– Белинда может приглашать в свой дом всех, кого хочет. Это ничего не изменит.

– Если эти джентльмены спросят меня о Ньюпорте, я буду вынуждена подтвердить слухи, – сказала маркиза. – Но не думаю, что стоит упоминать о роли Ван Хозена. Это лишь усложнит ситуацию и может неблагоприятно сказаться на мисс Холланд.

С этим Джек был целиком и полностью согласен. В отличие от Линнет.

– Но если не будет известно о Фредерике, то все решат, что я пошла в пагоду на свидание с Федерстоном, – заметила девушка.

– Вовсе нет, – заверила ее Белинда. – Кто угодно может выйти во время бала на свежий воздух. И если вам случайно встретился, – она неодобрительно взглянула на графа, – невоспитанный мужчина, то это не ваша вина. Так вот, если спросят, я скажу, что Джек тотчас сделал предложение, которое вы не приняли. – Маркиза ненадолго задумалась. – Можно высказать предположение, что Джек был пьян. Трудно придумать другое объяснение столь возмутительному поведению. Ты ведь был пьян? – спросила она, не глядя на деверя.

– В стельку! – воскликнул Джек, восхищенный умением Белинды состряпать вполне удобоваримую историю из неудобоваримых фактов.

– Прекрасно. Тебя, конечно, простят. Англичане проявляют необычайную терпимость к алкогольным излишествам джентльменов. Когда выяснится, что я покровительствую мисс Холланд, меня начнут осаждать светские репортеры. И я скажу то, что надо. Уверена, что Линнет, если ее спросят, лишь мило покраснеет, потупит глазки и позволит своей матери и мне давать все необходимые объяснения.

Линнет кивнула.

– Я все понимаю. Нет никакого смысла умалчивать об этой истории, ведь главной свидетельницей является миссис Дьюи, то есть один из столпов общества никербокеров.

– Рада, что мы пришли к соглашению. – Белинда кивнула. – Могу пообещать лишь одно: согласно моей версии событий, вся вина будет лежать на Джеке.

– Я не стану отрицать свою ответственность, – сказал граф.

– Попробовал бы! – фыркнула Белинда. – Итак, прием в моем загородном поместье начнется очень скоро, скажем – в этот четверг. Поэтому я немедленно начну планировать развлекательные мероприятия таким образом, чтобы каждый приглашенный мог ежедневно проводить некоторое время с мисс Холланд.

Теперь застонала Линнет.

– Неужели я должна каждый день проводить время с этим ужасным человеком?

– В чем дело, Линнет? – усмехнулся граф. – Вы боитесь?

– Если бы она тебя боялась, Джек, – вмешалась Белинда, – я бы не стала ее осуждать. Но каждый джентльмен, даже ты, должен иметь шанс проявить себя в отсутствие прочих кавалеров. Никто не будет обладать монополией на ваше внимание, мисс Холланд.

– Хорошо… – вздохнула Линнет. – Думаю, у меня нет выбора. Придется его терпеть. Но если он сделает нечто неподобающее…

– Я совершенно уверена, – заверила ее маркиза, – что Джек будет вести себя в Кенте как истинный джентльмен. Ну, по крайней мере, не так, как в Ньюпорте.

Джек сомневался, что джентльменское поведение даст желаемый результат, но не собирался сообщать об этом Белинде.

– Я уверен, что могу вести себя как джентльмен, когда этого требует ситуация.

Лоб леди Трабридж прорезала морщинка. Ее явно не удовлетворил столь осторожный ответ, но она не стала высказывать свои опасения. Маркиза поднялась, давая гостям понять, что прием окончен. Покосившись на Линнет, Джек решил, что должен немедленно воспользоваться своими преимуществами, пока они у него имелись. Улыбнувшись девушке, он сказал:

– Мисс Холланд, я бы хотел договориться о первой встрече прямо сейчас. Может, чай в четверг вечером?

Линнет хотела запротестовать, но Джек снова заговорил:

– Белинда, а ты не боишься, что скучающие без Линнет холостяки передерутся?

– Я приглашу и дам, чтобы у всех были пары. А мисс Холланд сможет проводить вечера так, как захочет.

– Да, конечно… А мне придется проводить время, стоя в углу, потому что она будет всеми силами меня игнорировать, – проворчал граф. – Впрочем, ничего страшного. Это даст мне время изучить конкурентов.

– Вот и правильно, – проговорила Белинда. – Не сомневаюсь, что конкуренция будет жесткая. Я намерена обеспечить мисс Холланд все условия… Она должна выбрать мужчину с хорошим характером и заинтересованного не только в ее деньгах, то есть такого, который оценит ее как личность. Такой человек не станет думать о ней хуже из-за твоих, Джек, необдуманных действий. Тебе придется как следует постараться и доказать, что ты – самый лучший.

Джек кивнул и пробормотал:

– Иными словами, если я хочу получить ее, то должен бороться? Что ж, пусть будет так. – Взглянув на Линнет – на губах девушки играла язвительная улыбка, – он уже в который раз убедился, что бороться ему предстояло вовсе не с конкурентами. Тем не менее граф был полон решимости одержать победу. Поклонившись дамам, он добавил: – Хорошая схватка меня никогда не пугала. Пусть же победит сильнейший.

Белинда провожала дам, а Джек, наблюдая за улыбавшейся Линнет, думал о том, что после следующего поцелуя она уже не бросит ему в лицо никаких обвинений. И не заявит, что он ее «облапил». Но он, конечно же, вначале убедится, что она желает этого так же, как и он. И она обязательно обнимет его, прижмется к нему своим роскошным телом и поцелует в ответ…

Увы, пока что такое развитие событий казалось столь же маловероятным, как, например, прокладка подземного тоннеля в Китай. Но другого выхода все равно не было. Ведь на кону стояла его честь. Кроме того… У него впервые в жизни появилась возможность добиться чего-то в будущем. Или все гораздо проще? Может, он намеревался победить, поскольку не мог забыть тот восхитительный поцелуй? Или же все дело в том, что мужская гордость не позволяла ему не ответить на вызов, брошенный женщиной?

Безусловно, Линнет обладала ярко выраженным, пожалуй, даже чрезмерным чувством женской гордости. Он ее оскорбил, поэтому теперь должен как-то все исправить. Что будет очень непросто. Он собирался пробудить в ней желание, но прежде всего придется вызвать у нее любопытство. Сначала надо будет занять ее ум, а уж потом дело дойдет и до тела. Ее следовало привести в состояние томительного предвкушения. И при этом он должен держать себя в узде, на время забыть о своем желании. Что будет труднее всего. Ведь ему достаточно увидеть ее – или даже просто подумать о ней, – и желание привлечь ее к себе и зацеловать до потери рассудка становится почти непреодолимым…

– Ты спятил?! – раздался вдруг резкий голос Белинды, вернувшейся в гостиную.

– Извини, – пробормотал Джек, с некоторым трудом вернувшись к действительности. – Ты что-то сказала?

– Я поинтересовалась состоянием твоего рассудка! – Белинда явно решила не выбирать выражений. – Я даже сосчитать не смогу все передряги, в которые ты попадал за последние годы. Но теперь ты перешел все границы. Подумать только!.. Поцеловать респектабельную молодую леди на глазах у ее матери и Абигейл Дьюи – двух столпов общества никербокеров. О чем ты только думал?

Джек невесело ухмыльнулся.

– Полагаю, о разумных мыслях в данном случае речь не идет.

– Да, конечно. Но почему ты это сделал?

– Ван Хозена надо было остановить, и я его остановил.

– Насколько я поняла, Ван Хозен – редкостный негодяй, но все же… – Белинда неожиданно умолкла и уставилась на Джека округлившимися глазами. – О боже! Фредерик Ван Хозен! Мне сразу показалось знакомым это имя, но я только сейчас вспомнила… Это тот самый человек, который когда-то скомпрометировал Эди, а потом не женился на ней.

Джек постарался изобразить удивление.

– Эди? Кто это такая?

– Эди – это герцогиня Маргрейв. – Заметив, что удивление намертво прилипло к физиономии Джека, Белинда добавила: – Жена твоего лучшего друга.

– Ван Хозен скомпрометировал герцогиню Маргрейв? – переспросил Джек, искренне надеясь, что ему вполне правдоподобно удавалось изображать свое полное неведение. Но, судя по лицу Белинды, он оказался неважным актером.