Шествие возглавляли Тимофей и Анатолий Зверев. Они выхватывали лучами света из темноты ступени и уверенно вели всех вверх. Максим и Денис замыкали группу. Они пытались корчить друг другу страшные рожи, светя себе на лицо фонарями. Что касается меня, то я шел в самом центре, но от этого безопаснее себя не чувствовал.

Минут через пятнадцать подошли к двери, ведущей на парковку.

– Внимание! Будьте все наготове, – скомандовал Зверев и, нажав кнопку магнитного засова, открыл дверь.

В свете фонарей метнулась большая смутная тень. Анатолий и Тимофей открыли огонь, и гулкое эхо разнесло звуки стрельбы по всей парковке. В темноте что-то упало.

Когда мы подошли, увидели труп московской сторожевой собаки. Помесь кавказской овчарки и сенбернара, она была похожа на небольшого пегого медвежонка, который прилег, и только кровавые следы на длинной шерсти говорили о том, что животное вовсе не спит.

– Жалко собачку, – сказал Денис и, нагнувшись к трупу, посмотрел на брелок, что висел на ошейнике собаки. – Ее звали Лаки. Вот такая ирония судьбы!

Между тем Тимофей и Анатолий почти дошли до ворот, и мы, оставив труп собаки лежать между машинами, поспешили туда же.

Анатолий, побеседовав с кем-то по рации, отключил связь и, нажав кнопку открывания ворот, сообщил:

– Они уже здесь, уйдите с дороги. Чем быстрее они заедут, тем меньше шансов, что у нас будут проблемы.

Ворота начали подниматься. В медленно расширяющуюся щель между створкой ворот и полом, ударил яркий свет фар бронемашины. Проем становился все больше, и луч выхватывал из темноты обесточенной стоянки все новые и новые объекты. Чьи-то машины, несущие столбы, знаки стоянки для инвалидов и, конечно же, нас. Зрелище, нужно сказать, было почти феерическое.

Когда ворота открылись почти до середины, послышались леденящие душу крики регенератов. Следом за ним застрекотал пулемет броневика.

Мне становилось все страшнее, и я крепко сжимал выданный на охране автомат.

Как только ворота поднялись достаточно высоко, броневик, взвизгнув колесами, быстро въехал внутрь и, резко затормозив, остановился. Зверев нажал кнопку закрытия ворот, и те поползли обратно вниз. Однако в этот момент неожиданно внутрь вбежало трое регенератов. Один был в рваной одежде, а двое и вовсе голыми.

Все открыли огонь, и только у Дениса что-то заклинило в пистолете, и он начал резко отступать от бежавшего прямо на него безумца. Выпустив целую очередь в этого регенерата, я отвлек его от Кабана, но теперь нападавший побежал уже в мою сторону. Тимофей несколько раз выстрелил ему в голову; куски его черепа, как элементы пазла, выпали наружу, но в тот же миг поврежденная голова восстановилась. Мы оцепенели.

Наконец в сражение вновь вступил пулемет броневика. Его пули вылетали с резким, не похожим на выстрелы звуком, который словно чиркал по барабанным перепонкам. Один, а вслед за ним второй регенерат упали замертво. Вдруг третий изловчился и укусил одного из мертвых, тот мгновенно ожил и укусил третьего, и вот уже все трое снова вернулись в бой. Тем временем в свете фар я видел, как к закрывающимся воротам бежала целая толпа бессмертных.

Сзади броневика открылся люк, и пятеро военных с тяжелыми пулеметами наперевес выскочили оттуда. Стрельба и болезненные звуки усилились. У меня пошла носом кровь, потом стошнило. В голове все поплыло, и я ухватился за столб, чтобы не упасть.

К счастью, ворота, наконец, закрылись, а всех регенератов внутри военные перестреляли. Пулеметы перестали грохотать, и я почувствовал себя сразу же лучше. Наши гости облили трупы бензином и сожгли, после чего все отправились вниз под грохот стучащих в ворота регенератов.

Впрочем, на этом день не закончился. Потом была рискованная вылазка вместе с военными через шлюз для установки защитных систем, в том числе магнитно-импульсной установки, способной отключить любую электронику, в том числе и наниты в ста метрах вокруг. Если бы не дети, которые теперь вновь были со мной, то вообще можно было сойти с ума.

Когда смертельная усталость почти валила с ног, наконец, пришло время сна. Уложив детей, я выпил сначала с Денисом, смотрящим по телевизору, как рушится мир. Потом – с Максимом, который был вне себя от беспомощности и от волнения за жизнь своей дочери. Затем, вернувшись, застал Марину трясущейся от страха, и словно на автомате разлил по бокалам коньяк. Выпил еще и с ней, запивая кока-колой, которую поднес новый робот-официант из Японии. Когда алкоголь снял атаковавшие меня страхи и затуманил голову, я лег рядом с Мариной и обнял ее. Похоже, Злату мне уже не увидеть, – пронеслось в голове. Я прижал к себе девушку, вновь ее поцеловал, уже вполне осознавая, что делаю.

Время неизвестно

Место нахождения неизвестно

Звездное небо над головой, крыши жилых многоэтажек спального района и тишина… Только ветер треплет полы моей расстегнутой рубашки и волосы. Как странно… Город словно вымер. Ни одно окно в домах не горит, и от этого немного жутко и тоскливо. Меня будто все покинули.

Взгляд тщетно искал света в окнах в ожидании чего-то или кого-то. Но ничего не происходило.

Казалось, вся моя жизнь сейчас зависела от того, зажжется свет или нет. Но вокруг была только лишь тьма.

Внезапно промелькнула мысль о том, что, возможно, сам мой спаситель или спасительница сейчас в беде и нуждается в моей помощи… Ее звали Злата. Однажды она спасла меня от самоубийства. А теперь…

Это озарение дало мне решимость покинуть крышу и пойти ей на помощь, но что-то, веющее холодом, молча встало позади.

«Твой путь пройдет через паденье…» – послышалось в завывании ветра, и его порыв с силой толкнул меня вперед в бездну пустоты.

Оказавшись сброшенным, я на мгновение увидел, как будто озаренное яркой вспышкой света, все, что было вокруг, и почувствовал всем своим существом отсутствие опоры. Ни сзади, ни спереди, ни под ногами ничто меня не удерживало, и началось стремительное падение. Говорят, что в такой момент перед глазами проносится вся жизнь, но у меня только зарябили перед глазами сменяющие друг друга этажи, и единственное, о чем я успел подумать: «Хочу жить!!!»

Вместо удара об асфальт я проснулся.

Потихоньку отходя от кошмара, открыл глаза и осмотрелся. На моем крепком, загорелом плече лежала худенькая бледная ручка совсем юной девушки. Через открытое настежь окно доносился тихий шум водопада и щебет птиц. Легкий ветерок шевелил занавески, периодически впуская внутрь спальни тусклый свет и аромат цветущих деревьев.

Заметив, что я проснулся, к моей кровати на услужливо полусогнутых ногах подошел робот-слуга «АРТИ 2.0». Этот мехоноид был последним словом японской робототехники в прямом и переносном смысле. С виду он походил на карлика в костюме официанта, да и его синтетическая кожа выглядела почти как натуральная при таком тусклом освещении.

Робот нагнулся ко мне и еле слышно, чтобы не разбудить мою еще спящую подругу, заговорил:

– Доброе утро, господин. Чего будет угодно на завтрак?

– Да ты, похоже, издеваешься, старина, – добродушно пожурил я робота, – от тебя так веет свежемолотым кофе, что я перехотел свой морковно-яблочный сок, который планировал выпить с утра.

– Мои искренние извинения, мой господин, ваша дочь Майя заказывала глясе, и, видимо, запах еще остался. Глясе был с кофезаменителем согласно вашим указаниям по обслуживанию вашей дочери.

– Ладно, сделай мне эспрессо и пончик с ванильно-клубничным наполнителем. Но про сок через час все равно напомни.

– Всенепременно, мой господин.

Робот немного пожурчал и побулькал под тихую музыку внутренних динамиков и, издав тихое шипение, открыл на своей груди контейнер, в котором стояла небольшая чашечка кофе и лежал ароматный пончик.

На запах кофе проснулась и Марина. Она присела на кровати и потянулась. С нее сползло тонкое одеяло, обнажив грудь. Застеснявшись, она снова натянула одеяло на себя.