Гарпии, попадавшиеся на пути её смертоносного сияния, вспыхивали как головешки и прямо на глазах превращались в безвредные кучки пепла. Комки же слизи, которые на самом деле были ничем иным как яйцами чудовищных бестий закипали и с оглушительным шипением взрывались, орошая воздух вокруг невыносимой вонью.

Однако, раздвигая свои границы, сфера горела уже не так ярко как прежде, и некоторым гарпиям удалось ворваться в пределы пылающего круга, отделавшись лишь незначительными ожогами.

Заметив это, последний оставшийся в живых воин обрушил на одну из прорвавшихся гарпий свой меч, но клинок лишь бессильно отскочил от бронированного оперения твари. Тогда за дело взялся Макр, и его необычный меч не подвёл. Его выдвижное немыслимо острое лезвие одним мощным ударом в одночасье развалило тушу незадачливой бестии надвое.

Потерпевший неудачу воин тоже не растерялся и, выхватив арбалет, всадил стальной срезень прямо в багровый налитый кровью глаз другого страшилища. Третью и последнюю гарпию прикончил Тиллак, попросту разбил ей голову своим молотом.

На этом битва закончилась. Повсюду насколько хватало глаз, валялись мёртвые обугленные туши кошмарных бестий, а пол и стены зала были сплошь забрызганы омерзительно воняющей зелёной слизью. Всё, что осталось от жуткого потомства чудовищ.

— Ну, что все целы? — Обратился Тиллак к остальным членам отряда, однако как оказалось, это был ещё далеко не конец.

Внезапно в самом дальнем углу пещеры послышался какой-то оглушительный скрежет, а затем на опешивших от неожиданности воинов ринулась, наверное, одна из самых жутких тварей, когда-либо виденных последними. Внешне она более всего походила на двухметровую каменную статую летучей мыши, выполненную из обсидиана с громадными каменными крыльями и кошмарной уродливой мордой.

Углядев чужаков, тварь распахнула свою чудовищную пасть, полную острейших зубов и утробно взвыв, ринулась на незваных гостей. Прыжок её был настолько стремителен, что воин из числа людей не успел отреагировать, рухнул на пол пещеры с оторванной головой.

Макру тоже изрядно досталось, кошмарные когти страшилища сильно пропороли его бедро. Тиллак оказался отброшен далеко в сторону могучим крылом создания, и таким образом против него остался только Стешка.

Надо сказать, что отреагировал на это Неисчерпаемый как нужно и тут же послал во врага ослепительную струю пламени, от которой бестия правда легко уклонилась и ринулась на опешившего мальчугана.

Тут, наверное, Неисчерпаемому и пришёл бы конец, несмотря на всю его невероятную силу, если бы не Тиллак, который в самый последний момент успел швырнуть в бестию свой молот, отбросивший её далеко в сторону. Это дало Стешки необходимое время, чтобы взвиться в воздух и начать скучивать в руках гутой комок ярко жёлтого пламени, по всей видимости, готовя какое-то особое заклинание.

— Тиллак, мне нужно время! — Отчаянно прокричал огненный мальчик в сторону титана, и последний не мешкая боле, тут же швырнул в чудовище свой молот, который уже вернулся в его руку, во второй раз.

Оружие титанов вновь отбросило настырное создание, не оставляющее попыток добраться до Стешки, назад, однако на каменной плоти бестии не осталось даже малейшей царапины.

— Всё готово! — Наконец ликующе прокричал маленький бог — Ну иди сюда, тварь, поймай меня!

Однако бестия отнюдь не нуждалась в понуканиях и совершила громадный прыжок в сторону небожителя, широко распахнув свою кошмарную пасть. Стешка сполна воспользовался этой неожиданной удачей и швырнул новосотворённый огненный комок, который ощутимо подрагивал от колоссального количества влитой в него мощи, прямо в раскрытую глотку летящей на него бестии.

Раздался сдавленный хрип, и каменное тело твари пошло огненными трещинами, однако, даже несмотря на это, она продолжала отчаянно бороться за жизнь, пытаясь переварить нежданный «гостинчик» полученный от огненного мальчика. Тиллак не стал дожидаться, чем закончится эта внутренняя борьба и, собрав все свои немалые силы, метнул свой молот в третий раз.

Оглушительно грохнуло, и тело неведомого создания взорвалось чёрными осколками, разлетевшимися во все стороны, к счастью при этом никого не задев. Оставшиеся в живых охотники затравленно огляделись по сторонам, но их опасения оказались напрасны. Никаких иных врагов поблизости более не наблюдалось.

Малхольм судорожно хватал ртом воздух. Он бежал без остановок почти четверо суток и даже его закалённый организм бывалого воина был на пределе. Оказавшись перед громадным капищем из чистого золота, он позволил себе передохнуть, но лишь несколько секунд.

Все члены его ордена отдали свои жизни, для того чтобы он сумел добраться сюда, и поэтому он не мог их подвести. Мысленно сосчитав до пяти, Малхольм привёл свои мысли в порядок, настраиваясь на предстоящую жестокую схватку.

Неслышной тенью скользнув в приоткрытую дверь капища, воин увидел троих жрецов в тёмных балахонах, лица которых полностью скрывали глухие золотые маски со смеющимися человеческими ликами. На широкой золотой плите с искусно вырезанной на её поверхности фигурой человека лежала красивая полностью обнажённая молодая беременная женщина лет двадцати пяти. Она находилась в самом центре золотого сечения и явно пребывала в состоянии какого-то транса.

Малхольм облегчённо выдохнул. Ему повезло. Ритуал требовал, чтобы аура в помещении проведения обряда была абсолютно чистой, и поэтому всю охрану на время отослали. А тем временем жрецы как по команде разом воздели руки к небу и громкими нечеловеческими голосами произнесли трижды.

— Слаарн!

— Слаарн!

— Слаарн!

Малхольм не знал значения этого слова, но каким то шестым чувством понял, что мешкать больше нельзя и устремился вперёд. Мелькнул короткий кривой меч, и один из жрецов рухнул на идеально чистый пол капища, захлёбываясь собственной кровью. Оставшиеся двое вытащили из-за поясов волнистые ритуальные кинжалы, но они были мало пригодны для настоящего боя. К тому же жрецы никогда не были воинами, так что немудрено, что всего через несколько секунд они присоединились к своему товарищу.

Покончив со жрецами, Малхольм устало вытер пот со лба и наклонился над уже начавшей корчится в родовой муке женщиной. Старый воин никогда не видел родов до этого, однако на его взгляд всё произошло слишком быстро и легко. Ребёнок появился на свет практически безо всяких усилий с её стороны. К тому же Малхольм готов был поклясться, что женщина кричала не от боли а…. от удовольствия. Как будто бы и не рожала вовсе, а занималась любовью.

Однако старый воин не стал ломать над этим голову. У него был чёткий приказ. Не дать свершится этим родам. Или же убить младенца, если это всё же произойдёт. Могучая загорелая рука Малхольма медленно поднялась, однако необычный младенец, который был явно мальчиком и который весь светился каким то едва заметным дивным белым светом, лишь доверчиво глядел на него своими прекрасными глазами с необычной сиреневой радужной оболочкой.

Малхольм почувствовал, как у него зашлось сердце. Ещё никогда в своей жизни он не испытывал столь сильных чувств. Ему хотелось рухнуть на колени перед необычным младенцем и начать покрывать его тело поцелуями, однако старый воин обладал сильной волей и пытался бороться с наваждением.

— Ты исчадие Бездны… — Хрипло выдохнул он, поднимая клинок. — Ты… Совершенство… — Истово выдохнул Малхольм и одним молниеносным движением вонзил свой кривой меч себе прямо в сердце.

— …Говоришь каменная тварь из обсидиана… — Задумчиво нахмурился Кармос, когда друзья, наконец, оказались в его кабинете. — Судя по описанию это могла быть горгулья, тварь крайне опасная и непредсказуемая.