— Да нет, у меня еще работы навалом. Спасибо за приглашение, — поспешно замотал я головой. — Бежать надо.

Продолжать этот сумбурный разговор меня не могло заставить ни что на свете. По словам Варьки, ознакомившейся с уголовным делом о пропаже гражданки Матвеевой, в деле не было ничего существенного. По собственному опыту я знал, что за наши уездные тайны наши уездные влиятельные люди никого не убивают. Морду набить, конечно, могут, но, скорее, взятку дадут.

— Фуу, напился! — поморщилась встретившая меня у бассейна Ленка.

— Сейчас протрезвею, — я поспешно скинул шмотки и нырнул в не успевшую еще как следует прогреться воду.

— Холодно же, — Ленка, умница, сбегала за полотенцем и ждала у воды.

— З-зато протрезвел, — похвастался я поспешно вытираясь. — Как день провели?

— В солярии загорали, болтали, видик смотрели…

— Какой фильм?

— «Лолита».

В самый раз по теме.

— А на вечер что придумали?

— Ужин при свечах, — торжественно объявила Ленка и рассмеялась. — Знаешь, у Вари такое белье есть… Вот прикинь, шелковые чулки красные с поясом, перчатки тоже красные по локоть длинной, лифчик красный совсем открытый, он только грудь вот так снизу подпирает, представляешь?

— Гм, — я представил и поспешно начал одеваться.

— Жалко, мне великовато. Маму еле уговорили. Варя обещала, что ты под стол заглядывать не будешь. Мне она чулки шелковые белые нашла с подвязками и шляпку с вуалью. Тоже белую, прикинь!

— Прямо как в «Мастере и Маргарите» получается.

— Где?

— Я найду тебе эту книжку почитать. А танцы будут?

— Танцы? Мама не согласится, — покачала головой Ленка. — Вик ты только представь, как в таком виде медленные танцевать?

— Ну, если не прижиматься.

— Вик, у меня ведь папа есть, — стала вдруг серьезной Ленка. — Они порознь живут. Но знаешь, в последнее время он иногда заходит. Почти не пьет теперь. Может у них все еще получится, а?

— Я же не собираюсь к твоей маме приставать. Пусть они с Варей танцуют, а мы с тобой.

— Со мной можешь, — разрешила она. — Только не слишком прижимайся. Вик, а расскажи мне, кто такие лесбиянки?

— С чего бы это?

— Мне просто интересно.

— Ну… знаешь, многие исследователи этого вопроса считают, что женщины по самой своей сути бисексуальны.

— Чего? — наморщила лоб собеседница. — Ты понятнее не можешь?

— Могу, только дай сначала сосредоточиться, — попросил я. — Вопрос, честно говоря, не из легких.

Вечером, когда мы с Варькой собрались в курительной с традиционными бокалами «Баккарди» в руках я пересказал содержание этой беседы.

— Ты не переусердствовал в пропаганде, а? — насупилась хозяйка.

— Да нет, Ленка нормальная гетеросексуальная девочка. Мне просто не хотелось чтобы она считала, что ее мать вытворяет Бог знает какие ужасы.

— При ребенке мы ничего такого не вытворяли. Хотя эти твои танцы… — улыбнулась вдруг она.

— По–моему, все остались довольны.

— Для Зои это слишком смело. И не зачем было усаживать Ленку на колени. Знаешь скольких трудов мне стоило убедить Зою, что с тобой девочке ничего не грозит?

— Ты кого хочешь можешь убедить в чем захочешь, — польстил я.

— Мы в солярии только об этом и разговаривали.

— Надеюсь, не при Ленке?

— Почему? Она достаточно взрослая. По нашим дурацким законам, мужчина, который переспит с ней через полгода, не несет никакой ответственности. Если, конечно, все будет по взаимному согласию. Так что откровенный разговор на эту тему не повредил.

— И насколько откровенный? — кажется я начал краснеть.

— Достаточно откровенный женский разговор, — рассмеялась она. — По крайней мере, сегодня Зоя знала, что Ленка опять собирается у тебя ночевать. Слышал бы ты ее инструктаж по технике безопасности.

— Так может я недостаточно смел?

— Нет, лучше, будь еще осторожнее. Может быть, через полгода, если она в кого–нибудь не влюбится…

— Если? — невесело улыбнулся я.

— А ты что думал, она будет с тобой всю жизнь?

— Эх, сестрена, не надо о грустном.

— Зоя тоже вот–вот помирится с мужем и тогда… — вздохнув Варька не стала договаривать. — Ладно, Ватсон, каковы результаты вашей сегодняшней пьянки с бывшими коллегами?

— Потрясающие, Холмс! Мне удалось выяснить, что Анка Матвеева убита в результате заговора чеченских мафиози и кагэбэшных педофилов.

— Боже, какой пассаж! — восхитилась владелица «Санта — Барбары».

В воскресенье мы развлекались во всю. С утра Варька повезла Зою в секс–шоп. Эдакий культпоход и поиски острых ощущений. Выяснилось, что в подобных заведениях Зоя ни разу в жизни не бывала. Покуда они там пропадали, мы с Ленкой самозабвенно целовались на заднем сидении машины. Женщины вернулись с ворохом коробок, закупив кучу немыслимо сексуального белья, в том числе и для Ленки. Одну коробку, не смотря на все уговоры, нам с Ленкой так и не показали.

Обедали под открытым небом. Слава Богу, вода в бассейне уже достаточно прогрелась и можно было купаться не рискуя простудиться. Ужинали опять при свечах и опять танцевали.

А в понедельник около десяти утра за мной приехали. Спасибо полковнику Дрожко, решив не конфликтовать с племянницей областного генерала, тот заранее позвонил Варьке и к приезду ментов я уже знал в чем обвиняюсь. Поместили меня в КПЗ, что показалось достаточно обидным: я‑то думал сразу поведут на допрос. Хорошо еще не взял с собой «Роллекс» и золотую «Зиппо».

Сокамерники попались безобидные — два симпатичных старичка–пенсионера: один пришел давать жалобу на соседа с которым вот уже полгода не мог поделить двор, но в запале обматерил следователя и был посажен для острастки. Другой напился в усмерть, был подобран ПМГ, но начал кидаться на патрульных. Так себе контингент.

До пенсии оба старичка работали на одном заводе и были между собой знакомы, так что в камере поладили. Кроме того, — как тесен наш городок — неудачливый жалобщик оказался папашей Светки из «Городища» и не без основания надеялся на то что дочка в скорости его высвободит. Услышав, что я здесь «за убийство», стариканы разом притихли и отодвинулись подальше.

— Да не убивал я никого!

Если мое заявление их успокоило, то виду они не подали и где–то около часа в камере царила напряженная тишина.

— Эй, убивец, выходи!

— Жека, а ты что, все еще служишь?

С Женькой мы когда–то занимались в художественной самодеятельности и десятилетняя разница в возрасте дружбе нашей не мешала. Потом я как–то встречал его в милицейской форме, а вскоре вовсе потерял из виду. Надо же!.

— Твое дело Багров ведет, — сообщил Женька конвоируя меня по коридорам ОВД. — Мужик он башковитый, так что не переживай.

В то, что я действительно мог кого–то замочить Женька не поверил и я ему искренне по сей день благодарен.

За свою журналистскую карьеру я бывал в ОВД редко, а последние два года и вовсе не бывал. Связей здесь у меня на сегодняшний день не было. Женька — не в счет. Лицо Багрова, правда, показалось знакомым, хотя в таком маленьком городе, как наш, это не удивительно.

Прежде всего он взял с меня подписку об ответственности за дачу ложных показаний, чем окончательно загнал в тупик: кто я все–таки, обвиняемый или свидетель?

— В каких отношениях вы находились с убитой?

— А кого убили? Матвееву? — звоня Варьке начальник ОВД категорически растаивал на том, что «этого звонка не было». Пришлось выкручиваться.

— Не валяй дурака! — озлился следователь. — Репортер газеты «Городище» Аксенова обнаружена мертвой в своей квартире. Она отравлена.

— Если вы имеете в виду Валентину Аксенову, то лично я ни в каких. Наша фирма расследует случай незаконного проникновения в компьютеры «Городища». Встречались только по этому делу.

— Когда вы последний раз с ней встречались? — взгляд из подлобья казалось вот–вот пробуравит меня насквозь.