Оглушительно захлопали крылья даана, а от его хриплого истошного крика у меня даже кровь заледенела в жилах. Сжав пальцы в кулаки, я сделал глубокий вдох, и едва не задохнулся от сладковатого запаха хаша.

Слеза Сердца заухала в груди переполняя меня маной, волоски на руках вздыбились, и я, все еще не понимая что происходит, скатился с алтаря на пол.

Молот Орвада врезался в каменную плиту с такой силой, что алтарь треснул, и переломился надвое. Мастер Литургио висел в футе надо мной, источая резкий запах дурманного зелья. В правой руке у него был зажат молот, а с подбородка на грудь капала темная тягучая слюна.

— Нужно было прибить тебя еще тогда, во время нашей первой встречи. — волшебник поморщился, и повернулся ко мне лицом. — Тогда я мог прихлопнуть тебя одни мизинцем, точно надоедливую муху.

Я вскочил на ноги и отпрянул от расколотого алтаря. Под ногами захрустела битая терракота и осколки ракушек.

Волшебник покачал головой, и поднял молот вверх.

— Не знаю, как тебе удалось избавиться от морока, — слюна упала на куртку, оставив на ней черную отметину. — Возможно, что это я уже не тот, что раньше. Возможно, что ты даже будешь последним, кого я отправлю в Долину Теней…

Без предупреждения молот взлетел, описал дугу и врезался в то место, на котором я только что стоял. Отпрыгнув в сторону, я споткнулся, и покатился кубарем, ломая истлевшие скамейки.

— Зачем ты это делаешь? — застонал я, выдергивая из ноги острую щепку. — Зачем? Ведь я не сделал ничего дурного!

Волшебник вскинул брови, удивленно глядя на молот, зажатый в руке.

— Ничего дурного? — темная слюна брызнула в разные стороны. — Да если бы не ты, сидел бы я сейчас в своем кабинете, спокойно покуривая свою трубку, — лицо мастера Литургио помрачнело. — Если бы не ты, не было бы войны между Мино и Зонтраком. Если бы не ты, все было бы куда проще…

— Но ведь ты же сам сказал, что я всего лишь исполнял волю богов, — пробормотал я, пятясь к темной нише.

— Каких богов? — волшебник злобно закудахтал. — Вот этих что ли? — он указал молотом на лежащие на полу обломки. — Здесь только один бог, и это я!

Волшебник стремительно пронесся по воздуху, и молот с треском врезался в стену рядом с моей головой, обдав меня фонтаном острых каменных осколков.

— А ведь это твой отец донес на того колдуна, — мастер Литургио отряхнул каменную пыль со своей куртки, и медленно поплыл к разрушенному алтарю. — Да, благородный Марий оказался таким же трусом и предателем, как и его сын…

Я почувствовал, как что-то острое вонзилось мне в грудь. Что-то бесплотное, отравленное, смертоносное. Страх вернулся, а вместе с ним и сомнения, и отчаянье.

— Ты лжешь! — зарычал я, пытаясь сопротивляться наползающему мороку. — Отец и мастер Ансгар были старыми друзьями!

— Тем слаще предательство, — закивал волшебник. — Да, предать того, кто считает тебя другом… Нет ничего более восхитительного и более омерзительного…

Моя нога зацепилась за что-то тяжелое, и я быстро опустился на колени. Бронзовое копье Орвада — охотника лежало поблескивая среди груды терракотовых обломков.

— Все почитали твоего отца как святого, но я-то знал, каков на самом деле этот мерзавец, — ноги волшебника коснулись алтаря. — Да, я знаю много отвратительных секретов!

Холодный гладкий металл заскользил в моей ладони. Шагнув вперед, я сделал быстрый выпад и ударил волшебника в затылок. Голова чародея дернулась вперед, бронзовое острие пробило череп и с хрустом вышло из лица.

— Оставь эти секреты при себе! — зашипел я, обеими руками проворачивая бронзовую рукоять.

Волшебник захрипел и задергался. Молот с грохотом ударился об алтарь, кувыркнулся в воздухе, и упал на пол у моих ног.

— Глупо, Маркус Гримм, — захрипел мастер Литургио. — Да, глупо и подло…

Копье задрожало у меня в руках, и я поспешно отступил назад, выдергивая наконечник из окровавленного затылка волшебника, ожидая нового подвоха.

— Подло? — я пятился, не спуская глаз с сутулой спины чародея. — А размозжить мне голову на алтаре, это, по-твоему, благородно?

Мастер Литургио обернулся. Острие копья пробило ему переносицу и вышло точно промеж глаз. На месте носа вздулся и лопнул кровавый пузырь, в горле у волшебника что-то заклокотало.

— Странно, — пробормотал он. — В этот раз я совсем не почувствовал угрозы…

Обмякшее тело грузно рухнуло на пол, подняв целое облако белесой пыли. Даан громко захлопал крыльями, но так и не покинул своего насеста, точно зритель, наблюдающий за разыгрывающимся перед ним представлением.

— Спасибо тебе, — я встретился с птицей взглядом. — Спасибо тому, кто тебя послал!

Желтый клюв широко раскрылся, перья встопорщились, и на пол шлепнулась кучка жидкого помета.

— Вот как? — я отбросил в сторону окровавленное копье, и оно с громким звоном покатилось по каменному полу.

Волшебник лежал среди обломков терракотовых изваяний, разбросав руки в стороны. Глаза Орвада — охотника следили за мертвецом с какой-то немой насмешкой.

Стараясь не поворачиваться к птице спиной, я подошел к неподвижному телу, выдернул кинжал, висящий у чародея на поясе, и осторожно потыкал в заросшую седой щетиной щеку. Волшебники не умирали так просто, в этом я уже успел убедился.

Острие кинжала проткнуло кожу, однако мастер Литургио никак не отреагировал. Его глаза закатились, обнажив желтоватые белки, а покрытый серым налетом язык вывалился изо рта. Похоже, что копье божества убивало волшебников, точно простых смертных!

Присев на корточки я осторожно откинул полу потертого камзола, и положил руку на забрызганную кровью рубашку. Волшебник не дышал, и сердце его не билось. Мастер Литургио был мертв.

Отложив кинжал в сторону, я запустил руку в оттопыренный карман камзола. В правом кармане оказалась маленькая книга в кожаном переплете с изящными медными застежками. В левом кармане обнаружился тяжелый кошелек из кожи ската. Я потянул за ремешки и высыпал содержимое на ладонь. Десять золотых сторхов, пять серебряных умбров. Целое состояние! Зачем волшебник возил с собой столько золота? Быть может, это плата за что-то? По спине вновь побежали мурашки.

Еще один кошелек я нашел в кармане жилета. На ладонь высыпались прозрачные стеклянные бусинки. Странно, хотя я и не ожидал найти в карманах у волшебника обычные вещи. Сушенный морской конек, лапка лягушки, горсть кузнечиков. Я брезгливо вытер ладони о жилетку чародея.

Что это? Из внутреннего кармана камзола появился сверток. Тяжелый, величиной с кулак, тщательно запечатанный в промасленную бумагу. Затаив дыхание, я развернул верхний слой упаковки. Внутри оказался небольшой кожаный шар, прошитый по центру вощеной ниткой, и с медным колечком, прикрепленным к цепочке, исчезающей в круглом отверстии под тисненой эмблемой зонтракийского оружейного двора.

Я осторожно положил шар на пол и уставился на мертвого волшебника. Неужели он был одним из зонтракийских шпионов? Тогда и Айс может оказаться… Я возмущенно тряхнул головой. Нет, это просто невозможно! Ведь он рисковал собственной жизнью, чтобы спасти нас всех! Сомнения запустили в меня свои холодные скользкие щупальца. Спасти нас всех, или себя самого?

Закусив губу я обшарил все карманы покойника, надеясь найти еще что-нибудь компрометирующее, однако обнаружил лишь баночку с пахучей липкой смолой, да коробочку с щипчиками и зажигалкой.

— А где же твоя трубка? — я качнулся взад-вперед на каблуках. — Ведь ты с ней никогда не расставался!

Я повернул покойника на бок, и провел рукой по спине. Ничего, только пальцы стали липкими от крови. Вздохнув, я поднялся на ноги, и тут заметил что-то блестящее, торчащее у волшебника из-за голенища сапога.

— Ну конечно! — я вновь опустился на колени, и потянул за почерневший от долгого употребления мундштук.

Трубка оказалась не из дешевых, сплошь покрытая инкрустацией и позолотой. Я повернул ее к свету и прочел дарственную надпись, окруженную изящной вязью и крошечными самоцветами.