Принц Гойо в полном доспехе сидел на деревянной табуретке, придвинутой к раскладному походному столику. Табуретка поскрипывала от тяжести, а закованный в сталь локоть глубоко впечатался в бархатную скатерть, заваленную свернутыми картами и стопками бумаги.

— Мастер Гримм? — на жестком, заросшем щетиной, лице принца появилась удивленная улыбка, а меч со скрежетом вернулся в ножны. — А мы-то уже успели вас оплакать!

— Совершенно напрасно, ваше высочество, — я поклонился, прислушиваясь к воплям стражников, доносящимся снаружи.

Полог палатки откинулся, и на пороге появились рыцари, с обнаженными мечами.

— Глядите, как все спешат вас поприветствовать! — принц ухмыльнулся, поднимаясь с табурета. — Я только мечтать могу о такой популярности!

Рыцари застыли у входа, нерешительно переминаясь с ноги на ногу.

— Позовите капитана Жосу и советника Аша, — приказал принц. — Вот, кто по-настоящему обрадуется вашему неожиданному воскрешению!

Когда полог опустился, и мы с принцем вновь остались одни, я осторожно опустился на край скамьи, застеленной волчьей шкурой.

— Вина? — принц Гойо кивнул на стоящий на столике запотевший кувшин. — Угощайтесь, господин колдун, это розовое авалорское, из моих личных запасов.

Наполнив серебряный кубок до краев, я опустошил его в несколько глотков, даже не заметив вкуса. Приятное тепло мгновенно растеклось по желудку, а веки стали неимоверно тяжелыми.

— Я прикажу поставить вашу палатку рядом со своей, — принц положил мне руку на плечо, его голос дрогнул. — Спасибо, что попытались отбить малыша Северино…

В ушах у меня зашумело, а висящие на стенах щиты и оружие начали медленно раскачиваться, будто бы я чудесным образом перенесся из глубины диких лесов, на палубу корабля, плывущего по ласковым волнам Внутреннего моря.

— Вы, должно быть, смеетесь, ваше высочество… — язык у меня порядком заплетался, и я облокотился на стол, поддерживая голову руками и отчаянно борясь со сном. — Почему повсюду лучники? Что вы будете делать с пленниками?

Принц раздраженно отмахнулся.

— У нас нет времени, чтобы возиться с этой ордой, — его глаза гневно сверкнули. — Они получат то, что им причитается!

Отяжелевшие веки сами собой сомкнулись, и я едва не провалился в сон. Отчаянно моргая, я вскочил на ноги, и крепко ухватил принца за руку.

— Умоляю, не делайте этого, ваше высочество, — пробормотал я. — Так вы только ополчите всех против нас. Пока у нас есть заложники, мы еще можем договориться с варварами…

— Договориться с варварами? — принц попытался высвободиться, но я вцепился в него мертвой хваткой. — Ну, уж нет! После того что они сделали, никакой речи не может быть о переговорах! — его лицо побледнело. — А вам, господин колдун, если мне не изменяет память, было поручено охранять наши фланги? Так ведь?

Пошатнувшись, я едва не упал, однако сильная рука принца Гойо удержала меня на ногах.

— Что-то я не припомню, что назначал вас своим советником! — глаза у принца полыхали как уголья.

— Мой господин, — я почувствовал, что если отвлекусь хоть на секунду, то пиши пропало. — А если это именно то, чего ожидают от вас зонтракийцы? Ведь это они убили принца Донато, не исключено, что и в смерти принца Северино повинны именно они!

Принц Гойо заколебался.

— В этом есть смысл, — его глаза недобро блеснули. — А я выставлю себя полным идиотом, сделав именно то, чего они хотели! — Усадив меня на табурет, принц зашагал по палатке. — Нет, такого удовольствия я этим собакам не доставлю!

Склонившись над столом, принц выдернул из стопки бумаги чистый лист пергамента, щелкнул крышечкой золотой чернильницы, и принялся ожесточенно грызть перо даана.

— Вместо казни, я прикажу всех ослепить! — принц довольно заурчал, смакуя пришедшую в голову идею. — Посмотрим, что варвары будут делать с эдакой бандой калек! — перо заскрипело по бумаге, а у меня противно засосало под ложечкой.

— Ваше высочество, — я попытался было подняться на ноги, однако они, словно налились свинцом, и отказались даже сдвинуться с места. — Нельзя так с северянами. Эффект будет тот же, что и от казни.

Принц задумался на мгновение, решительно перечеркнул написанное, и яростно, словно меч в брюхо противника, вонзил перо в чернильницу.

— Так что же мне делать с этой оравой? Быть может, вы подскажете, господин колдун?!

Полог палатки внезапно откинулся, и я зажмурился от яркого солнечного света. Появившийся на пороге Аш показался мне изваянием, отлитым из чистого золота, а над головой у него мерцал дрожащий сияющий ореол.

— А вы, ваше высочество, продайте их таннарам-работорговцам! — голос у моего товарища был какой-то хриплый, незнакомый. — В нашем лагере их, по меньшей мере, несколько сотен!

Следом вошел капитан Жосу и несколько советников, в напудренных париках и богатых парчовых камзолах, расшитых золотыми галунами, как парадные военные мундиры.

— Что вы на это скажете, господа? — принц просиял, увидев неожиданное решение проблемы, которое, к тому же, сулило неплохую прибыль. — Почем сейчас на рынке рабы?

Один из советников с готовностью щелкнул каблуками лакированных туфель, и принялся листать толстенную книгу в кожаном переплете.

— Чуть больше сторха за голову, — офицер чиркнул по бумаге ногтем. — Раненные уйдут по три умбра, а дети по пять.

Я увидел, как принц потянулся к чернильнице, увидел склонившееся надо мной озабоченное лицо Аша, и кислую физиономию капитана Жосу. Мои глаза закрылись на мгновение, а когда я их вновь открыл, в палатке было темно.

В голове у меня все так же гудело, а руки и ноги казались распухшими, точно набитые перьями подушки.

— Аш ты здесь? — прошептал я.

Не дождавшись ответа, я откинул колючее шерстяное одеяло, и опустил босые ноги на холодный земляной пол. Нашарив стоящие у изголовья сапоги, я набросил на плечи скаутскую куртку, и потихоньку вышел из палатки.

— Выспались, господин колдун? — стражник в стальных латах отсалютовал мне тяжелым копьем.

— Доброе утро, Арги, — я опустился на землю и принялся натягивать сапоги. — Или уже вечер?

— Вы проспали три дня, господин, — телохранитель кивнул на звезды. — Сейчас четвертая стажа.

Я осмотрелся по сторонам. Шагах в двадцати, вверх по склону холма, на месте штабной палатки стояла повозка работорговцев, ярко освещенная двумя световыми сферами. Рядом с повозкой была установлена наковальня, а на земле валялась груда ржавых оков и цепей.

— Почти всех варваров уже продали, — Арги переступил с ноги на ногу, и со вздохом оперся на копье. — Остались одни наемники. Советник Аш не знает, что с ними теперь делать. Таннары не желают их покупать, а квартирмейстер отказывается их кормить…

Внизу холодно поблескивали нити колючей проволоки, натянутые на вбитые в землю столбы. Загон для пленников оказался очень большим. Он тянулся до самой кромки леса, и заканчивался у неуклюжей сторожевой башни, на вершине которой виднелись темные силуэты стражников.

Оскальзываясь на влажной от росы траве, я спустился к самому загону, и заглянул вовнутрь, ухватившись руками за усеянную острыми колючками проволоку.

— Дайте что-нибудь поесть! — из темноты вынырнула худая сутулая фигура, и заковыляла к ограде на подкашивающихся ногах. — Хоть что-нибудь!

По лицу пленника хлестнул луч прожектора со сторожевой башни, и я вздрогнул, узнав в нем гонкорца, делавшего ставки на мастера Лопе. Его тело сплошь покрывали багровые ссадины, волосы на голове слиплись от запекшейся крови, а из одежды на нем была лишь какая-то грязная тряпка обернутая вокруг бедер.

— Господин, дайте что-нибудь поесть, — наемник жалобно заскулил, и упал передо мной на колени.

Круто развернувшись на пятках, я зашагал вдоль проволочного забора, стараясь не смотреть на темные фигуры, распластанные тут и там на сырой земле.

— Я не платить за это дерьмо даже тохр! — коренастый работорговец-таннар стоял перед Ашем, широко расставив ноги и с вызовом выпятив подбородок.