Сафоний. Подобрали для многих, как ты велел. (Берет бумагу.) Ревель зовется Колыванью, Нарва – Рогодивом, Венден – Кесью, Мариенбург – Алистом, Нейшлос – Сыренском, Вайсштадт – Белый Камень, Нейгауз – Новгородский, Тольберт – Толщебор, Засвеген – Истивин, Розитген – Резицы, Лаузен – Лужи.

Иван (возбужденно). Так возвратится к нам наша русская вотчина. Однак то лишь начало величия Руси. Знаю, в Европе на наш царский титул смотрят искоса, говорят, что дарован он нам Византией. Правда, после женитьбы деда моего Ивана Третьего с греческой царевной мы в Москве сами любили настаивать на перенесении титула из Византии. Однак ныне, из покорения Казани и Астрахани, а также ливонского покорения, московская дипломатия должна извлечь новый довод для оправдания перед западными державами моего царского титула. Надобно изменить доводы, говорить сначала о царском звании Владимира Святого, который на иконах писан царем, потом сослаться на титул и права Мономаха и, наконец, настаивать на том, что по взятии Казанского царства и покорении Ливонии я, Иван Четвертый, сам стал царем. И потому я начал войну за обладание Ливонией. Война ливонская становится делом моей жизни. (Входит слуга, говорит что-то на ухо Малюте.)

Малюта. Государь, принц Магнус приехал, как ты велел.

Иван. Ливонский король явился, пусть идет для разговора. Я, милые мои, так уверен в успехе, что теперь решил изменить свою политику относительно Магнуса. Мой голдовик был промежуточным звеном между основными русскими землями и прибалтийским берегом. По новому договору Магнусу я отдаю земли к северу от реки Аа, тогда как область между Аа и Двиной оставляю за собой.

Малюта. Государь, Магнус, недовольный тем, пытается действовать самостоятельно и стал захватывать города на свой риск. Он взял Коккенгаузен, Венден и хочет взять Вольмар.

Иван. Наглец! Я хоть величал его королем, но сего короля надобно держать в черном теле.

Магнус (входит и кланяется кивком). Я, король Ливонии Магнус Первый, приветствую тебя, великий государь Московский Иван Четвертый!

Иван. Король Ливонии Магнус Первый, кто позволил тебе захватывать города на свой риск?

Магнус. Государь Московский Иван Четвертый, пора уже дать мне все мое королевство во владение!

Иван (со злой усмешкой). Если ты, король, недоволен Кесью, то есть Венденом и другими городами, которые тебе даны, то поди в свои земли Езель, да и в Датскую землю – за море. А нам тебя имати нечего. Разве что в Казань тебя сослати? (Смех.) То лучше только пойдешь за море, а мы, с Божьей помощью, очистим свою отчину, Лифляндскую землю, и тем себя обережем.

Магнус. Государь Московский, ливонцы сделали выбор в мою пользу, потому я хочу от твоих русских воевод не беспокоить моих верноподданных.

Иван. Ты хочешь сказать, что ливонцы выбрали между мной, царем, и тобой, нанятым авантюристом. Остановились на тебе?

Магнус. Ты публично признал меня королем Ливонии, потому я начал действовать самовольно. Я хочу создать себе положение настоящего короля.

Малюта. Оттого, государь, он без всяких приказаний твоих, великого государя, занял Коккенгаузен, Аммераден, Линдверден, Роннебург и хочет занять Вольмар.

Магнус. Все те города сдались мне добровольно, чтоб не попасть к русским воеводам. Государь, твои русские завоеватели не знают никакой пощады, страну жгут и разоряют немилосердно, избивают стариков, молодежь увозят в плен. Государь, идет двадцатый год адской, неслыханной войны. У твоих воевод забыты все средства привлечь расположение чужеземного населения, осталась одна мысль – о завладении территорией хотя бы с остатками народа. Перед опустошительным, ужасным налетом твоей, царь, русско-татарской армии все никнет, все бежит в отчаянном страхе.

Малюта. Государь, принц Магнус повторяет слова католических немцев в Ливонии, Литве и русских областях, находящихся под владычеством Польши. Наши воеводы делают все, что возможно, чтоб навести страх на Польшу.

Иван. Я назвал тебя, Магнус, своим голдовником и союзником, а помыслю, не заподозрить ли тебя в тайном соглашении с Польшей. (Кричит.) Наглец! Не хочешь ли в Казань? А то ступай себе за море! Забыл, что принял ливонскую корону от меня?

Магнус. Принимая ливонскую корону, я надеялся на твою царскую щедрость! Слишком мало твоей царской щедрости и великодушия!

Иван (гневно). Тебе мало? Глупец, я тебя принял в свою семью, одел, обул, а ты восстаешь против меня! Я выдал за тебя свою племянницу Марью Владимировну, я торжественно отпраздновал свадьбу, я тебя щедро наградил!

Магнус. Приданое, пять бочек золота и прочее, так и остались только лишь обещанием. Мне же, датскому принцу и ливонскому королю, пришлось удовлетвориться очень скромным уделом.

Иван. Я отдал тебе город Киркгаус, остальные ты должен был еще выслужить! Выслужить деньги и корону, которые тебя соблазнили!

Магнус. Великий московский царь, я стараюсь выслужить. Если ты подкрепишь мои немецкие войска отрядом татар, то я оставлю сравнительно хорошие защищенные шведские владения и направлю все свои усилия на Польскую область, чтоб принудить к сдаче замок Салис и угрожать Пернау и Риге. А явился я к тебе ради миролюбивых переговоров.

Иван. Ты, фальшивый король, явился вести на равных переговоры со мной, Божьим помазником?! Ты действуешь точно во сне! Тем неприятнее твое пробуждение! В тебе я боле не нуждаюсь и тебе не верю! Все те города и замки возьму сам. Отныне твоим эфемерным королевством будет лачуга! (Смех.) Короля ливонского к ногам моим! (Малюта хватает Магнуса и швыряет его к ногам царя.) Запереть короля Магнуса в лачуге и продержать его на соломе несколько дней! Немцев из свиты, приехавших к нам, высечь! (Магнуса уволакивают.) Помыслим, не обвинить ли Магнуса в измене, сношениях с курляндским герцогом и поляками. (Ходит.) Он мой вассал, голдовник, нарушил тут, в Пскове, соглашение. Надобно ему пригрозить ссылкой в Казань.

Нагой. Государь, не надо бы слишком сильно наказывать датского принца! То не понравится Дании. Датский флот поддерживает Гданьск, восставший против Батория.

Иван. Сначала накажу Магнуса за дерзость, потом помилую. Габсбург и даже римские курии поддерживают недовольных против Батория внутри Польши. Видя во мне страшного соседа, польские вельможи старались подольше занять меня обещаниями короны, которую вовсе не намерены были мне вручать, а вручили Баторию. Чем же Баторий лучше Магнуса? Я царь, и Баторию продиктую мои условия мира, как продиктовал Магнусу. С Польшей можно не считаться.

Нагой. Истинно, государь! Новый король занят своим упрочением на престоле.

Малюта. Усидит ли? Пятьдесят тысяч русских с крупными орудиями снова появились под Ревелем, а в Ливонии Батория полководец Радзивилл не имеет и двухсот лошадей. Ждет ассигновки в три тысячи форинтов, и напрасно. Крымская орда опустошает Польшу, и нет у Батория против нее силы.

Иван. Осведомленный обо всем том, я, царь, решил не терять времени, и первая задача – разгромить шведов в Эстляндии. Потом можно направить внимание и на поляков.

Нагой. Государь, но и Россия ныне крайне разорена. Сможем ли мы воспользоваться затруднительным положением Речи Посполитой, чтоб закончить войну одним ударом? Не попытаться ли вновь использовать дипломатию для навязывания плана раздела?

Малюта. Переговоры лишь затянут дело. Надобно, государь, спешить, пока в Ливонии разложение, воспользоваться минутой и идти к морю.

Иван. Так и сделаем! Все колеса, рычаги, проводы действуют точно и отчетливо. Имея сильное, благоустроенное войско, воевод искусных на поле брани, я без труда надеюсь управиться со всеми соперниками. Кто может противостоять нам? Изнеженное рыцарство? Рыцари давно уж утратили добродетели своих предков, живут в великолепных замках, утопают в роскоши, проводят дни в веселье, ссорятся друг с другом. Они в непримиримой вражде со своими лютерскими епископами и не слушают своих гермейстеров. Дух воинского братства в сих рыцарях исчез, его заменил раздор, мужество уступило изнеженности нравов, пороки так глубоко вкоренились, что дряхлый Ливонский орден не может существовать независимо и, по примеру Тевтонского, должен ныне признать покровительство одного из государей: русского, польского али шведского. Я лишь решил предупредить совместников.