Купец. Недоумы кричали. Московиты Борису противятся. Чул, как юрод Василий Блаженный ходил по городу и ругал Годуновых.

3-й. Истинно, некоторые говорят, что Бориса надо убить!

2-й. Смута на Руси. От литвы и от немца пошло всякое разорение грехов ради наших. Я чул, в Пскове началось развращение.

Женщина. Истинно, в Пскове, чула, мор и разорение!

Дворянин. Вижу я, собрались тут одни бунтовщики гавкать! Эй, сыщики-караульщики, оберегальщики!

Молодец. Замолкни, чего кричишь?!

Дворянин. Ты-то кто, молодчик? Эх ты, крапива! (Замахивается.)

Молодец (перехватывает руку). Не усердствуй, служилый! Крапива, кто ее ни возьмет, тот руки ожжет! (Смех.)

Дворянин. Гляди, прутья потерпишь, тать! Видно, долго на полатях лежал да смышлял, как бы кого облупить!

Купец (указывая на парня). И сей, вишь, каков глядит!

Парень. Я молчу, я ничего не прошу!

Купец. Глядение лихое пуще прошения! Ночью у пьяных мошны холостишь! Не для того ли пришел?

Парень. Пришел на царские похороны, воздати скорби что воздыханием. (Смеется.)

Купец. Воры прикрытые, тати!

Парень. Истинно, времена шатки – береги шапки! (Смех.)

Дворянин. Нехристи! Так-то вы пришли на похороны государевы!

Старец. Чем же мы язычников хуже? Глаголяти иные, яко прежде времени, ярости ради угашения жизни. Смерть его во странах языческих яко светлый праздник будет. Многие сотворились радостными и весело всплеснули руками.

2-й. Замолкни, старик! Возьмут тебя, да и нас с тобой!

3-й. Замолкните, уж дьяк Щелкалов с Красного крыльца к народу говорит.

Щелкалов. Народ! Сейчас начнется шествие с царским телом и погребение царское в Архангельском соборе. Чтоб стояли в благоговении и молитве, и дурачества не делали! По распоряжению, столичные церкви открыли свои двери перед прихожанами с вечера до следующего утра, чтоб народ с усердием вопил и слезы точил. А уклоняющихся бить по шее.

Молодец (кричит). Мы, молодшие посадские люди, спытать желаем, открыты ли царские кабаки?

Щелкалов. Кабаки открыты, однако за дурачество тяжкое – штрафование.

Молодец. Которое дурачество? В кабаке пируем, перед кабаком допиваем. (Смех.)

1-й. Глядите, шествие уже началось. Вынесли из храмов старые почитаемые иконы и со святостью несут.

3-й. Чул я, после погребения святые иконы в Новодевичий понесут. Согнать хотят народ на Новодевичье, чтоб Годунова объявить царем, а Федора – в монахи. (Идет шествие. Несут гроб. Плач, причитания плакальщиков.)

1-я плакальщица. Ограда многих благ, рай одушевлен, свет земли Русской!

Михалка (плачет). Угас свет страны, померк свет православия! Царь Иван Васильевич приемлет нашествие облака смертного, оставляет царство времени и отходит в жизнь вечную! (Крестится. Звон колоколов.)

Старый чернец. Также и батюшку хоронили государева, благоверного князя Василия Третьего. Когда отправляли в последний путь, не слышно было даже звона колоколов из-за плача, и сделалось, будто вставала сама земля! (Плачет.)

Купец (умиленно). На сороковый день в церкви на кладбище панихида, избавляющая усопшего от загробных мук. (Плачет.)

Петля Лобов. Как почнутся поминальные тризны, похороны, то деньги давать будут и кутьей кормить. (Плачет.)

Потанюшка Хроменький. Хороша кутья! А бывает, кутья сделана – варено пшено, да с сахаром, да с ягодой, а в монастырях бывает сделана варена пшеница с сытью. (Плачет.)

Николка. А потом царь с царицей ходят по богадельням и по тюрьмам и дают милостыню. Также и нам, нищим и убогим людям, дают по рублю и по полтине и меньше человеку. И тех денег расходуется множество тысяч, да еще по полотенцу дают и по два платка. (Плачет.) То при благословении нового царя и с царицей как благословляют, так ладаном меж образами. Положат в платке денег, а при похоронах дают лишь молитвенные деньги, чтоб за усопшего молиться. Дядя Петля Лобов, а площадные мужики говорят, будто царь без покаяния умер.

Петля Лобов. Не слушай, Николка, площадных. Они прикинулись, вороватые, сущих с нами научая красти и разбивати. Гляди-ко, шествие государственных похорон, и идут по чину. Наперед идут дьяконы, попы певчие, и поют каноны, а позади их несут царское тело. А позади царского тела идет отец Дионисий, митрополит Всея Руси, и власти, и бояре, и потом царь Федор Иванович и царица Ирина Федоровна. Ныне пора настала Федору Ивановичу живоначальный крест целовати. У креста целовального – сам святейший.

Николка. Где то сделается? Толпа большая, ничего не видно.

Петля Лобов. В той церкви, где погребаются цари. Именуема та церковь – Михаила Архангела.

Старица Филя. Не так оно все, не то ты, калика, говоришь!

1-й. Пусть старица Филя скажет, она ведает!

Старица Филя. Гроб несут пустой.

2-й. Где ж царь-то?

Старица Филя. Некоторые думают, что его, царя, хоронят с большой пышностью в церкви Святого Михаила возле его, царя, предков. В самом же деле не так. В той самый день, когда он скончался, тело его пропало, и никто с тех пор не видел и не находил. То – за тяжкие грехи и нехристианские дела смрадные, жестокие казни.

Петля Лобов. Николка, не слушай ее! Сии слухи – пересуды волшебные, колдовские! За такие пересуды – тюрьма и казнь.

Старик Самсон Татищев. Верно говорит – умер царь без царского обряду. Смерть в кругу семьи с приобщением к святым тайнам – небесная милость. За грехи царь кроволакательный лишен был той милости.

Петля Лобов. Не слушай их, Николка, отойдем-ка от сих бесов! (Отходят.)

Николка. Дядя Петля Лобов, давать ли скоро уж почнут деньги и кутью?

Петля Лобов. Как над кутьею митрополит говорить почнет, говорить молитвы и кадить ладаном. А проговорив молитвы, почнет митрополит есть кутью ложкой трижды, а потом поднесет царю и царице и большим властям и боярам, а потом уж всякого чина людям велено будет есть. И денег давать будут, опричь еретиков да воров. Они же среди нас стоят. Вон тот! (Указывает на Молодца.) Да тот! (Указывает на парня.) Вижу, что тати. Кликнуть надо бы объезжего голову.

Молодец (Лобову). Ох, мужик, не наешься ли кулаков моих?

Петля Лобов (кричит). Оберегальщики, караульщики!

Парень. Оставь его, калику. Бити его некому, ибо сняти с него нечего! (Смеется.)

Молодец. У них, калик, мошна туга!

Дворянин. Воров да татей, вас наказать потребно. Дознаемся, кто ты!

Молодец. Кто я? Я – Микола.

Дворянин. Микола Селянинович, а ты – Блудович. Царь помер, да воеводы с боярами остались, так воров не допустят.

1-й. Истинно, остались. Наказал Бог, послал воевод!

2-й. Издавна мы в убытке! Царские милости в боярские решета сыплются!

3-й. Царь глядит, а бояры скребут.

Дворянин. Бунтовщики, воры, в колодки вас!

Молодец Никола (дворянину). Ты, служилый, гляди, отпущу безо всякого платья по обычаю. Сымай треух соболий, верхнее платье на меху! (Молодец и Парень набрасываются на дворянина, валят его, срывают шубу.) И ты, калика, давай свое калито! (Вырывает у Петли Лобова мешок – калито.) Мешок тот полон, калито!

Парень. И купца потрясу! (Валит купца и грабит.) У него шуба лисья! (Крики, шум.)

Дворянин (борется с Молодцом, кричит). Разбой! (Молодец ударяет дворянина по голове кистенем. Вбегает объезжий голова со стрелецким головой, стрельцами и оберегальщиками.)

Стрелецкий голова. Ухапить разбойника! (Молодец стреляет из пистолета и убегает с парнем.)