Иван. То тебя, художник, гордыня мучит. А от кого гордыня, ведаешь ли?

Алампий. Ведаю, государь. Однако, государь, в живописном деле без гордыни да без того, от кого она исходит, не можно быть. И Рублев был мучим гордыней, и Дионисий, да оба к тому жадны были до денег. Дионисий иконостас Успенского собора с тремя другами писал, иконы-деисус, праздники и пророки, то получил огромную сумму. А Андрей Рублев за «Троицу» сто рублев получил.

Царевич Федор. Сделай, художник, красивую икону, то батюшка тебе двести заплатит, верно ведь, батюшка?

Иван. И триста уплачу, если сделаешь лучше, чем у Рублева.

Алампий. У меня, государь милостивый, уж свои краски замыслены, особо для портрета твоего, также и для Варварьинской Божьей Матери. Краски червень – от червь, червяк, краска из червяков особых.

Царевич Федор. Скажи, художник, как из червяков краски делать?

Алампий. Царевич, батюшка, тех червяков особых высушивают и растворяют в кислоте. А краску ярь, золотой ярил, так делаю: в сосуд из красной меди наливаю уксус, томлю в навозной куче, отсюда золотой налет, ярь-медянка. Творенное золото делаю, также ртуть и олово. Вот уж портрет государственный теми красками писал. (Показывает.)

Царевич Федор. Хороши те краски, верно, батюшка?

Иван. Краски хороши, а гордыню-то умерь, художник! Гордыня есть в православии высший грех. Я, милые мои, по себе, царю, помазнику Божьему, то знаю. Кто сам не может умерить, тот Бога должен просить, говоря: святый Боже, изойди к нам, чтоб мне хвалу воздать вседержителю. (Крестится, все крестятся.)

Алампий. Я, государь милостивый, уже немало молился. Однако все умерить себя не могу. А иной раз, государь милостивый, так желаю писать без святых образцов, от себя все писать.

Иван. То не посмей, художник! Гляди, уязвлен будешь, а окончишь тщима, сиречь пустыми руками, убогий и недостойный. Милые мои, издавна древнерусские живописцы, как и собратья Византии, писали по святым образцам. И в Европе прибегают издавна к образцам, то exemplum зовется. Без образцов святых он живопись колдовством испоганит.

Царевич Федор. Кто тот он, батюшка?

Иван. Царевич Иван, скажи брату своему Федору, кто тот он.

Царевич Иван. Не требуется борзого ума, чтобы понять. Древний змей Сатана, кому ж еще!

Иван. Сыны мои, мальчики, без святых образцов и молитвы издавна ничего не писали. Юный князь Владимир, будущий Мономах, после чудесного исцеления от болезни решил воздвигнуть в Ростове церковь подобно церкови Успения в Киевско-Печерском соборе. Для того Киевский храм был тщательно замерен и на пергаменте сделана зарисовка. Ни одна роспись, милые мои, не выполнялась без использования каких-либо образцов. О том сказано в послании Епифания Мудрого Кириллу Тверскому.

Алампий. То мне, государь милостивый, ведомо. Однако прославленный Феофан Грек, в отличие от русских живописцев, не глядел на образцы, а все брал из головы. Когда уж все то набрасывал или писал, никто не видел, чтобы он в те образцы глядел. Когда чернец Андрей Рублев писал в Московском Благовещенском соборе с Феофаном Греком, то писали по-разному. Иконник Гречин, филосов Феофан писал без образцов.

Иван. Ну, гляди, Алампий. Упатки твои хитры, повадки хитрыe. Сделаешь мне храмину, то награжу, а не сделаешь – то тебе беда.

Годунов. Хочу его, живописца Алампия, с дружиною взяти церковь Богородицы расписывать, пострадавшую от пожара.

Алампий. Благодарю покорно, государь милостивый. Уж потщусь. Подновлять лишь, али можно и иные сюжеты?

Иван. Ты уж сам гляди.

Алампий. Государь милостивый, если также и иные сюжеты, то мастеров надобно поболее. Андрей Рублев с Феофаном Греком и старцем Прохором с Городца, с Данилом Черным так расписывали фрески и иконостас Благовещенского собора Московского Кремля. Так и Успенский собор во Владимире, и Троицкий Сергиево-Троицкого монастыря. В малой дружине художники хоть и разные, но близко связаны. А великая дружина не сделает ли грубо?

Годунов. Да и накладно то для казны, государь милостивый. Они теперь все до денег жадны, а казна ведь пуста ради военного времени. Владычные ребята, владычные парубки Федор с дружиною нанятые, чтоб побивати церковь Святой Троицы свинцом и иными досками, затребовали преогромную плату, созвали мастеров множество, а мастера всякие, и из татар также.

Иван. Гляди, художник. При писании святых сюжетов лишь крещеные пригодны.

Алампий. То делаем, государь. Лишь крещеные пишут, однако число мастеров, государь, ныне увеличивается, и все же ежели с работой сравнить, то их менее, чем прежде. Сюжеты ныне заказываются многофигурные, а письмо более мелкое, чем при Рублеве и Феофане Греке. Прежде мазок был более широк, да ныне подробен.

Иван. Истинно. В Софии Новгородской огромные погрудные изображения вседержителя. Сурово, да просто, наподобие византийской живописи. Также облик Богоматери Рублева, прост, но живописен, певуч. Троица проста, да изящна. Старозаветная икона новгородцев «Три ангела за трапезой у Авраама» хоть и подробна, но нет в ней изящества. Ангелы внешне объединены. А писалось то Рублевым с переводов, сиречь святых образцов – канонов, не прямо с головы, над которой сам по себе человек не властен.

Алампий. Государь милостивый, одно дело переносить с древнего иконописного перевода на загрунтованную доску, другое же – на стену храма. При нынешнем мелком письме да многофигурности без множества мастеров не обойтись. Вот в чем беда. Ежели в новых храмах из-за холодного климата к расписанию храма у нас на Руси приступают год спустя после окончания постройки, чтоб хорошо просохнуть стенам, то в старых храмах и по холодной стене живопись не держит. По сырому грунту мастер наносит штукатурку на такой участок стены, который можно за день рабочий расписать. Как писали храм Спаса-на-Нередице, то почали в мае и стремились завершить в один сезон, а в сентябре живописные работы приостановили из-за холодов. Так же в Архангельском соборе церковь Михаила Архангела не дописали до того лета, что почали ради мелкого письма. В сезон в Новгороде не успели написать зимы ради роспись церкви Николы на острове.

Царевич Федор. Отчего же не смогли, художник?

Алампий. Государь царевич, краски не держат, особо лазурь не держит на сырой штукатурке без добавочного закрепителя из пшеничного клея, а и с закрепителем не всегда держит. Исхитряемся также, как в Киевской Руси, писать по сухой штукатурке красками, разведенными на яйце. Краски смешиваем с гашеной известью и густыми молочными сливками по сырой известковой штукатурке, чтоб по мере просыхания вода проникала в краски и закрепляла их. По-всякому исхитряемся, однако не всегда помогает.

Иван. Ты с молитвой пиши, художник, чтоб подновить Варварьинскую Божью Матерь без ненужных мелочей. В Махрищский монастырь поезжай, тот монастырь в 12 верстах от Александровской слободы, в 35 верстах от Троице-Сергиевской лавры. Там икона Богоматери на троне с Младенцем, ангелом и Сергием Радонежским. Также Пречистая Богородица Новгородская – икона Новгородская. На фигуре Богоматери изображен ясно зачатый в утробе Младенец. Икона древняя, доска не пиленая, а тесаная в тех древних иконах. Толщина малая досок, а крепка. Деревянные древние гвозди. На новых же железницы, что доску калечит. Поземь красная полоса – на иконе изображение земли. Я ту икону давно полюбил, Годунов, надо бы ее взять в Кремль на иконостас Успенского собора, отпиши архиепископу Новгородскому Леониду.

Годунов. Исполним, государь.

Иван. Отпиши так, чтоб прислал 500 берковиц[23] меда в царские погреба, рыбы также и рыбный зуб, моржовый клык поболее. Хоть Новгород и наказан мной за измену, а там во множестве богатства всякого, также и умения, также и красоты женской. Была там грешница гулящая, женка Анница, лицом красна. Взял ее сенной девушкой, думая Бога ради тут замуж отдать за стольника али за стряпчего, а она, видишь, мастерицей оказалась, тонкошвеей, шелком покров Девы Марии шьет отменно. Как окончит, так погляди, чтоб Варварьинскую Божью Матерь не хуже делала. Погляди ты, художник, на ту пелену Богоматери, вышитую, аки на святой образец. Люблю я, милые мои, вышивание, особо святое. Сыны мои, царевичи, мать ваша, ныне покойная, юница моя милая, вышивала красиво. Покров Голгофа, вложенный в Троицко-Сергиевский монастырь, вышит ею собственноручно. Всегда, как бывает, стою перед тем покровом и не могу сдержать слез. (Утирает слезы.) Вышито разноцветными шелками, камни Голгофы, словно драгоценные камни, освещены светом, переливаются. Два летящих и плачущих ангела.