Иван (яростно). Где была наша артиллерия? Мстиславский, где была наша артиллерия?

Мстиславский. Государь милостивый, войска подошли, артиллерия, наряд двигались неспешно. Многие посошные люди к наряду не поспели, а которые пришли, и те немногие разбежались, а которые остались, у тех лошади под нарядом не идут, особо в непогоду.

Иван. И укрепленный город Сокол сдали нерадивостью своей и изменой, так ли, гонец?

Гонец. Государь милостивый, вслед за Полоцком город Сокол взят был поляками приступом.

Иван (бешено ходит, потом останавливается перед Мстиславским). Вы, нечистый род, говорили, что Полоцк и Сокол неприступны и что король не сможет захватить этих замков, и вот Полоцк и Сокол потеряны, воины и прочие люди убиты. Тебе, главному земскому воеводе Мстиславскому, я, царь, припомню твое литовское происхождение! Бельский, готовь указ: обвинение Мстиславского в предательских замыслах!

Бельский. Исполним, государь!

Мстиславский (испуганно). Государь милостивый, служил тебе издавна верой и правдой!

Иван (гневно). Молчи, старый пес! Ты, старый пес, до сих пор насыщен полностью литовским духом! Ты мне говорил, чтоб я выслал тебя с моими сыновьями в Полоцк для противодействия польскому королю, ясно мне твое коварство! Так ты намеревался стать вероломным и подвергнуть крайней опасности моих сыновей!

Мстиславский. Государь милостивый, о том просил меня сын твой, царевич Иван Иванович!

Царевич Иван. Государь-батюшка, истинно, я о том просил. Ныне же стоим мы тут, в Новгороде, с большим войском, а надо бы идти, выручать стесненный гарнизон.

Иван. Помолчи, Иван, сын, мал ты еще, да не постиг их, вельмож, измен и коварств! Они весь наш род Калиты извести хотят, а посадить на трон иных. Не боярина ли Федорова-Челяднина дума вместо меня посадить хочет? Так ли, первый боярин думы Мстиславский? Ответа не знаешь? После сего вопроса почну колотить тебя, первого боярина, доброй палкой! (Бьет изо всех сил Мстиславского, пока не ломается палка.) Бил бы еще, да жаль, палка сломалась! Вы все с изменником Курбским заодно, так ведь! Что Курбский?

Гонец. Государь милостивый, скорбно о сем говорить. Изменник князь Курбский с литовским отрядом пересек русские рубежи и зашел с тыла. Благодаря хорошему знанию местности сумел окружить наш полк, загнал полк в болото и разгромил. Семьсот больших бояр и детей боярских взяты в плен.

Иван (гневно). Клятвопреступник Курбский! Беглый боярин пишет свои изветы да льет русскую кровь! Злобесным собачьим умышлением, подобно псу лая и яд ехидны изрыгая. Знай же, проклятый, разъярившись на меня, царя, разъярился и на отчизну свою! Или мнишь, окаянный, что убережешься? Нет уж, ежели тебе и далее придется с ними, врагами нашими, воевать против Руси, тогда придется тебе и церковь православную разорять, и иконы попирать, и православных христиан убивать. Ежели где и руками не дерзнешь, то там много зла понесешь смертоносным ядом своего умысла! (Гневно ходит.) Ты, русский вельможа давнего ярославского рода, участвуешь в военном нашествии врагов на Русь? Представь же себе, как во время военного нашествия конские копыта попирают и давят нежные тела православных младенцев. А разве твой и тебе подобных злобесных собачий умысел изменить не похож на злое неистовство Ирода, явившегося убивать младенцев? А еще меня обвиняешь в жестокости! Разве жестокость – казнить таких изменников, как ты?

Царевич Иван. Батюшка, пойдем с войском выручать Полоцк!

Иван. Нет, Иван, сын, ныне пойдем из Новгорода ко Пскову. (Уходит.)

Годунов. Государь милостивый, подавать ли жареных лебедей?

Иван (с кубком в руке). Вели подавать. Да разлей вина! (Стольники наливают вина в кубок.) Тут, в царствующем граде Москве, надобно иметь особо попечение о корени великих князей московских, чтоб не было пресечения корня царского от Августа-царя. Хранить тот корень ныне допустил в первый черед Бориса Годунова, Афанасия Нагого да Богдана Бельского, ибо к многим вельможам за измены доверия не имею. Храните вы корень царский добро. Ты, Борис Годунов, с чином кравчего моего, а ты, Богдан Бельский, с чином оружничего моего, а ты, Афанасий Нагой, посол мой особый.

Годунов. Уж исхитримся, государь милостивый!

Бельский. Свергнем всякого, кого укажешь, государь милостивый!

Афанасий Нагой. Созирати будем твое спокойствие, государь милостивый!

Иван. За добрую службу повелел я наградить Бориса Годунова. Он получил ныне боярский чин, хоть не положенный ему по худородству, да вошел с тем чином в думу.

Годунов. Служить буду без порухи тебе, царю великому московскому.

Иван. Богдану Бельскому приказал расследовать заговор против меня, царя. Заслуги Бельского я оценил, и он получил боярский чин.

Бельский. Государь милостивый, всякой измене спону, сиречь препятствие, ставить буду. (Кланяется.)

Иван. Афанасий Нагой оказал мне, царю, важные услуги, будучи послом в Крыму, разоблачив измену бояр в пользу крымского хана. Ныне, когда я обратился к Вене, к Габсбургам, для посредничества между мной и Баторием, то хочу туда Афанасия отправить для переговоров с еще более настоятельным призывом о мире.

Царевич Иван. Не будет ли то, батюшка, со стороны тебя, царя Всея Руси, самоунижением?

Иван. Иван-сын, то не самоунижение, поскольку посол Афанасий Нагой имеет приказ от меня, царя, ежели его пригласят к столу императора, согласиться занять только первое место, хотя бы ему пришлось столкнуться с послами французского короля или султана. На вопрос, как случилось, что король взял Полоцк, ты, Афанасий, должен ответить, что произошло то благодаря неожиданному нападению, нарушению королем перемирия, заключенного на три года.

Царевич Иван. Батюшка, Афанасий Нагой будет выпровожден из Вены так же, как его предшественник, посол Резанов. В Вене, батюшка, не намерены ссориться с Баторием, у которого много средств взбунтовать Венгрию. С иной стороны, Баторий держит в своих руках Вену при помощи Рима, а Рим – посредством иезуитов, которых множество при посольстве в польском дворе. Но по следам короля идет другая армия, еще более опасная. Иезуиты, батюшка, ведут свои проповеди в завоеванных областях, а Баторий покровительствует, надеясь с их помощью разорвать узы, связывающие население тех областей с православной Москвой.

Иван. Против иезуитства ныне православный крест. Я пошел в Ливонию, вотчину свою, держа в одной руке меч, а в другой – святые писания. Если б не боярские измены, вся Ливония была б уж наша. Оттого пришел я ныне в Москву, чтоб те измены извести. В Ливонии же к каждому полку придать людей моих, из двора моего или близких мне татарских царевичей.

Бельский. То делаем, государь.

Иван. Как при рейдах по тылам отряды верных мне татар наводят ужас на врага, так и нам надобно наводить ужас на врага внутреннего, на тех, кто государство тощали, землю государскую себе изымали и не желали оборонять страну от крымского хана, Литвы и немца. Ныне же разгневался Пан Бог, попустил на Российское государство короля польского, Стефана. Имя ему признано Оботур[24]. Уклонил он мысль свою на христианское убиение и ненасытное грабление. Мы ж, по христианскому писанию, мыслим о мире. Я, царь, по-христиански все еще надеюсь помешать возникновению враждебных действий. Потому я, царь, велел, сиречь приказал, послам нашим, Евстафию Михайловичу Пушкину да прочим, чтоб предлагали Баторию Курляндию. Послал послов, чтоб они прибыли в Вильно на встречу с Баторием раньше назначенного срока.