— Это ужасная история.

— Это-то и делает ее интересной, — возразил Джек. — Мой отец всегда так говорил о приключениях. Самая страшная их часть — самая лучшая для рассказов.

Он посмотрел на другой берег реки, и его ухмылка сменилась задумчивостью.

Рапунцель с трудом села. Джек встал, достал из кармана желудь-для-всего и поднял его.

— Готова?

Рапунцель уперлась руками в землю и попыталась подняться. Кожа головы, издерганная волосами, страшно болела. Коленки дрожали, и Джеку пришлось схватить спутницу за руку, чтобы поддержать.

— Уверена, что все в порядке? — спросил он.

— Думаю, да. — Она подобрала конец своей косы и обратилась к волшебному колесу: — Закрути ее, пожалуйста.

Колесо завертелось, наматывая косу, которая растрепалась о камни скалистого берега, но сейчас у Рапунцель не было сил об этом беспокоиться.

Джек разбил желудь о скалу.

Над рекой появился узкий веревочный мост. Рапунцель затолкала в карман Принца-лягушонка и пошла по деревянным планкам первой. Мост раскачивался под каждым ее шагом. Рапунцель не смотрела ни вниз, ни назад и даже почти не дышала, пока ее ноги не коснулись земли на другом берегу. Джек пересек мост в два раза быстрее, но в этом не было необходимости. Несмотря на внешне хрупкий вид, мост стоял еще долго после того, как они перебрались.

— Итак, мы пришли, — объявил Джек. — Добро пожаловать в Желтую страну.

Рапунцель глубоко вдохнула. Она могла поклясться, что воздух здесь отличался от воздуха на той стороне реки. Он был свежим и наполненным ароматом трав. Рапунцель, наслаждаясь, вдохнула еще раз. Принц-лягушонок на ее плече, казалось, тоже не мог надышаться.

— Идем, — сказал Джек, и они зашагали к ивам, чтобы разбить лагерь на ночь.

Среди ночи Рапунцель пробудилась от того, что у нее болели все косточки. Ломило нещадно. Она впервые спала без подушек и перины, и с непривычки тело затекло. Весь день напролет пришлось шагать и таскать косу, и Рапунцель мучительно страдала. Вдобавок она покрылась синяками и ссадинами, карабкаясь по скалам и сбивая об них руки и ноги. А хуже всего, что шея, казалось, застыла в одном положении после того, как Джек за волосы вытащил Рапунцель из потока. Она ворочалась на земле и пыталась поудобней улечься, но — напрасные старания. Она едва ли сомкнула глаза до рассвета и на восходе чувствовала почти такую же усталость, как и накануне, когда укладывалась спать.

Все же, поделив на завтрак с Джеком лишь краюшку хлеба, Рапунцель шла весь день. Еще влажные после купания в реке волосы с каждым шагом становились тяжелее. Всякий раз, когда она на них жаловалась, Джек вызывался их обрезать, поэтому мало-помалу ей пришлось перестать выражать недовольство. И она попыталась радоваться, что по крайней мере больше не влажно и жарко, как это было в Красноземье. В Желтой стране стояла теплая погода и часто дули прохладные ветры.

Второй день пребывания в Желтой стране принес бòльшие мучения, чем первый, и Рапунцель то и дело хотелось призвать Ведьму. Шагать же и шагать ее заставлял лишь страх перед Руном, чей мерцающий красный свет она замечала не раз. Любопытно, не пыталась ли Ведьма следовать за ней? Рапунцель знала, что та будет неистово ее искать. Однако пока бдит Рун, Ведьма вряд ли приблизится.

Время от времени Джек сверялся по компасу, и пока они шли, он пояснял Рапунцель, что собой представлял окружающий мир. Показывал лошадей, пшеничные поля и фермы, рассказывал, как, обрабатывая землю, живут люди, обращал ее внимание на тропинки, ведущие от главной дороги к маленьким деревушкам. Но никакие рассказы, какими бы ни были интересными, не могли отвлечь Рапунцель от боли в ногах. Когда путешественники остановились на ночлег, она чувствовала вместо стоп два большущих, отдающих болью, распухших синяка. Джек обещал, что, мол, наберешься сил, и путешествие станет легче, однако пока что этого не случилось.

На следующий день они спустились в широкую и неглубокую долину, поделенную на лоскутки ферм, и хотя Рапунцель нашла окрестности очаровательными, она не могла думать ни о чем, кроме боли в спине и ногах.

— Я больше не могу, — взмолилась она, достигнув другого края долины и несчастно и изможденно взирая на вершину холма. И предостерегла, прежде чем Джек отпустил свою обычную реплику: — И не предлагай мне остричь волосы. Ты же знаешь, что не стану.

Он вздохнул и ничего не сказал, только сел рядом на обочине, пока Рапунцель давала отдых усталым ногам.

— Тесс обычно терпеть не могла подниматься в гору, — сказал Джек.

— Кто такая Тесс?

— Моя сестра. Так ее зовут. Наша деревня в горах, поэтому всяко приходится идти вниз две лиги до ближайшего городка за съестными припасами, и столько же занимает дорога обратно. Тесс обычно всю дорогу ныла. Хныкала и умоляла понести ее. Когда еще могла ехать на моей спине, было терпимо, но потом сестренка стала куда тяжелее.

— И что она тогда делала? — стало любопытно Рапунцель.

— Стала играть в одну игру.

— Какую же?

— Вот пойдешь, я тебе покажу.

Трудно было устоять перед соблазном. Она поднялась на израненные ноги и побрела в гору за Джеком.

— Итак, вот что ты делаешь, — начал тот. — Как почувствуешь, что тебя тянет поныть, ты должна сказать себе что-то хорошее. Тесс всегда говорила о том, что ее радовало, или о том, чего ждала с нетерпением.

— Увидеть Ведьму, — тут же сказала Рапунцель.

— Верно… Но, может, посмотреть чуть шире? — предложил Джек. — Скажем, Тесс радовалась солнечному дню или что у нас будут на ужин яйца.

— А. — Рапунцель задумалась. — Я рада, что Рун не убил меня.

Джек одобрительно усмехнулся:

— Отлично. А я рад, что не обрушился мост.

— Я рада, что у тебя есть хлеб из желудей.

— А я, что Ловец не съел нас.

Вот так они и взбирались на холм, и Рапунцель поняла, что игра Тесс очень даже хороша: куда легче переносить путешествие, когда только и занят, что придумыванием вещей, которые тебя радуют. И все же Рапунцель не удалось обмануть ноги, чтобы поверить, что они совсем не болят. Она чуть ли не плакала к тому времени, когда Джек взглянул на небо и сказал, что пора вставать на ночлег.

Голубоватые вечерние сумерки опустились на поля, вокруг быстро темнело, но звезд и луны не было видно. Путешественники выбрали ровную лужайку в рощице. Только Рапунцель стала освобождаться на ночь от закрученной косы, как откуда ни возьмись полилась вода и обрызгала ее холодными каплями. Рапунцель взвизгнула и  бросилась в укрытие под дерево.

— Что это? — вскричала она, глядя вверх. Однако над головой не было ничего, кроме ветвей дерева. Джек разразился смехом.

— Разве ты никогда не видела дождя? — спросил он.

Рапунцель все еще жалась к стволу.

— Я видела дождь, — ответила она. — Только снаружи башни. Ведьма не хотела, чтобы он мне навредил.

— Дождик тебе не навредит. — Джек встал и задрал подбородок. — И тебе лучше к нему привыкнуть. В Желтой стране часто идут дожди, вот почему у них такие тучные пшеничные поля. Давай, попробуй.

Принц-лягушонок прыгнул под капли, но Рапунцель с упавшим сердцем смотрела, как дождь стучит по траве, на которой они собирались спать. Она уже провела одну ужасную ночь на земле, теперь ей светила еще более неудобная ночевка.

— С тех пор как покинула башню, я и так уже достаточно вымокла, — напомнила Рапунцель. — И мне что-то больше не хочется.

— Ничего не попишешь, — сказал Джек. — У меня нет зонтика.

— Чего?

— Маленького купола на палке. Его держат над головой, чтобы дождь не достал.

— О. — Рапунцель задумчиво сжала губы. — У тебя не найдется желудь?

— Они закончились по дороге в Красноземье. Как ты узнала, что желудем можно сделать зонтик?

— Если они творят мосты, им не в тягость сделать купола, — ответила Рапунцель. — Может, не трудно…