Я не сразу понял, что она слегка дрожит.

— Знаешь, Варь, нас наверное, не арестуют. Все решили, что опять мальчишки петарду взорвали.

— Так пойдем домой? — держась за меня она подошла к самому краю площадки четвертого этажа и заглянула вниз.

Я последовал ее примеру. Тело с широко раскинутыми руками распласталось на куче кирпича. Наверное, два с половиной года назад этой кучи здесь еще не было.

— Бедная Ленка, — вздохнув прижалась ко мне Варька.

— Думаешь, иметь отца зэка было бы лучше?..

— Вик, не нам решать, — еще крепче прижалась она. — Ты сделал все, что мог. Ты устал, нервы твои были напряжены, ты боялся…

— Я просто струсил, Варь. Ведь я должен был попытаться его задержать?

— Какой толк от твоей храбрости, если бы мы сейчас покойниками были? — вдруг скривилась она. — Он там, а мы, слава Богу, здесь. Начни ты вопить «Руки вверх!» могло быть и по–другому. Пошли домой! У меня, может, сотрясение мозга.

Своему домашнему врачу Варька позвонила сразу же по приезду домой. К тому моменту, когда я вызвал полковника Дрожко, хозяйка «Санта — Барбары» возлежала на своей постели в розовой пижаме. К правой половине лица ее была приложена забитая льдом грелка.

Приехавший к нам полковник выслушал Варькину запись стоически. В конце концов, ему оставалось утешиться тем, что любимая племянница областного генерала осталась жива и относительно невредима.

— За Багрова выговор мне, конечно присветят, — вынужден был признать он.

После отъезда Дрожко Варька выбралась из под одеяла и потопала в курительную:

— Мне кое–куда позвонить надо.

— Варь, а?..

— Я звоню Зое, это женский разговор.

— Это мой разговор тоже! — в конце концов, и мне может надоесть вечно подчиняться.

— Вик, я хочу уговорить ее отвезти Ленку куда–нибудь на лето. На Кипр, в Испанию, куда угодно. Предложу денег, помощь в оформлении документов. Ты не понимаешь?..

— Все понял, — мне действительно лучше было не соваться. Ленкин из под лобья взгляд еще долго будет преследовать меня в кошмарах. Ленка, милый мой и бедный ребенок.

— Варя, — спросил я, когда она освободилась. — А я… Я вовремя выстрелил?

— С точки зрения профессионала, вовремя, — отрезала она. — Противник был лишен возможности уклониться от выстрела или оказать сопротивление. Ни один профессиональный ликвидатор, не будет устраивать из ликвидации фарс. Ты пришел, услышал достаточно и…

— Хватит, иди в постель.

— Хорошо, а ты возьми фотографию Матвеевой из файла «совесть» и немного поработай над ним. Напишешь «Убийцы обезврежены» и наш адрес. Нет, они могут испугаться. Давай каналы анонимной связи. Пароль — «Святая Варвара». Швыряй это сообщение по всей Украине. Особенно по адресам небольших газет и фирм…

— И особенно, в районе Николаева, — кивнул я. — Понял шеф, а вы пойдете в постельку и поспите там, пока я не приду.

— Придешь? Только этого не хватало!

— Не могу бросить раненого товарища. Так что не дергайся.

— Если разбудишь меня — убью, — мрачно пообещала она. — А если сунешься…

— Дальше не надо. Не сунусь, не разбужу. Послание сделаю красиво. Тут мне равных нет.

— Труды на ниве свободной печати тебя испортили, — Варька не удержалась и зевнула. — Хвастун проклятый.

В ее комнату я пришел только под утро. Работы оказалось значительно больше, чем я ожидал. Дженка, по счастью, спала в одном из кресел, а не на кровати. Варька, конечно же, проснулась — спит она ужасно чутко. Сквозь зубы ругнулась и подвинулась освободив место на самом краю. Думаете с тех пор мы так и спим вместе? Ага, разевайте рот шире!

ЭПИЛОГ

Никакая сила на свете не смогла бы теперь заставить Панфиловича пересечь порог злосчастной редакции «Городища». Что касается меня, так я до сих пор невольно ускоряю шаг проходя мимо здания обшарпанного дома культуры сталинских времен. Финальная встреча с заказчиком происходила у него в офисе.

— Все данные по уголовному делу являются следственной тайной, — объяснила Варвара. — С нас взяли подписку. Устно я вам, конечно, могу кое–что рассказать, но сугубо конфиденциально.

— Это Карасев всех? — хмуро спросил газетовладелец.

— Троих своих сотрудников, — подтвердила Варька. — Боялся, что Аксенова узнала от Матвеевой о преступлении почти трехлетней давности и успела рассказать об этом Орлову. Антонова погибла случайно, выпив предназначенный Орлову яд.

Удрученно покачав головой учередитель вздохнул:

— В вашем отчете, в основном, технические подробности.

— В первом случае вирус отослала сама Матвеева. В этом ей помог один молодой украинский програмист. А когда Матвеева вдруг вскоре после этого упала под электричку, он, заподозрив неладное, решил на свой страх и риск отправить вирус вторично с новой надписью. Если будет судебное решение о том, что он должен компенсировать вам какой–либо ущерб, мы сделаем это за него. Но имени упоминать не будем. Хотя, вряд ли вы сможете получить какую–либо компенсацию — информацию вашу он не повредил и не уничтожил, технике ущерба не нанес. Следовательно, любой суд…

— Мне сейчас только суда не хватало, — дернулся Панфилович. — Итак по городу слухи идут.

— Слухи скоро затихнут. Заметьте, что ни одна газета об этом не пишет. Свобода слова — свободой, но хорошие отношения с ОВД… — улыбнулась Варька. — А вот наши рекомендации по установке оборудования для обеспечения безопасности редакционной сети.

— Наверное, не сейчас, — покачал головой он. — Я уже велел перечислить вам остаток оговоренной суммы.

Нет, я, наверное, пойду на следующие выборы.

— Напомню только, что по условиям договора, если вы приобретаете это оборудование помимо нас в течение ближайшего полугода, — Варька кивнула на только что врученный учредителю список, — то обязаны выплатить нам процент за консультацию. Если покупаете через нас — получаете скидку в размере…

— Я вообще закрываю «Городище», — признался Панфилович.

Ой, мама дорогая! Так вот почему сюда не приглашена Зина Балагурова исполняющая сейчас обязанности «городищенского» редактора. Эх, коллеги!

— Возможно мне придется открыть новую газету. Как я слышал, у вашего помощника есть опыт… — он выжидательно посмотрел в мою сторону.

— Прошу прощения, Валерий Панфилович, — торопливо вставил я. Ну нет! Только не снова! Ни за какие коврижки! Я вздохнул в показной горести, — Мы, «журналюги», такой склочный и завистливый народ… Никто никого лишний раз не похвалит. Между собой грыземся, как пауки в банке. Может, через годик, отдохнув от всей этой газетной каши, я и смогу объективно судить: тот — хорош, этот — профессионал, эту — непременно возьмите на работу. А пока, любой мой совет не принесет вам пользы. Лучше решайте сами. Приглядывайтесь, изучайте людей.

— Со своей стороны, — голос Варьки вдруг стал похож на ласковое кошачье мурлыканье. — Если вы предоставите нам список кандидатур, то в рамках, разрешенных законом, мы могли бы навести кое–какие справки. Вы понимаете? Уголовное прошлое, судимости, все такое прочее… И совсем не дорого.

Черт! Кто мне говорил, что в этом городе она для того чтобы отдыхать, а работы хватает в округе? У кого только что зажил синяк на пол лица? Каким–то шестым чувством я вновь осознал, что заказ она непременно получит. Выберемся мы когда–нибудь из этого болота или нет?

5.06.01 г.