Иван (сердито). Тебе не следует мне указывать, ты не имеешь представления о том, как должен вести свое дело посол. Мне же ты всячески мешаешь вести дело моего сватовства и дружбы с королевой.

Боус. Государь, я знаю, что моя повелительница твою дружбу предпочитает дружбе всех государей. И я лично не имею другого желания, кроме желания нравиться тебе и служить. Однако из племянниц королевы Мария Гастингс – самая отдаленная. У королевы есть еще целый десяток родственниц, более близких и более красивых.

Иван. А кто они?

Боус. Я не уполномочен о том говорить.

Иван (сердито). Я уж и прежде говорил, что вы, англичане, нехорошо обслуживаете русские рынки, и потому придется отнять у вас часть льгот, мной данных. Те льготы дадим голландцам. Так ли, Годунов?

Годунов. Так, государь. Невзирая на самохвальство Боуса и иных англичан, на правом берегу Двины, по соседству со старым монастырем, растет новый город и укрепляется гавань. Голландцы сами указали место и обещали нам, русским, создать новую Нарву.

Иван. Скоро то будет морская русская торговля. Так окончательно освободимся от вашей, английской, монополии. А назовем тот город Архангельск, в честь архангела Михаила, покровителя небесного воинства, также нашей царской усыпальницы, ибо нет лучшей для нас мечты, чем быть принятыми в небесное воинство.

Боус. Государь, мы, англичане, всегда стремились честно торговать с Россией.

Иван. Смотрите не опоздайте! Победа останется за Голландией. Королева же ваша желает, чтоб торговали только с нею, и соглашается заключить союз только на словах.

Боус. Государь, я всегда старался оказывать всяческие услуги.

Иван. Так назови нам по имени и скажи, каковы собой те племянницы королевы, и я пошлю с тобой в Англию нового посла посмотреть их и испросить их ответы.

Боус. Я могу в этом оказать свою службу, однако должен получить полномочия от королевы.

Иван. Ты все увертываешься! Ты нам говорил о десяти или двадцати девушках твоей страны, из которых мы могли б выбрать себе жену, и ты отказываешься называть их имена? Как же сватать-то девиц, не зная их имена?! В Англии тысячи невест, среди которых немало простых кухарок, не свататься же ко всем!

Боус. Государь, а не поехать ли тебе самому в Англию? Английская земля – особая, она бы тебе помогла на многое по-иному взглянуть. Я постоянно ношу с собой золотую шкатулку с английской землей. (Вынимает из кармана шкатулку.)

Иван. Дай-ка мне сию шкатулку! (Берет шкатулку.) Поскольку я окончательно решил себе искать жену в Англии и в случае отказа Марии Гастингс согласен остановить свой выбор на какой-нибудь иной родственнице, то готов даже ехать в Лондон с целью ознакомиться с английской церковью и протестантизмом. Также поглядеть на парламент, на Оксфорд и на прочее. При честных делах готов вернуть англичанам все льготы и даже увеличить их. Для того я, однако, должен быть приглашен королевой, и королева должна прислать за мной английский военный корабль.

Боус. Я хотел взять с собой твоего посла, которого ты, царь, назначаешь французскому королю. Можешь ехать вместе, инкогнито, под чужим именем. Но королева приказала ехать сухим путем.

Иван (гневно). Чтоб продать меня моим врагам? Не потерплю того! Гоните его вон! В окно его выбросить, отдать медведям! Как смел он мне такое сказать! (Боуса хватают.)

Боус. Государь, я знаю, что ты вспыльчив, знаю те вспышки твоего царского гнева. Но говорил уж, что моя повелительница умеет мстить за обиды.

Иван (смягчаясь). Пустите его. Истинно, иной раз погорячусь излишне. Я королеву своим врагом не считаю. Я считаю своими врагами королей польского, датского и шведского. После потери Ливонии ехать сухим путем – значит ехать через Польшу. Ежели сие предлагаешь, то пришел без важных намерений. С чем пришел, с тем и возвратишься домой. Тебя больше не удерживаю. Можешь ехать сейчас же.

Боус. Государь, моя повелительница королева также тебя своим врагом не считает. Королева считает императора своим врагом, а короля испанского – другом, которого можно купить за деньги. Королей же датского и шведского она считает лучшими своими друзьями и намерена помирить тебя с ними.

Иван. Ты, Боус, постоянно отвечаешь увертками. Я хочу заключить с Англией наступательный союз, чтоб вернуть Ливонию, то будет общая победа.

Боус. Государь, повелительница моя набожна и не гонится за победами. Она не взяла Нидерландов, которые ей отдавались, и Францию, которая охотно признала бы ее власть.

Иван. Дело идет не о победах. Ливония – наша старинная вотчина.

Боус. Верно ли?

Иван (сердито). Мы просим вашу государыню не в судьи между нами и польским королем. Но я по-прежнему желал бы весьма заключения с Англией союза, исходя из опыта своей жизни и из внешних отношений. (Нюхает землю.) Однак английская земля кисло пахнет и тверда.

Боус. В английской земле много железа, государь. Это железо у нас в крови.

Иван. Оставь мне сию шкатулку.

Боус. Возьми в подарок, государь.

Иван. Давно имею наваждение – ступить на английскую землю. Радует меня сей подарок, однако недружба королевы огорчает.

Романов. Государь, скажу Строганову, чтоб прислали тебе с казаком сибирской земли, в сибирской земле железа еще более.

Иван. Сделай так, Романов. Мы сибирским богатством недружество Европы преодолеем.

Романов. Истинно, государь милостивый! Она вся увертывается в свою пользу, а помощи нам дать не желает, наоборот – заводит дружбу с врагами нашими.

Иван. Как шведский король Эрик обманом хотел нас с престола согнать и иного посадить. Всю же свою внутреннюю интригу желали на нас переложить. Не желают ли то англичане с новой моей невестой Марией? Богатые английские торгаши надеются на деньги, не на Бога, а мы много говорить не хотим, возложили упования на Бога. А как крымскому хану от наших воевод учинилось и досталось, о том спроси – узнаешь. Придет время – и Ливонию опять заберем, сами, без английской помощи, и ливонцев с герцогом Магнусом, что оборачивается, как гад, покараем.

Бельский. Государь милостивый, как велел, приведена толпа ливонских пленных. Пускать ли на них медведей?

Иван. Пускай! Много невинной православной крови пролилось из-за нашей вотчины – Ливонской земли, и в запорах наших пленных держат. А иных, опоив отравой, отпускают, и они, приехав сюда, померли. Я же хочу отплатить тем ливонским холопам. Боус, стань со мной у окна, да поглядишь.

Боус. Государь, я не люблю русские затейливые мучительства. Позволь мне уйти.

Иван. И у вас, я слыхал, весь Тауэр усеян гниющими головами на шпицах, и мертвецы висят на мостах.

Боус. Мы казним только по суду.

Иван. Вздор говоришь! Судьи ваши приговоры пишут, а что писано, то прошло, суд же Божий вечен. А ежели тебе неугодно по нашему указанию поступить, то иди вон, я тебя не держу.

Боус. Государь, указания царские исполню. Однако, стоя у окна, не могу любоваться, как приведенная толпа несчастных понапрасну будет отбиваться от зверей и как медведи будут рвать их на куски. Я знаю, то зрелище любят в России, однак такие зрелища у нас не приняты даже среди матросов.

Иван. Ну иди, да напиши своей королеве, что ты неразумный человек и ничего не уразумел. Насколько невозможно мне взять у вас, англичан, себе жену, настолько же невозможно иметь вам у нас торговые льготы, а жена ваша английская, может, нам и не надобна будет. Возьми свою английскую землю! (Кидает на пол шкатулку.) Была уже одна польская королева замужем за конюхом, а если скажешь, что ложь, то спроси тех, кто знает, кто такой был Войтыла при Ягайле. Пусть и англичане отдают своих принцесс не за государей, а за конюхов! (Смех.) Теперь же пойди вон! А захотите нам вредить – увидите, какая вам и вашей королеве будет прибыль! (Боус подбирает шкатулку, кланяется и уходит.)