Елена. И меня в том числе? (Не давая ему времени на ответ, сразу продолжает.) Нет, я не понимаю ни его, ни вас, ни всего того, что тут происходит. Мне ясно одно: вы понятия не имеете, как ведут себя приличные, культурные люди. (Властно.) Слушай, Элисон, я послала телеграмму твоему отцу.

Элисон (в оцепенении). Что?

Елена (понимает, что теперь все зависит от нее. Начинает терпеливо объяснять.) Послушай, дорогая. Он получит телеграмму рано утром. Я решила, так лучше, чем объяснять по телефону. Я прошу его завтра приехать и забрать тебя домой.

Элисон. А что ты написала?

Елена. Просто — что ты хочешь вернуться домой и я прошу его приехать.

Элисон. Понятно.

Елена. И я знала, что этого будет достаточно. Я написала, что не о чем беспокоиться, так что они не будут волноваться и не подумают, что что-то случилось. Я вынуждена была вмешаться, дорогая. (Очень вкрадчиво.) Ты согласна?

Элисон. Да. Спасибо тебе.

Елена. И ты поедешь с ним?

Элисон (после паузы). Поеду.

Елена (с облегчением). Уверена, что он выедет сразу же и будет здесь во второй половине дня. У тебя масса времени, чтобы собраться. Когда ты уедешь, Джимми (произносит его имя едва ли не через силу), возможно, возьмется за ум и поймет, что к чему.

Элисон. А кто ему звонил?

Елена. Я толком не поняла. Телефон зазвонил после того, как я продиктовала телеграмму, я только успела повесить трубку. Пришлось снова спускаться вниз. Какая-то сестра.

Элисон. Должно быть, медсестра из больницы. Не из церковной же общины. Ну, надо торопиться, а то опоздаем. (Кладет один молитвенник на стол.)

Входит Джимми, останавливается в центре комнаты между двумя женщинами.

Клифф. Все в порядке, дружище?

Джимми (к Элисон). Это от матери Хью. Ее разбил паралич. Короткая пауза.

Элисон. Очень жаль.

Джимми опускается на кровать.

Клифф. Как ее состояние?

Джимми. Ничего не говорят. Но я думаю, она при смерти.

Клифф. Ах ты боже…

Джимми (кулаком трет лицо). До чего глупо! Как глупо!

Элисон. Мне ее жаль, честное слово.

Клифф. Я могу чем-нибудь помочь?

Джимми. Лондонский поезд через полчаса уйдет… Закажи мне такси.

Клифф. Сейчас. (Идет к двери и останавливается.) А хочешь, я поеду с тобой, старина?

Джимми. Нет, спасибо. К тому же ты почти незнаком с ней. Тебе незачем ехать.

Елена бросает быстрый взгляд на Элисон.

Она и меня-то, возможно, не узнает.

Клифф. Ладно. (Уходит.)

Джимми. Помню, как я в первый раз показал ей твою карточку. Мы только-только поженились. Она взглянула, у нее навернулись слезы, и она сказала: «Какая она красивая! Какая красивая!» Она повторяла это, словно не могла поверить. Звучит наивно и сентиментально, но как замечательно она это сказала. (Смотрит на Элисон.)

Она стоит у туалетного столика к нему спиной.

Подай мне ботинки, пожалуйста.

Она опускается на колени и подает ему ботинки.

Ты ведь поедешь со мной? (Глядит себе под ноги.) У нее (вздрагивает) теперь никого больше не осталось. Мне… нужно… чтобы ты поехала со мной. (Глядит ей в глаза.)

Элисон отворачивается и поднимается с колен. За окном начинают звонить колокола. Елена идет к двери, внимательно наблюдая за ними. Элисон стоит без движения, Джимми испепеляюще смотрит на нее. Потом она идет к столу, по-прежнему повернувшись спиной к Джимми, и берет молитвенник. Колеблется, хочет, видимо, что-то сказать, затем быстро идет к двери.

Элисон (едва слышно). Пошли. (Выходит.)

Елена выходит за ней. Джимми встает, глядит вокруг, не веря своим глазам, облокачивается на комод. Видит плюшевого медведя, осторожно берет его, разглядывает, потом швыряет на пол. Медведь со стуком падает и катится по полу, издавая, как ему и полагается, сиплый рев. Джимми бросается на постель и зарывается лицом в одеяло.

Полковник (отчасти сам с собой). Боюсь, что это выше моего понимания. И, полагаю, я никогда этого не пойму. Что касается Джимми, то мы все говорим с ним на разных языках. Куда, ты говоришь, он уехал?

Элисон. Он поехал повидать миссис Тэннер.

Полковник. Кого?

Элисон. Мать Хью Тэннера.

Полковник. А, понимаю.

Элисон. Она тяжело больна, паралич. Хью сейчас за границей, вот Джимми и поехал в Лондон навестить ее.

Полковник кивает.

Он хотел, чтобы я поехала с ним вместе.

Полковник. Это та самая женщина, которая помогла ему купить этот киоск?

Элисон. Да.

Полковник. Что она собой представляет? Надеюсь, не похожа на своего сына?

Элисон. Ни малейшего сходства. Как тебе ее описать? Очень обыкновенная. Из тех, кого Джимми требует называть рабочим классом. Поденщица, вышла замуж за актера. Всю жизнь нужда, работа, двое мужчин на шее. Они с Джимми очень любят друг друга.

Полковник. Значит, ты с ним не поехала.

Элисон. Нет.

Полковник. А кто же в киоске?

Элисон. Клифф. Он скоро придет.

Полковник. Ах да, верно, Клифф. Он тоже здесь живет?

Элисон. Да, его комната напротив.

Полковник. Киоск. Странное занятие для образованного молодого человека. Что его могло здесь привлечь? Мне всегда казалось, что по-своему он очень умен.

Элисон (без всякого интереса к этой теме). Он массу вещей перепробовал — был журналистом, агентом по рекламе, даже пылесосы ремонтировал. Ему, кажется, все равно, чем заниматься.,

Полковник. Мне часто хотелось представить себе, как тут у вас… как вы живете, я хочу сказать. В своих письмах ты ничего подробно не рассказывала.

Элисон. Да не о чем было особенно рассказывать. У нас ничего не происходит, мы никуда не ходим.

Полковник. Понимаю. Ты хочешь быть лояльной по отношению к своему мужу.

Элисон. Лояльной! (Смеется.) Он считает, что я совершаю предательство, когда просто пишу вам. Мне приходится украдкой вынимать почту, чтобы он не знал, что я получаю из дома письма. А потом я вынуждена их прятать.

Полковник. Он действительно нас ненавидит?

Элисон. О да, можешь не сомневаться. Он всех нас ненавидит.

Полковник (вздохнув). Это весьма прискорбно. Все вообще вышло как-то неудачно и — бестолково. Должен признаться, я давно уже ловлю себя на мысли о том, что в известной мере Джимми был по-своему прав.