгромить некую банду лесных грабителей, а вожака банды и его сына, которого легко узнать по шраму на щеке, отправить прямиком на тот свет, поскольку именно они причинили князю множество горя в жизни. За эту услугу князь обещал как самому сотнику, так и его будущим воинам, весьма щедрое вознаграждение.

Следуя плану, заранее разработанному с доктором Корнелиусом, Остафий Гуляев, начал мяться, якобы в тяжких размышлениях, подчеркнул двойную опасность операции — и сама банда вооружена и операция с точки зрения законов княжества нелегальна — а также трудность в наборе подходящих людей.

Когда князь Четвертинский удвоил названную им ранее сумму вознаграждения, в голове бывшего сотника сразу посветлело, он хлопнул себя по лбу и заявил, что кажется, нашел выход, чем несказанно обрадовал старого князя.

Остафий Гуляев вдруг вспомнил, что его приглашал к себе в гости старый знакомый князь Семен Бельский, который волей судьбы и происками, бежавшего в Москву брата — изменника и заговорщика, находится сейчас в крайне стеснительном положении, нуждаясь в деньгах. А вот у него–то, у князя Бельского есть отличная дружина, и вот если бы…..

Через полчаса приняли решение: князь Четвертинский и Остафий Гуляев, сделав необходимые закупки и приготовления, отправляются в Белую, навестить князя Семена Бельского и обсудить с ним детали предстоящей операции. Отставной сотник выразил полную уверенность, что князь Бельский не откажется уступить необходимый по численности и вооружению отряд воинов за названную Четвертинским сумму, сам же сотник удовлетворится лишь скромной оплатой своих трудов.

Старый князь Четвертинский проводил гостей и бросился собираться в дорогу, а самовластная душа его трепетала вся в горячечном предвкушении скорого исполнения заветной, сладкой мечты — мести…

…А где–то в далеком лесу под Полоцком, Антип Русинов считал дни, с нетерпением ожидая осени, когда, наконец, полностью переменится его жизнь, и ничего не знал о том, что нить его судьбы уже совсем истончилась, и кто–то сейчас готовится к серьезным действиям, предполагая одним резким и неожиданным движением разорвать ее….

…Однако люди могут лишь предполагать, располагает же всем один Господь, а потому, как не знал о подстерегавшей его опасности Антип Русинов, так не знал и Степан Ярый о том, что над ним самим нависла не меньшая угроза, и нить его судьбы находилась сейчас в руках человека, чье желание мести, пожалуй, не уступало страстному желанию князя Четвертинского.

Когда доктор Корнелиус и отставной сотник вышли из городского дома князя, окунувшись в шум и гам столичной суеты, никто из них не обратил внимания на бородатого торговца бусами и безделушками с тележкой — такими продавцами кишели многие виленские улицы…

Продавец же, напротив, обратил на них самое пристальное внимание, так будто только и ждал, когда они, наконец, выйдут.

Как только доктор и его спутник скрылись за углом, продавец сунул монету какому–то юноше, который, очевидно и был настоящим владельцем тележки с бусами, а сам нырнул в темную арку ближайшего дома. Там он быстро снял накладную черную бороду, и тут оказалось, что это еще молодой человек лет тридцати.

Выйдя из арки, он вскоре догнал неторопливо идущих по улице и мирно беседующих доктора и его спутника.