– Постойте-постойте, уважаемый, – прервал я разошедшегося старца. – То есть не ссорились вы с ней?! В мире жили?

– Да куда там в мире, – хмыкнул призрак. – Кажный день ругались! Ну так и что с того? Может, и ругались, а соседям до этого дела нет! Я ей бывало два слова скажу, а она мне в ответ десять. Слово за слово и по двору пыль столбом! Она меня полотенцем гоняет, я крышкой от бочки прикрываюсь, а мой дурень за нами бегает и причитает… Эх! Не жизнь, а сказка!

– Да уж, – оторопело согласился я.

При жизни дедуля явно был не сахар. Седина в бороду, бес в ребро – пословица именно про таких вот неугомонных.

– Зато дружно жили! – с вызовом буркнуло ударившееся в воспоминания привидение. – На зависть другим! Она и моего дурня за ум взяться заставила. Он при ней и пикнуть не смел! Сын-то у меня хоть и добрый, ровно телок, так зато олух, каких еще сыскать надо. Правда, силищи в нем как у быка, так что с того проку? Своей выгоды не видит, едва концы с концами сводили. Добытчик удачливый, с охоты бывало вернется, да пока до дому дойдет, в руках только шкура драная да копыта, а все мясо у соседей… Как Алишана в доме нашем появилась, так и достаток появился. Сын мой гулять да пить перестал, все в дом нести начал!

– Уф. Вот бардак… – устало выдохнул я и умоляюще протянул: – Дедуля, так кто же вас убил-то? Кто?! Теперь не знаю на кого и думать уже…

– А чего тут думать-то?! Соседка наша, Фелагея, чтоб ей пусто было! – рявкнул старик. – Кто же еще!

– Действительно, – поспешно кивнул я. – И не говорите. Чего тут думать, угу, с первого же взгляда ясно. Так она это? Как ее… Фелагея?

– Она! – твердо заявил Джогли, воспаряя над могилой и увеличиваясь в размерах. – Под вечер явилась в гости и попотчевала меня грибочками солеными, знала ведь, что я до них падкий очень, особливо под пивко домашнее! Посидели мы с ней, поболтали о временах минувших да на том и попрощались. А под утро в животе боли резкие начались, только было я рот открыл, чтобы сына позвать, да тут и преставился! Потом ужо как в призрака оборотился, вспомнил, что Фелагея пивом моим не побрезговала, а вот к грибам не прикоснулась. Ведьма старая! Отравительница!

– Ясно, – задумчиво произнес я. – Фелагея соседка… и почему она решила отравить вас?

– Как почему? Да потому что Алишана дитя понесла! Говорил же тебе – родит скоро! Потому Фелагея и решила меня отравить!

– А? Э-э-э… а ей-то что за дело?!

– Фелагея спит и видит, чтобы за сына моего свою уродину дочь сосватать! И тем самым к рукам все добро наше прибрать. Дворы-то рядышком! Забор порушить и вот тебе один большой двор! Да она спит и видит, как поля наши пшеничные заполучить! Понимаешь теперича? Сын-то мой как есть телок безрогий, слова против молвить не сумеет. Не в меня характером уродился! Фелагея всем управлять будет!

– Так! Постойте, дедуля! Правильно ли я понял – вас отравила соседка Фелагея, с целью устранить вас со своего пути к овладению всем движимым и недвижимым имуществом?

– Слова больно мудреные говоришь! Ты не из тех умников, часом, что только и умеют, что книги разные читать? – подозрительно осведомился призрак, косясь на меня одним глазом.

– Что вы, я не такой! – поспешно открестился я от обвинений. – Так я правильно понял?

– Да что тут понимать? – горестно вздохнул Джогли. – Все ж ясно как божий день. Дело нехитрое, чай. Фелагея давно уж глаз на моего сына положила, все свою дочь сватала. А потом Алишана появилась и этим все замыслы ее порушила. Так Фелагея выжидать стала, все надеялась, что мой дурень с Алишкой не слюбится, да что я скоро помру. А все в точности наоборот вышло. Алишана дитя понесла, а сын лекаря привел, и тот заявил, что я еще сто лет проживу всем на зависть…

– И Фелагея мгновенно перешла от пассивного ожидания к активным действиям, – подытожил я.

– Чего?

– Грибами, говорю, вас накормила!

– Ага! Не иначе поганок подсыпала! А ведь как вкусно посолила грибочки! Я в одно рыло цельную миску умял и не поморщился!

– Было бы чем гордиться, – буркнул я, и призрак смущенно умолк. – Джогли, а ведь это не конец…

– А?

– Это не конец, говорю! – рявкнул я. – Вас-то она убрала со своего пути, но ведь еще Алишана осталась! И дитя в ее чреве!

– Ох ты ж! – всплеснул руками призрачный Джогли, взмывая в воздух. – А об этом я, дурак старый, и не подумал! Она ж теперь Алишанку отравить вздумает! А как и ее в могилу отправит, то за сына моего безутешного дочку свою страхолюдную сосватает! Охохошеньки! Чего ж ты стоишь?! Беги!

– Куда?

– Во двор к нам! Предупреди! Сына моего и невестку! Поспешай, Росгард!

– Успокойся, дедуля, – отмахнулся я. – Эта ваша деревенская Медичи не совсем же дура, чтобы травить по два человека в неделю. Теперь она снова выжидать станет. Думаю, самое малое месяц, а то и два, за жизнь Алишаны можно не бояться. А вот потом, когда все уляжется да подзабудется…

– Все одно поспешай! Людям правду скажи! Укажи на того, кто в смерти моей повинен!

– Как? Как указать?

– Пальцем! Как еще! Ну, ежели хочешь, можешь ногою ткнуть! – озлился призрак.

– Дед, ты совсем дурак?! – рыкнул я, вновь переходя на «ты». – Ну ткну я в нее пальцем, а дальше что? Она скажет, что неповинна, и меня вся деревня на колья поднимет! Это тебе не шутки!

– Не поднимет! – категорически не согласился со мной старик. – Ты ее при стечении народа позови на суд к белокаменной богине покровительнице. К той статуе, что перед храмом стоит. Это статуя Гелионы, богини правосудия. Там ее и обвинишь в грехах тяжких! Ежели откажется – тем вину свою покажет! А ежели и пойдет, то богиня не слепая! Вмиг разглядит, где истина, а где лжа!

– Ясно, – медленно протянул я.

Верно старый Джогли говорит. Религиозная система Вальдиры это позволяет. Если перед статуей божества потребовать правосудия, то божество обязательно укажет на виновного… вот только если обвиняющий окажется неправ, то его ждет суровая кара за клевету.

А если Джогли ошибается? Если в грибах вовсе не было яда? Если он умер по естественным причинам, или же погиб от рук другого убийцы?

Мне только божественного проклятья не хватало. В виде постоянно висящего над головой черного облака, видимого всем без исключения. Черт с ним видимого… у проклятья огромный негативный эффект, существенно влияющий на все характеристики и способности персонажа. Большая часть «местных» лавочников и торговцев попросту откажется иметь со мной дело. На любого вступившего со мной в боевую группу игрока распространится действие проклятья и останется с ним до тех пор, пока он не покинет группу.

Уверен, что Гоша сильно огорчится, если я вляпаюсь в божественное проклятье. Которое не исчезнет до тех пор, пока я не искуплю свою вину, что сделать очень непросто. Правда, окажись я прав, то получу от божества благословение, действующее довольно долго… хм… все равно это огромный риск…

– Она это! – нарушил повисшую тишину призрак, медленно подплывая ближе и заглядывая мне в глаза. – Она! Душой своей клянусь!

– Джогли, ты в этом уверен? Я рискую своей шеей, и если ты ошибаешься…

– Она! Она меня убила! Уверен я! Росгард, не оставь нас в беде! Если отступишься, то и Алишане конец придет! Там и сын в петлю полезет или еще хуже – в руки Фелагеи попадет! Ладно я, уже пожил свое и хватит, но они ведь дети еще совсем! Вступись!

– Вступись… – пробурчал я. – Легко сказать.

– Я ж от могилки никуда! Кто знает, когда сюда ночью кто наведается, а днем я из-под земли не встану… Да еще оберег этот клятый бегает туда-сюда, визжит скотина непотребно! Пару дней назад пробежал он мимо могилы моей, так меня ажно перекорежило… ежели он рядом окажется, то даже ночью из земли носа не высуну!

– Оберег? – машинально переспросил я. – Это который единоглаз?

– Ага, он самый. Бегает где ни попадя! И цветочки с могилки моей подожрал!

– Ну, он свое уже отбегал. – тихо пробубнил я себе под нос.

– Чего ты там бормочешь?