Со значением ухмыльнувшись, хозяин кабинета кивнул в сторону окна, за которым слышалось непрерывное цокание подковами строевых лошадей.

— Спасибо, дядя, я благодарна этому дому за все, — девушка собралась с духом, открыто взглянула в глаза влиятельного родственника. — Но у меня к тебе весьма серьезное и одновременно деликатное дело. Даже не знаю, с чего начать.

— Такое серьезное и деликатное? Тогда его следует выслушать, — ободряюще улыбнулся вальяжный господин. — Кстати, мой совет на будущее, всегда следует начинать со звука. С любого.

— А–а–а, — протянула девушка и рассмеялась. — Честное слово, я включу совет в свои правила.

— Отлично, а теперь к делу.

— У меня есть вещи, которые принадлежат Французской Республике, — собеседница скомкала смех, набрала в грудь побольше воздуха и продолжила. — Я хотела бы, чтобы эти раритеты заняли свое достойное место и больше никогда не попадали в чужие руки.

— О чем ты говоришь, дорогая Софи? — родственник посерьезнел, со вниманием посмотрел на сидевшую напротив племянницу. — Ты не заболела? Вид у тебя весьма усталый.

— Эти раритеты находится у меня, — с нажимом повторила девушка. — Я могу показать их прямо сейчас.

— Ну… хорошо, я согласен. И что же это за вещи?

— Прикажи Жану принести мою сумку.

Хозяин кабинета взял колокольчик и позвонил, передав пожелание племянницы лакею, сложил руки перед собой, хотел продолжить диалог:

— О семье в целом ты рассказала, но о своем избраннике упомянула лишь вскользь.

— Дядя, прошу тебя, об этом потом.

— Как прикажешь.

Тяжелая дверь приоткрылась, консьерж поставил сумку возле девушки и молча вышел. Развязав тесемки, она вытащила два кожаных свертка, неторопливо расправила кожу на столе. Глаза дяди полезли наверх, он гулко сглотнул слюну:

— Откуда это у тебя? — охрипшим голосом спросил он.

— Я не знаю, откуда изделия, но они принадлежат Франции, — с пафосом повторила девушка. — У меня лишь одна просьба, помоги вернуть их настоящим владельцам.

— Софи, девочка моя, ты меня поразила, ты не только выросла, похорошела и поумнела, но еще приблизилась к делам государственной важности настолько, что по спине у меня забегали мурашки. — не в состоянии был успокоиться дядя. Он долго разглаживал пальцами стянутый напряжением лоб. — Вернуть кардинальские знаки отличия будет очень сложно, возникнет масса вопросов, которые могут затронуть честь нашей семьи.

— Но ты ведь не хочешь, чтобы цепь с медальоном попали в другую страну? Или вообще исчезли навсегда?

— Это было бы кощунством.

— Тогда привлеки все силы для благого дела, связей у тебя достаточно.

— Софи, ты задала мне почти неразрешимую задачу, я, конечно, постараюсь предпринять все, чтобы святыни остались у достойных их, но, повторяю, задача эта не из простых.

Забрав свертки, хозяин кабинета с нескрываемым благоговением обследовал их, осторожно перебирая звенья цепи и поводя подушечками пальцев по краю медальона. Затем снова закрутил в кожу, открыв тяжелый сейф в углу комнаты, положил их на одну из полок. Вернувшись за стол, он снова изучающе посмотрел на племянницу. Девушка и не думала отводить взгляда, она решила исполнить задуманное до конца.

— Заранее прошу прощения, дядя, но ты должен меня выслушать, потому что идти мне больше не к кому.

— Теперь я вижу, что все намного серьезнее, нежели предполагал вначале, — собеседник откинул голову назад. — Я слушаю тебя со вниманием.

Коротко пересказав события последних дней, девушка постаралась с достоинством принять молчаливое неодобрение ее поступков ближайшим родственником. На некоторое время в кабинете воцарилась тишина, нарушаемая лишь сопением дяди и упрямым постукиванием пальцами по столу его племянницы. Удостоверившись, что нравоучений не последует, она вытащила из сумки содержимое, разложила его на столе. По очереди взялась разворачивать кожаные свертки, начав с добычи, захваченной у драгун, и закончив менее опасными по ее мнению драгоценностями с монетами из неизвестного ей источника. По мере того, как сокровища постепенно заполняли комнату золотым сиянием с яркими всполохами от россыпи больших и малых камней, лицо хозяина кабинета все сильнее вытягивалось. Вскоре оно превратилось в физиономию Дон Кихота с той лишь разницей, что вопросов в глазах отражалось намного больше.

— Это все? — подождав, пока племянница так же, как перед этим он, не сложит руки на животе, с надеждой спросил дядя.

— Здесь весь наш капитал, если не считать русских сокровищ, которые мой избранник решил вернуть на родину.

— Но это почти весь золотой запас казны нашего городка! Несколько килограммов изделий с драгоценными камнями, — родственник воздел руки к потолку, прошептал короткую молитву. — Девочка моя, я снова не в силах удержаться от вопроса, откуда у вас эти богатства? И почему ты решилась принести их ко мне?

Выдержав паузу, пока дядя снова обретет себя, собеседница откинула с лица светлую прядь волос, упрямо сомкнула брови:

— Могу сказать только одно, что мой супруг никого не ограбил, во всяком случае, лично я при этом не присутствовала. Часть драгоценностей у него уже была, а вторую он добыл в честном бою с бандой из французских драгун, превратившихся в обыкновенных преступников, — она перевела дыхание. Говорить правду о том, что за ними организована погоня и что вряд ли богатства они довезут до границы целыми, сейчас было бы смерти подобно. Влиятельный родственник немедленно принял бы меры, чтобы оградить ее от всего ужасного, даже путем сдачи властям возлюбленного. Девушка решила огласить лишь главное, к чему пришла сама. — Эти сокровища я принесла к тебе потому, что мы уезжаем в Россию.

— Если они принадлежат твоему другу, то это его право, как ими распорядиться, — попытался было перебить хозяин кабинета.

— Здесь несколько причин, дядя, — как можно спокойнее принялась объяснять собеседница. — Во первых, мы едем в глухой угол России, в казачью станицу, где цены изделиям из благородных металлов не знают. Мой избранник, с которым меня благословили его Величество император Российской империи и его Величество король Франции, в драгоценностях совершенно не разбирается. Он воин, его стихии — оружие и лошади. Я знаю, что ждет меня на окраине необъятной империи и сама приняла решение стать супругой простого казака.

— Но зачем тебе абсолютно нелогичные уступки светским принципам?

— Любовь границ не ведает, — опустила глаза девушка. — Но у нас будут дети, в первую очередь о них мои заботы, чтобы они выросли людьми образованными.

Господин сложил руки перед лицом, поднял глаза кверху:

— Храни тебя Господь, моя дорогая племянница, на подобные подвиги решаются лишь единицы из нас, смертных.

— Поэтому я решила вложить богатства в покупку поместья или приличной усадьбы во Франции, чтобы не оставлять детей нищими и голодными в чужой стороне.

— Здесь хватит на целый городской квартал, и еще останется.

— Дядя, ты шутишь!

— Вот эти крупные бриллианты в перстнях и диадеме по стоимости равны королевским украшениям, уж я это знаю.

— Значит, я могу на тебя рассчитывать?

— Без сомнения, кстати, у меня на примете есть замок километрах в двух от Обревиля с отличными виноградниками и полями под другие культуры. Замок выставлен на аукцион дальними родственниками владельцев, он принадлежал древнему рыцарскому роду Сердан, последний из которых погиб в войне с русскими. Сейчас там живет одна смотрительница.

— Я так благодарна тебе, даже не представляю, какими словами выразить признательность.

— Но возникает вопрос, Софи, — хозяин кабинета пристально посмотрел в глаза собеседнице. — Как отнесется к исчезновению сокровищ твой возлюбленный?

— Ты сказал, что драгоценностей довольно много, — девушка пощипала кончик носа. — Если это так, за остальное рассчитаешься русскими деньгами, они послужат доказательством того, что изделия были проданы, — она виновато сморгнула. — Милый дядя, правду я постараюсь рассказать супругу потом, сейчас он ничего не поймет, потому что несколько лет занимался одним — он воевал.