Царь Иван. Иван-сын, не только плотские люди, сами бесплотные ангелы управляются помыслами и рассудком высшим, как пишет о том Дионисий Ареопагит. В сем старце Божье говорит, ты ж то не смыслишь.

Топорков. Государь, свое понимание самодержавия хочу изложить кратко. Главное – богоустановленность царской власти. Царь Богом поставлен и верою утвержден и огражден святостью, глава всем людям своим, и государь своего царства и наставник крепок людям своим, и учитель, и ходатай к Богу. Государь избран Божьей благодатью.

Годунов. Государь милостивый, к тебе приехала депутация, среди них – митрополит Дионисий, князь Мстиславский, от Боярской думы приказной дьяк Щелкалов, также ходатаи от дворян.

Иван. Чего хочет такая высокая депутация от меня, князя московского? Как думаешь, святой старец, принять ли?

Топорков. Прими, государь.

Иван. Хай идут. (Годунов посылает слугу.)

Топорков. Много тебе дано, помазнику Божьему, но кому дано, с того и возьмется. На тебе, царе, обетованность за дела подданных. Сейчас на Русь, грехов ради наших, обрушились различные беды, ненависть и гордость, и вражда и маловерие к Богу, лихоимство и грабление, и насилие, и порча нравов. Бог повелел навести на нас пленение поганых и латын, беспрестанные сечи и кровопролитие, и царства Божьего разорение. Послал Бог также глад на землю, и мор, и пожары велики, и межусобны брани. В твоей области столь много заблудших, утерявших православную веру. Все те преступления тебе, государь, следует исправить. (Входит депутация во главе с митрополитом Дионисием и князем Мстиславским.)

Дионисий (кланяется). Государь, царь и великий князь, бью тебе челом я, митрополит Всея Руси. А депутация земли Русской – духовенство, дворянство, земство – просит вернуться тебя на царство.

Мстиславский (кланяется). Истинно так, царь-государь, смилуйся, пожалуй, говорю то от Думы боярской.

Михалка (кланяется). От союза дворянства русского послан просить тебя вернуться на царство. Плачутся по тебе твои государевы холопы. Сей благочестивый государь, князь великий, добрый правитель хоругви земли Русской, скипетродержавного кореня, людей упасает и великим смыслом единовластие русское утверждает, мечом храбрым все супротивное ему побеждая, покоряя и силу своей земли утверждая.

Щелкалов (кланяется). И мы, дьяки приказные, просим тебя, государь, вернуться на царство.

Иван. Что ж так, милые мои? Я вам не по душе был, то оставил трон, ушел в богомолье, по монастырям поехал, то давняя ж моя мечта! А разрешил сей вопрос, уступив Симеону, твоему зятю, Мстиславский, свой престол и титул.

Щелкалов. Государь, той меры никто всерьез не принимает.

Иван. Что у тебя, Щелкалов, в посольской избе ведомо, что говорят иноземцы?

Щелкалов. Иноземцы говорят, что ты, государь, вовсе не думал передавать своему заместителю что-либо, кроме внешних знаков власти, и именуют Симеона Бекбулатовича «подставной царь». Сейчас, государь, ведем переговоры с поляками, то ни разу имя Симеона Бекбулатовича не упоминаем.

Иван. А хорошо ли то, милые мои? Не от непочтения ли к царскому месту? Я, князь московский Иван, расточал Симеону Бекбулатовичу знаки глубокого почтения, обращаясь к нему с просьбами, как всякий подданный, выходил из саней, не доезжая до дворца, где живет новый государь. Я его почитал!

Михалка. Нет, ты наш государь, тебе кланяемся с почтением!

Дионисий. Вернись на трон, государь православный, бью челом тебе о том, бьют челом тебе о том твои государевы богомольцы.

Иван. Как мыслишь, святой старец, уважить ли мне просьбу подданных?

Топорков. Уважь, государь. Царь – защитник и опора, православной веры истинный наставник, на врага крепкий оборонитель. Ты, великий государь – боголюбимый царь. Всяко ненавидящий татей и всяких лихих людей обличаешь и всякую неправду изводишь.

Иван. Хорошо. Надо бы записать, Годунов, и про то оповестить всех, что по просьбе подданных возвращаюсь на трон.

Дионисий (кланяется). Православный царь, престол твой правдою и крепостью, и судом истинным утвержден есть, жезл правды, жезл царствия твоего. Возлюби ты правду и возненавидь беззаконие. Назначение твое царское – знати Господа и творити суд и правду посреди земли.

Иван. Живучи как простой боярин, предоставив трон Симеону, знаю, что при нем, Симеоне, была конфискация церковных земель. Потому запиши, Годунов, чтоб те земли вернуть.

Дионисий (кланяется). Богомольцы твои, государь, и я, митрополит Всея Руси Дионисий, с трепетом приемлют милость твою.

Иван. Все жалованные грамоты, что заготовил Симеон, отобрать, а затем от моего имени их возобновить – привилегии церквам.

Дионисий. Праведен ты, великий государь! (Кланяется.)

Иван. Однак по просьбе подданных возвращаюсь я на трон при условии, что буду я освобожден от прежних долгов и обязательств.

Мстиславский. Государь милостивый, Дума с тем согласна.

Иван. Чтоб уничтожить обязательства, принятые на казну и корону. Отвергнуть долги, сделанные на царствовании по жалованию монастырям, городам, дворянству и купцам. Чтобы мне, царю, дали большие суммы и выходы.

Мстиславский. Дума с тем согласна, милостивый государь!

Иван. Духовенство обязано выплатить триста тысяч, епископы и монастыри должны заплатить от сорока до ста тысяч рублев каждый.

Дионисий. Мы согласны ради обретения вновь царя православного на трон вместо татарина касимовского. Кротость православия твоего дорога нам. Царствуй во славу нам!

Иван. Правда царя должна соединиться с кротостью. Уразумел ли то, Иван-сын?

Царевич Иван. Уразумел, батюшка.

Михалка. Ты – праведный государь истинный ради красоты и правды посреди земли.

Иван. А ты, боярин Никита Романов, да прочие Романовы, рады ли, что вновь обрел я царство?

Романов. Великий государь, если царь праведен, кроток и неумолим к врагам православия, тогда подчиняются ему и цари, и князья, рассыпаются страны поганские, покоряется все супротивное.

Иван. Старец святой Вассиан, советом твоим и далее на троне жить буду. Принял сей совет со смирением. Царь должен быть смиренным, смирением сердца укреплять. Милые мои, вот старец святой Вассиан Топорков. Я власть имею над Русью, а он – над моим сердцем. (Целует старцу руку.)

Топорков. Сердце царево – в руке Божьей. Помни, царь, христианскую заповедь: любя другого, закон исполняешь.

Иван. Бунтовщики, изменники или недоумки тут, а с их слов и иные в Европе называют меня низменным деспотом али обыкновенным маньяком. Однак забывают, что получил я в наследство государство с архаическим устройством. Мне приходится затрачивать больше сил, чем прежним государям, так как сопротивление, осуществляемое мне, более упорно. Духовные наставники мои, преподобный Иосиф Волоцкий и ты, святой старец Вассиан Топорков, внушили мне идею божественности моей власти, которая не может быть ни разделена, ни ограничена, ни подчинена кому-либо. Я правлю, как и другие московские государи, самовластно, однако последовательно. Я подчиняю своих подданных суровым законам, от которых многие стараются уклониться. Однако единственная задача моя есть просветить моих подданных светом Божественной истины. Против моей власти часто восставали и восстают, но злоумышлявшие против меня есть слепые безумцы. Да, мое правление деспотично, но оно не есть дело лишь моей личной воли. Сила, руководившая моей политикой, есть милосердие Божье, милость Пресвятой Богородицы, молитва всех святых и благословение прежних государей. Я, царь, являюсь лишь живым орудием всех этих внешних сил.

Нагой. Государь, поедешь ли далее молиться в Кириллов?

Иван. Нет. Я принял царскую власть и возвращаюсь в Москву. Молитву о даровании младенцу здоровья воздам в Успенском соборе.