– Мя-я-у-у, – донеслось слева, и Саша повернула голову.

К ней шел кот. Тощий, ободранный, серый с черными полосками – самый обыкновенный дворовый. Он мяукнул только раз, точно желал известить о своем появлении, а затем обогнул мутную лужу, аккуратно перешагнул мятый рваный пакет, приблизился к Саше и уселся около ее ног.

– Здра-а-асте, – протянула она, начиная сердиться. Вот только дополнительных зрителей ей не хватало, особенно хвостатых. – Я вроде тебя не звала. Брысь отсюда.

Кот дернул ухом, поднял голову и посмотрел на Сашку жалобно и долго. Его зеленые глаза, наполненные печалью, пытались рассказать миру о немыслимых лишениях и страданиях, выпадающих на долю бездомным животным. «Дай мне погреться у твоего очага», – пронеслась не пойми откуда взявшаяся пафосная фраза, и Сашка тяжело вздохнула.

– Ладно, будем стоять вместе, – деловито произнесла она, разворачиваясь к дороге, вновь сутулясь. – Но не вздумай перетягивать внимание на себя. У меня главная роль, ясно?

Кот в ответ промолчал, поднялся, сделал несколько шагов вперед и устроился рядом с левой ногой Сашки. По легенде, именно эта нога должна казаться больной и вызывать сострадание. Следовало ее не только выставить вперед, но и как-нибудь согнуть по-особенному.

«У меня все плохо, я несчастная, я не ела два дня… – Сашка начала настраиваться на роль. – Я стою здесь очень давно, у каждого своя жизнь… У меня вот такая…»

– Люди добрые, подайте кто сколько может.

Кот внимательно посмотрел на Сашку и не то усмехнулся, не то посочувствовал. Печали в его глазах больше не наблюдалось, скорее в них искрилась хитрость и любопытство: не прогнали, теперь необязательно давить на жалость, можно просто сидеть и смотреть, что дальше будет.

– А тебя никто не спрашивает, не мешай, – тихо буркнула Сашка и коротко вздохнула.

Закрыв глаза, она попыталась отвлечься от действительности и настроиться. Слезы подкатили к глазам уже через минуту, вспомнились слова отца, душевное метание, провал в Щуку и одиночество. «Гораздо лучше», – похвалила себя Сашка и посмотрела на Димку, прислонившегося к фонарному столбу и наверняка улыбающегося до ушей.

– Люди добрые, – громче, с долей искреннего страдания произнесла Саша. – Подайте кто сколько сможет.

«Жалко Краснов меня сейчас не видит. Похвалил бы…»

Но минут через пять прохожие закончились – делись куда-то, как сквозь землю провалились. Димка начал пританцовывать и изображать то старика, то гориллу. Затем он принялся отправлять эсэмэски, да такие, что Сашка в гневе отключила звук телефона. «Больше трагизма, на тебя смотрит вся страна!», «Проси миллион, хоть что-нибудь дадут!», «Попробуй повыть, это завораживает».

– Идиот, – припечатала Сашка, сжала зубы и дала себе слово не смотреть на Димку. – А ты что расселся? – спросила она кота. – Мы оба должны вызывать сочувствие.

Очень хотелось вернуться домой, да и затея теперь казалась глупой и бессмысленной, но в душе стала пробуждаться, расти и крепнуть спасительная злость. Нет, нельзя уходить без добычи… Дело принципа!

Рядом с ларьком остановилась серебристая машина, хлопнула дверца, и Сашка увидела рыжего кудрявого молодого мужчину, лет двадцати семи. Он устремился за прессой, широко шагая, не оглядываясь по сторонам. Правильно, зачем обращать внимание на Александру Наумову, зачем давать ей тысячу рублей? Или хотя бы пятьдесят для начала.

– О, буржуин приехал, – прокомментировала Сашка и мгновенно перевоплотилась в несчастное создание, остро нуждающееся в деньгах. Она удивилась, как легко и просто получилось измениться на этот раз, как подогнулись колени, опустились плечи и волна жалости к себе и к миру подкатила к горлу. Даже Димка, находящийся за тридевять земель, вдруг зааплодировал, а кот повторно мяукнул.

Но мужчина и не думал оборачиваться в сторону Сашки, и это, конечно, мгновенно приравнялось к тяжелейшему преступлению, за которое придется отвечать.

«Ладно. Сейчас ты оценишь мой актерский талант в полной мере… Спешит он, видите ли, некогда ему…»

Сашка покачнулась, хаотично взмахнула руками, издала отчаянный стон, выронила картонку и красочно рухнула на асфальт, выстраивая траекторию полета таким образом, чтобы не задеть ошарашенного кота.

– Для дела, – прошипела она, встретив изумленный взгляд зеленых глаз. – Давай кричи, зови на помощь… То есть мяукай… Команда мы или нет?

В этот момент Сашка со злорадством подумала о Димке. Он наверняка схватился за мобильник и, волнуясь, принялся набирать ее номер. Хотя есть большая вероятность того, что братишка сразу бросится через дорогу на помощь. Тоже неплохо, после этого уже не станет подкалывать и посмеиваться над ее актерским талантом. «Да, бегите ко мне все, спасайте!»

– Что с вами? – услышала Саша и, чуть приоткрыв глаза, увидела широкое лицо незнакомца.

– Мне плохо, – прошептала она, – помогите…

– Где больно?

– Нигде… В глазах потемнело…

– Вы поедете со мной, – железным тоном произнес мужчина, поднял Сашку, поставил на ноги и притянул к себе, не давая возможности вновь упасть. – Здесь недалеко.

Вместо того чтобы возмутиться, задать хоть какой-нибудь вопрос, намекнуть на многодневный голод или обернуть происходящее в шутку, Сашка замотала головой и простонала:

– Я без кота никуда не поеду. Мы вместе.

Наверное, мозг сработал автоматически: кот является якорем, ни один нормальный мужчина не пустит в свою машину потрепанного жизнью уличного кота. Впрочем, бездомных людей он тоже приглашать не станет.

– Держи своего кота, – быстро и резко ответил мужчина, и Сашка, продолжая изображать частичную потерю сознания, получила в руки мохнатого собрата по несчастью. – А теперь поехали.

– Куда?..

– В больницу. На осмотр. Волноваться не нужно, я врач – Гришин Илья Сергеевич.

Дальше кадры полетели с неимоверной скоростью: машина, дверца, нога онемела и не влезает, Димка скачет через дорогу, светофор зеленый, кот хитро улыбается…

Но коты улыбаться не умеют.

«Что-то я слишком вжилась в роль», – нервно подумала Сашка, закрыла глаза и сдержала приступ смеха. Надо же, получилось…

Кот сидел на коленях спокойно и выглядел довольным, будто происходящее соответствовало его тайному плану. Наколдовал – и вот, пожалуйста, получите приключение. Его совершенно не пугали замкнутое пространство, незнакомые запахи, болтовня радиостанции и вероятная смена проживания: где его высадят – неизвестно.

«Красавчик. Угу. – Сашка покачала головой и перевела взгляд с кота на молчаливого врача. Жалко, что приходится разглядывать спину, изучить бы лицо… Бесспорно, это было бы намного интереснее. – Какие же болезни он лечит?»

– Э-э… А долго ехать?

– Нет, – коротко ответил Гришин, сбавил скорость и свернул направо. – Одна минута, не волнуйтесь.

Машина проехала вдоль каменного забора и приблизилась к решетчатым воротам, которые сразу стали медленно разъезжаться в стороны. Таблички на пропускном пункте известили о том, что здесь располагается городская клиническая больница, въезд разрешен только сотрудникам и лицам, имеющим пропуск.

«Мы сотрудники, – усмехнулась Сашка и села ровнее. Пришла пора сменить немощную позу и хорошенько оглядеться. – Актрисам, знаете ли, полезно знакомиться со сценой заранее».

Осторожно вынув мобильник из кармана, она полюбовалась на семь вызовов от Димки, проигнорировала его эсэмэски и счастливо вздохнула. Смесь любопытства, нужности и важности растеклась целительным бальзамом по душе, пообещав новою волну положительных впечатлений. Нет таланта? Еще как есть!

«И откуда ты взялся на мою голову, что мне теперь с тобой делать? – мысленно обратилась Сашка к коту, встретившись с ним взглядом. – Договариваемся так… Каждый спасается как может. Самостоятельно. Идет?»

Кот в ответ зевнул.

Рассмотреть Гришина Сашке удалось только на первом этаже больницы в длинном светлом коридоре. Илья Сергеевич вовсе не походил на красавца-спасителя, сошедшего с книжной обложки или с большого экрана. Широкое лицо, крупный нос, светлые ресницы и брови делали его внешность простоватой, но отчего-то разглядывать его очень даже хотелось. Врач был молод, и называть его по имени-отчеству Сашке показалось глупым.