Когда я стал постарше, и поступил на королевскую службу, мне доверили один из десяти ключей к дворцовым архивам. Копаясь в грудах пергамента и перекладывая стопки пыльных книг, я проводил долгие часы в самых глубоких подземельях, прячущихся в недрах «Иглы». Маленькая газовая лампа, стоящая на краю стола, круг света, и шорох бумаги. Никогда раньше я не чувствовал себя так комфортно наедине с тишиной и обволакивающей со всех сторон тьмой.

Все в корне изменилось после того, как я вместе с «кротами», угодил в подземную ловушку при осаде Лие. Бессчетное количество раз я просыпался в холодном поту, хватал прикроватную лампу, и прижимал ее к лицу, пытаясь вытравить холодным голубым светом остатки тьмы, черными щупальцами кошмаров тянувшиеся из мира сновидений. Я тщетно пытался забыть бесконечные затопленные тоннели, увязшие в грязи изувеченные тела саперов, и клокочущую в груди ледяную жижу.

Справиться со страхом оказалось гораздо труднее, чем я представлял. Я думал, что достаточно простого волевого усилия, стиснутых зубов и сжатых кулаков, чтобы прогнать прочь скользкую гадину, однако она цеплялась за меня изо всех сил, не желая выпускать из своих объятий.

Стиснув зубы, и сжав кулаки, я глядел на светящиеся глаза Драуда, похожие на важных ленивых медуз медленно колышущихся над землей. Я сделал глубокий вдох, и задержал дыхание, пытаясь прогнать подбирающуюся панику. Задача оказалась не из легких. Руки у меня предательски тряслись, а ноги стали ватными и непослушными.

Услыхав мое сопение, Мордад обернулся.

— В страхе нет ничего постыдного, сынок, — сказал он ровным спокойным голосом. — Каждый из нас чего-нибудь да боится.

Я шумно выдохнул.

— И даже ты?

— Конечно, — капитан наемников хмыкнул. — Я много чего боюсь. Если бы ты только знал, ты бы посчитал меня настоящим трусом.

— Не верю, Мордад, — я покачал головой. — Куда проще назвать тебя лжецом.

Стоящие вокруг нас фирганцы захихикали.

— Он боится, что когда вернется из похода, его встретит жена с парочкой новых спиногрызов в люльке!

— Он боится, что Зефу надоест ворчание Снерри, и он вернет ее в отчий дом!

— Он боится…

— Хватит! — рявкнул Мордад. — Больше всего на свете я боюсь ваших мамаш! Ваших мамаш и их рева, который мне придется терпеть, когда кое-кто из вас не вернется со мной из этой компании…

Из темноты на левом фланге донесся жуткий звериный вой. По моей спине вновь побежали мурашки. Отец Великанов! Темнота стала ему подспорьем, слепой маг передавит нас во мраке без труда, точно беспомощных котят!

— Какие будут приказы, господин колдун? — Мордад лязгнул доспехами, забрасывая топор на плечо.

— Мощи Белиада лишили меня сил, — пробормотал я, словно оправдываясь. — Пользы от меня в бою будет немного.

Противно засосало под ложечкой. Выход все же был, но для меня это было куда страшнее смерти.

— Не волнуйтесь, господин колдун, — один из солдат покровительственно положил мне руку на плечо. — Мы вокруг вас такую гору трупов навалим, будете в полной безопасности, точно за каменной стеной!

Меня затошнило от одной мысли о том, что предстояло сделать, но я уже решился, и отступать было поздно.

— Мордад, мне нужен один из варваров живьем, — я украдкой сглотнул. — Мне нужна его манна.

Тьма вновь взорвалась кошмарным ревом, и сыновья Драуда, повинуясь команде мага, бросились на нас сломя головы.

Это была самая странная и страшная атака, которую я видел в своей жизни! Мне доводилось видеть атаку тяжелой конницы алимов. Тысячи закованных в сталь всадников, несущихся вперед точно ураган. Я видел атаку копейщиков Лие. Сплошная стена пик, сотрясающая землю поступь фаланги и боевой клич, от которого сворачивается кровь. Я видел боевых медведей и шазаров, корнвахов, сертов, инсубров, треверов, моров и даже неуязвимых черных рыцарей с побережья Зенора. Я видел грозных наемников со всех концов света, и слышал десятки жутких боевых кличей. До сегодняшнего дня мне казалось, что я видел все…

В полной тишине светящиеся глаза Драуда плыли над землей. Они открывались и закрывались, подмигивали, таращились, пронзая меня насквозь жуткими взглядами. Содрогнувшись всем телом, я уставился на подлетающий к Мордаду глаз, с ужасным горизонтальным зрачком.

— Эти твари либо видят в темноте, либо идут на наш запах, — зашептал один из фирганцев.

Сыновья Драуда врезались в стену щитов как штормовой вал, налетающий на волнорез. Я едва не оглох от жуткого грохота и лязга металла.

— Великан на левом фланге! — закричали из темноты.

— Шазары справа!

— Шлюхины дети по цетру! — рыкнул Мордад. — Вот это веселье!

Варвары яростно вгрызлись в стену щитов, кромсая ее своими неуклюжими тесаками. Светящиеся пятна намалеванных глаз сверкали повсюду, с небес брызгала кровь, скрежетали бьющие из-за щитов мечи, трещали ломающиеся кости. Я пригнулся за щитом Бастура, телохранителя Мордада. Второй телохранитель, худощавый верзила по имени Адаман, прикрывал меня с левой стороны.

— Держи! — Мордад подпрыгнул, и прямо мне под ноги рухнуло окровавленное тело. — Поторопись, а то скоро издохнет!

Под навесом из щитов я склонился над изуродованным телом немета. Мордад обтесал варвара точно полено с обеих сторон, обрубив ему руки, и разрубив до кости левое бедро. В ноздри ударил резкий запах свежей крови и Черного Хаша.

— Не дергайся! — Адаман придавил хашиниста ногой к земле. — Делайте свое дело, господин колдун, ему недолго осталось!

Кровь хлестала из перерубленных артерий точно вода из дырявого меха с вином, однако немет все еще оставался в полном сознании.

— Данрек эст Драуд! Нелах аст морт! — прорычал он, плюясь кровью.

Опустившись на одно колено, я коснулся жирной светящейся краски, покрывающую грудь варвара. Мои пальцы слабо засветились в темноте.

— Прости меня, — пробормотал я, содрогаясь от отвращения. — Мне не оставили выбора…

Волосы на голове немета ломко затрещали, покрываясь инеем. Светящийся глаз на груди вспыхнул еще ярче, заливая все вокруг призрачным голубым светом.

— Эст Драуд… — губы варвара шевельнулись в последний раз, и его лицо застыло искривившись в хищной насмешливой гримасе.

Густая смердящая манна лениво поползла по моей руке. Она была похожа на жирного ледяного червя, на сонную многоножку, одурманенную ядовитыми испарениями Цветов Мистар.

Я почувствовал, как по щекам покатились струйки пота, а желудок свернулся в тугой болезненный узел, наполнив рот жгучей желчью. Борясь с подступающей тошнотой, я позволил жуткому существу взобраться мне на плечи, проникнуть в легкие, проникнуть в кровь. Сквозь сцепленные зубы я вдохнул отравленной манны, с ужасом ощутив растекающийся по телу яд.

Безумие ударило меня как молот по наковальне, обдав фонтаном колючих и раскаленных добела искр.

Все тело задрожало, мускулы на руках и ногах задергались сами собой, вызывая болезненные судороги, от которых крошились зубы и кровь брызгала из глаз точно слезы.

Оттолкнув мертвого варвара в сторону, я поднялся с колен. Отравленная манна сочилась из всех пор кожи, точно жирные белые черви, копошащиеся на полуразложившемся трупе.

Сначала мне показалось, что моя душа медленно отделяется от оскверненного смердящего тела. Потом, мне показалось, что весь мир начинает разваливаться на куски. Вокруг только гниль, грязь и безумные вопли отчаянья.

Мои ноги ушли по щиколотку в землю, а руки скрутило так, что я слышал треск рвущихся сухожилий и расползающейся на костях плоти.

— Помогите ему! — рявкнул кто-то у меня над ухом. — Держите же его, Мистар вас забери!

Жесткие мозолистые пальцы бесцеремонно впились в мой подбородок, о зубы звякнула какая-то склянка, и горло тут же обожгло жидким огнем. Пламя побежало по моим венам, смешиваясь с отравленной маной, разжижая и превращая ее в гудящие канаты чистой энергии, приколоченные ко мне россыпями серебряных гвоздиков, точно к лакированной кукле-марионетке.