— Не трогай мои волосы, — сказала Рапунцель.

Ведьма удивленно подняла бровь.

 — Позволь мне их вымыть. Я приведу их в надлежащий вид.

— Нет. — Подняв косу с пола, Рапунцель отдернула ее подальше от Ведьмы. — Хочешь вылечить мои волосы, чтобы, когда мои воспоминания исчезнут, не пришлось объяснять, почему коса грязная и обрезанная. — Она бросила косу себе под ноги. — Вот досада. И я не стану снимать волшебную одежду. Мы так не договаривались. Так что тебе придется потом ответить на мои вопросы, откуда взялись эти вещи.

— Значит, твоя одежда все-таки от фей. Ах ты, маленькая лгунья...

— Ты не ответила на вопрос. Мне известно, что приходили принц Мик из Оранжарии и принц Порыв из Синего царства.

Ведьма кивнула.

— Да. И оба в последние полгода. Ты подросла — прекрасная цель для романтичных идеалистов.

— А нексус Кин? Он сказал, что хотел тебя убить, но не вышло.

— Не вышло. — Ведьма развеселилась.

— Кто еще? — поинтересовалась Рапунцель.

Ведьма пожала плечами.

— Принц Эйдан из Серого царства. Принцесса Истрия из Алого королевства. Сам атаман Флит из Красноземья недавно заявился, чтобы уговорить тебя спуститься. Но я предвидела, что сюда станут приходить гости с хорошо подвешенными языками. Вот почему писала для тебя книги и обучала презирать тех, кто приходил тебя спасать.

— У тебя получилось, — заметила Рапунцель, недовольная своей доверчивостью и еще более раздосадованная тем, что вскоре та вернется.

Положив руки на подлокотники кресла, Ведьма начала раскачиваться взад-вперед. Руки ее выглядели более старыми, словно за несколько минут она одряхлела еще больше. Каждое ее слово оборачивалось новым ударом по невинности Рапунцель.

— Что ты делала с чужаками? — спросила Рапунцель.

— Обычно ничего. 

— Ничего? Тогда как же ты заставляла их уйти?

— Сила страха творила чудеса, — сказала Ведьма. — Ты звала меня колокольчиком, и сама угроза моего появления настолько пугала твоих спасателей, что они драпали без оглядки и никогда не возвращались. — Она усмехнулась. — Во всяком случае, большинство из них. Нексус Кин остался, чтобы со мной сразиться. Атаман Флит приходил несколько раз — пришлось уничтожить его армию, чтобы заставить упрямца сдаться. А ты становилась все непослушнее.

— Почему?

— Потому что он тебе очень нравился. Да и по возрасту был гораздо ближе.

— Как Джек.

— Ах, этот Джек. — Ведьма прищурилась. — Единственный забравшийся в башню по веревке с крюком. Полагаю, остальные боялись, что ты ее отцепишь и тогда они упадут. Ты часто грозилась так поступить.

— Вот почему ты взбиралась по моим волосам? А не по веревке?

— Да, — призналась Ведьма. — Я ожидала, что когда-нибудь тебе расскажут что-то такое, о чем ты не захочешь забывать. В таком случае не хотелось влезать по веревке, которую ты бы с легкостью оборвала. Зато твои волосы... Избавиться от меня можно было только вместе с ними, не так ли?

— Я бы никогда не оборвала веревку, на которой висишь ты, — заявила Рапунцель.

— Это всего лишь слова. Но люди совершают немыслимые поступки, когда злятся.

На мгновение Рапунцель задумалась.

— Ты сказала, что обычно не причиняла зла пришлым. Но принца Порыва ты превратила в камень.

Ведьма перестала раскачиваться.

— Так и есть, — пробормотала она. — Так и есть.

— Почему же ты только его обрекла на страдания? — спросила Рапунцель и, не дождавшись ответа, продолжила: — Не потому ли, что он похож на принца Филипа?

Слабого вздоха Ведьмы оказалось вполне достаточно. Рапунцель поняла, что попала в цель.

 — В том-то и дело, — согласилась Ведьма. — Я и не ожидала... Но он так походил...

 — Они просто на одно лицо, — кивнула Рапунцель.

— У Филипа были более золотистые волосы, — тихо произнесла Ведьма.

— Почему он бросил тебя ради другой женщины? — допытывалась Рапунцель. — Что ты натворила? Он догадался, какая ты на самом деле?

 Ведьма вздрогнула.

— Я... — Ее взгляд метнулся к огню, а затем вернулся к Рапунцель. — Я не знаю.

— Отвечай.

— Это и есть ответ, — вздохнула Ведьма. — Может, и догадался. Не знаю.

— Ты правда любила Филипа?

— Да.

— Тогда зачем забрала его детей?

Ведьма дернулась, заламывая высохшие руки.

 — Перводрево показало тебе много лишнего, — процедила она. — Слишком много.

— Отвечай.

— Чтобы его наказать. Заставить почувствовать ту же бессильную горечь, что терзала меня.

— Ты вернула Валора, но оставила девочку себе. Почему?

— Джастис? — Ведьма покачала головой. — Она пробыла у меня совсем недолго.

— Ты ее убила? Съела?

Ведьма в смятении вскрикнула:

— Конечно, нет! Я о ней заботилась.

— Потому что она давала тебе силу?

— Лишь первый вкус силы. Это длилось недолго. Жена Филипа не находила себе места, пока ребенка не вернули. Когда Джастис исполнилось несколько месяцев, меня буквально загнали в угол и отобрали малышку. Но та женщина не прекратила охоту на меня. — Глаза Ведьмы потемнели. — Она преследовала меня, как никто другой, привлекая в помощь все возможности Синего царства. После того глупого похищения я скрывалась почти пятьдесят лет. Я заплатила дорогую цену, но и она не отделалась так просто. Как и ее дети и внуки.

— О чем ты?

— Я прокляла их род, — сказала Ведьма. — Сыновья Филиппа и сыновья его сыновей были такими же, как он.

— О. — Рапунцель не была уверена, что все поняла, но возникли более неотложные вопросы. — Кого ты убила? — потребовала она объяснений.

Ведьма каркнула от удивления.

— Ты так спокойно об этом говоришь. Разве тебе не больно слышать о таких вещах? Или мир уже сделал тебя черствее?

— Конечно, больно, — призналась Рапунцель. — И ты это знаешь. Ты слабеешь с каждым словом. Я же вижу, что происходит.

И тут ей пришло в голову, что она заключила удачную сделку.

Поразительно удачную.

Если задать Ведьме достаточно неприятных  вопросов и получить достаточно ужасных ответов, невинность Рапунцель непременно будет посрамлена, а у Ведьмы вообще не останется сил. Она отойдет в мир иной, похоронив вместе с собой их сделку. Видимо, Ведьме в голову пришли те же мысли, и ее лицо застыло от ужаса.

— Нет, — прошелестела она, поймав взгляд Рапунцель. — Не пытайся.

— Кого ты убила? — повторила Рапунцель. — Отвечай немедленно.

Руки Ведьмы сжались на подлокотниках кресла-качалки.

— Родителей атамана Флита — старого атамана Красноземья и его жену.

— Зачем?

— Чтобы отвлечь внимание.

— От чего?

— Мне нужно было чем-то занять красных фей и правительство Красноземья, — объяснила Ведьма, — чтобы они не заметили, как я посажу розы вокруг Красной поляны и пропитаю магией глину.

— Как ты их убила — старого атамана с супругой?

— Столкнула их карету с обрыва.

— Кто еще пострадал?

— Погиб кучер. С ними был сын, он переломал ноги, и их пришлось отнять.

Рапунцель в ужасе ахнула, и сморщенный рот Ведьмы еще больше высох.

— Рапунцель, ничего не выйдет, — заявила она. — Не важно, что я тебе скажу, ты еще очень многого не видела и не переживала. Нельзя уничтожить невинность одними разговорами.

Рапунцель не обратила внимания на ее слова.

— Кого еще ты погубила?

— Солдат Красноземья.

— Зачем?

— Я уже сказала. Чтобы пресечь попытки атамана Флита переманить тебя на свою сторону. В отличие от других твоих гостей атаман прекрасно осознавал, что я представляю серьезную угрозу для его народа. Он был так настойчив. Должно быть, красные феи его предупредили, что если он не избавит тебя от моего общества, Красноград окажется уязвим. Поэтому Флит атаковал башню, а я убила его солдат, чтобы напугать атамана и принудить к полному отступлению. Совесть не позволила ему рисковать и отправлять новые отряды.

У Рапунцель взбунтовался желудок. С каждым новым ужасным признанием кожа Ведьмы истончалась, а волосы заметно редели, целыми прядями осыпаясь на  плечи.