— Говно все эти ваши волшебники! А Авалор — одна большая выгребная яма! Ничуть не смутившись, Айс закивал.

— Истина глаголет устами младенцев и убогих.

Щелкнув замочком, он извлек из коробочки монокль, и торжественно водрузил его на нос. Стекло блестело и переливалось, точно глаз стрекозы, отражая свет тысячами крошечных фасеток.

— Я вот не понял, — пробурчал Мордад. — Мене только что сделали комплимент, или оскорбили?

Лекари тихонько захихикали, а волшебник, как ни в чем ни бывало принялся листать дневник.

Мастер Ингио тут же расплылся в широченной улыбке.

— Так вы, оказывается, еще и мастер-вор, господин волшебник? Буду теперь в оба глаза следить за своим кошельком!

Блеснув моноклем, Айс сгорбился над раскрытой на коленях книжечкой.

— Сразу видно, уважаемый, что вы давненько не бывали на Авалоре. Без смекалки или могущественных покровителей вам на плаву не удержаться. Как верно заметил наш суровый фирганец, Авалор давно превратился в настоящую выгребную яму…

Запыхавшийся Алгар отложил в сторону напильник, и осторожно сдул пыль с моей руки.

— Попробуйте-ка сжать пальцы в кулак, господин.

Я поднял руку со стола и пошевелил пальцами. Ощущение было такое, будто бы на мне и в правду была латная перчатка. Кисть пока не двигалась, место надпила было лишь обозначено несколькими бороздками и царапинами, зато пальцы уже свободно сгибались и разгибались, слегка клацая и похрустывая.

— Замечательно, — лекарь закивал. — Немного подправим, и все будет в порядке!

Пальцы левой руки сгибались куда хуже. Мне даже не удалось полностью сжать кулак, однако Бонавер казался вполне довольным.

— Большая часть работы сделана. Мы вовремя успели! — целитель постучал пальцем по обложке «Аспериума». — Если потом захотите сделать чеканку как у мастера Да Мажу, я дам вам адрес одного оружейника в Пааре. Он все сделает как надо, и рот будет держать на замке!

Кулаки у меня были тяжелые как гири, поэтому я поспешил положить их обратно на стол.

Айс громко откашлялся, привлекая к себе внимание.

— Третьего дня, месяца Алев, мой полоумный компаньон сцепился с господином Ингио из-за пачки старых книг. Я уж обрадовался, что недоумки поубивают друг друга, однако они всего лишь помахали друг у друга перед носом своими причиндалами, и разошлись, брызжа желчью и распушив хвосты.

Мастер Ингио восторженно вздохнул, а глаза его радостно заблестели.

— Какой стиль! Да у вашего товарища, оказывается, настоящий литературный талант!

— Товарища? Ха! Слушайте дальше. — Айс перевернул страничку. — Это гнусное ничтожество каждый божий день доводит меня до белого каления! Каждый вечер, ложась спать, я представляю, как под покровом ночи пробираюсь в его комнату, достаю нож, и вскрываю ему горло от уха до уха!

Волшебник поправил монокль и ухмыльнулся.

— Каков товарищ! А вот еще, — он радостно подмигнул притихшему Ингио. — Я бы даже заплатил этому толстяку Ингио, чтобы он избавил меня от лишних проблем, но старый любитель мальчиков уже давно не тот, что раньше. Нужно будет не забыть рассказать старику Эстевро, об этом отвратительном инциденте. Уверен, что для нашего толстячка завсегда найдется теплое местечко где-нибудь в Зенорских пустынях или пограничных степях.

Улыбка медленно сползла с лица мастера Ингио, сменившись кислой гримасой.

— А мне он показался вполне приятным человеком, — Ингио нахмурился. — Я, конечно, слышал разные истории о старике Литургио, но никогда не принимал их на веру.

— Конечно, — Айс закивал. — Герой Треблада, Завойи и Патора. Когда мне сообщили о том, что знаменитый чародей будет моим напарником, я и предположить не мог, что в реальности он окажется таким ничтожеством!

— Хаш его сгубил, — хмыкнул Бонавер. — Говорят, что сначала он принимал его как обезболивающее.

— Это началось после Завойи, — закивал Алгар. — У него до самого конца была в боку незаживающая дыра величиной с кулак. От такого любой спятит.

Бонавер достал из свертка маленькую баночку с черной смолой, и принялся смазывать надпилы тоненькой деревянной палочкой.

— Настоятельно рекомендую мыть руки каждый день горячей водой с щелоком и, не реже чем раз в неделю, принимать дезинфицирующие ванны с настоем «тигроцвета» и «мухобоя».

— Можно просто окунать в кипяток, — пробурчал Алгар. — От трав могут остаться некрасивые разводы, к тому же они попортят чеканку и эмаль, если вы решите последовать примеру мастера Да Мажу.

Глядя на свои уродливые кулачищи, лежащие на столе, я сразу же вспомнил Корна. Вспомнил, как он каждое утро любовно смазывал свои протезы из карманной масленки, а потом подолгу полировал их мягкой тряпицей.

— Не завидую я тебе, — Айс на секунду оторвался от дневника и хитро ухмыльнулся. — Ты теперь даже в уборную сам сходить не сможешь, не говоря уж о маленьких радостях, которые может доставить мягкая горячая ладошка!

Мордад восторженно закудахтал, поперхнувшись остатками вина.

— Ничего, с таким слугой, — он многозначительно кивнул на Аша. — Он не пропадет!

Авалорский клинок со звоном вылетел из ножен.

— Я не слуга, — Аш процедил сквозь зубы. — И ты это прекрасно знаешь. Наемник.

— Хватит! — я сжал кулак и грохнул им по столу. Звук был такой, будто бы таран врезался в городские ворота. — Не хватало нам еще из-за ерунды перессориться!

Как ни в чем не бывало, Айс вернулся к чтению, хихикающий Мордад принялся деловито натягивать сапоги, а авалорский клинок зловеще запел на точильном камне.

— Лично я предпочитаю находиться подальше от острых языков и острых предметов, — фыркнул мастер Ингио. Отбросив полог палатки, он быстрым шагом вышел наружу.

— А я предпочитаю находиться поближе к полевой кухне, — вздохнул Мордад, застегивая на плаще позолоченную фибулу. — Нужно поглядеть, что там мои ребятишки поделывают. Жосу, идешь со мной?

Жосу сгреб в охапку свой меч, плащ и помятый шлем.

— Встретимся у погребальных костров, — капитан махнул на прощанье рукой. — Похоже, что это у нас превращается в традицию…

Я осмотрел палатку. Две продавленные койки, накрытые грязными одеялами. Стол, заваленный хирургическими инструментами, седла в углу, да груда разрозненных помятых доспехов, сваленных в беспорядке у самой дальней стены. Весь наш нехитрый скарб мог бы запросто уместиться в носовой платок.

— Я взял у скаутов чистую одежду, — голос у Аша стал каким-то бесцветным, незнакомым. — Положу здесь, на стул.

— С такими ручищами рукава придется обкорнать, — заметил Алгар. — Нужно вам, господин колдун, привыкать к новой жизни с новыми руками.

Пропустив слова лекаря мимо ушей, я ухватил Аша за рукав, прежде чем он успел выскользнуть из палатки.

— Что случилось? — спросил я, глядя на осунувшееся лицо скаута. В последнее время он редко улыбался, и лишь сейчас я заметил, какие глубокие морщины пролегли у него на лбу и вокруг рта.

— Случилось? — Аш задумчиво посмотрел на мои пальцы, вцепившиеся в полу скаутской куртки. — Да ничего особенного.

Поднявшись со стула, я потащил Аша к выходу из палатки.

— Давай, дружище, прогуляемся. Похоже, что свежий воздух пойдет нам обоим на пользу.

Раскинувшийся перед нами лагерь походил на исполинскую гниющую рану, кишащую червями. В ноздри ударил тяжелый смрад, идущий от ямы с мертвыми шазарами, сваленными вперемешку с трупами Сыновей Драуда.

Сотни солдат, вооруженных кирками и лопатами копали новые ямы, возле которых рядками лежали трупы миносцев и наемников. На вершине холма стояли огромные дымящиеся котлы, к которым солдаты стаскивали туши мертвых лошадей с перекушенными глотками и разодранными спинами. Армейские повара их тут же свежевали, бросая в котлы требуху и длинные ломти мяса.

От запаха крови меня замутило, и я облокотился на руку Аша.

— Рассказывай, что стряслось, — я сглотнул горький ком, подступивший к горлу, но тут же выпрямился, делая вид, что ничего не произошло.