С чего же начать? Ясно, что работа предстоит серьезная и не факт, что я с ней справлюсь. Но раз я за неё взялась, надо определять приоритеты.

Можно задействовать Лили-Оркуса[14], но он слишком молод и неопытен. К тому же, среди душ, отказавшихся покинуть физический мир, могут найтись души, достойные бессмертия, и тогда ангелы откроют портал. Без защиты медальона, в котором Лили-Оркус живет, его может утянуть. Я не могу допустить такого исхода.

Сила отозвалась на мой зов, разливаясь теплом в грудной клетке. Постепенно всё тело окутали теплые волны. Участился пульс. Вызвав легкую вибрацию, я постепенно усиливала её, направляя в руки.

Но одно дело управлять энергией, а другое — зажечь её. Это получается не всегда. Я называю эту силу — Пятой силой, которая объединяет четыре стихии и управляет всем сущим.

Активировав аджну, «третий глаз», я ощутила привычное давление. Височные доли заныли, сковывая голову, желудок взорвался от охватившего его жара, — всё — можно приступать к работе.

Физические руки безвольно упали на колени. Вытянув прозрачные руки шельта, я потратила время, привыкая к раздвоенному состоянию сознания. Тяжело, но я свыклась. К тому же, в случае необходимости я смогу отреагировать на нападение.

Крупную грязь из ран я вытащила руками. Очистив внутренности от запекшейся крови, я вызвала горячий поток очистительного огня. Огня, который не обжигает, а дарит тепло и жизнь. Инфекция, распространившаяся по телу, стекалась быстрым потоком по артериям, венам, мелким капиллярам к моим рукам. Черная кровь хлынула из ран, поливая обильно и без того окровавленное тело.

Сосредоточившись, я, как опытный портной, кропотливо соединяла клетки легкого. Было трудно. Легочные ткани соединились, не оставив рубца — это успех. Минуту я наблюдала за работой легких. Дыхание выровнялось, воздух плавно циркулировал, насыщая кровь кислородом.

Печень сильно пострадала — пришлось повозиться. Единственный орган, который до определенного предела, но восстанавливается сам. На печени остался рубец, который может давать о себе знать, но со временем должен рассосаться.

Назойливые мухи облепили меня, кусая и закрывая обзор. Но в данный момент отогнать их — означало сбиться. А сбиться, значило, отнять у воина тот самый последний шанс на жизнь.

— Зачем ты это делаешь?

От неожиданности я вздрогнула. Вопрос от ангела смерти был немного не вовремя.

— Что делаю? — ответила я мысленно.

— Пытаешься спасти его.

Я пожала плечами.

— Ты же его не знаешь, — сказал ангел.

— Нет.

— Тогда тем более.

— Если я могу помочь, то почему я должна проходить мимо?

Он задумался.

Смерть растеряна? Нет, скорее заинтересована. Ему стало вдруг интересно. Ему или ей. Вообще, у смерти нет пола. Это мы, люди, привыкли определять пол. На земле так принято. В мире тонком нет пола.

— Как тебя зовут?

— Верна. А тебя?

Он поколебался, но ответил:

— Люциус… Я постараюсь придти за твоей душой.

— Зачем я тебе? Опять интересно?

— Да.

— Тогда я постараюсь оттянуть твой визит.

От него потянуло теплом.

— Ты меня забавляешь, человек.

— Не будь столь высокомерным.

Не знаю, оскорбила я его или нет, но теплая волна развеялась. Опять стало холодно и знобливо.

— Не хотелось бы, чтобы из-за нашей болтовни человек умер. Как ты считаешь?

На ответ я не рассчитывала, сомневаюсь, что он понял юмор. А если и понял, то промолчал.

Ему было все равно, умрет солдат или нет. Это его работа, в которой он бесстрастен. Это его суть, то для чего он создан. А работа заключается в том, чтобы проводить душу, помочь сориентироваться в изменившихся условиях реальности.

По лицу тек горячий липкий пот, попадая в глаза и щипля их. Зажмурив глаза, я продолжила. Ткани кишечника сходились неохотно — мана на исходе. Сделав над собой очередное усилие, я напрягла силу воли. Вместо приятного давления, аджна начала жечь, невыносимо, причиняя острую боль. Виски обдавало то огнем, то холодом.

Зачерпнуть ману извне в необходимом количестве я не могла — нет источника. Пришлось хватать её кусочками из пространства вокруг себя. Слишком мало. Сказывается то обстоятельство, что недавно огромное количество существ погибло в этой местности. Столько смертей за короткое время развеивает ману.

Нечаянно я втянула в себя энергию умирающего мужчины. Такое случается, когда маг растратил весь свой резерв, но умирать не хочет. Тогда он может вытянуть любую чужую жизненную энергию. Моральный кодекс целителей запрещает подобное, да и мой личный кодекс тоже.

Жизненная энергия мужчины успела впитаться. Хотя я забрала у него малость, но ему эта малость была нужней. Взамен я отдала ему самую чистую энергию, которая помогала мне исцелять людей. Сгусток белой массы обволок его сердце, но впитываться не спешил. Сердце мужчины забилось быстрее, отторгая мою энергию. Признаться, раньше я подобного не делала. Считается, что энергия мага содержит его Силу и не может подпитывать обычного человека. Когда я решила, что ничего не выйдет, сгусток энергии слегка замерцал и, окрашиваясь в цвета ауры мужчины, впитался в его тела.

Сердцебиение уменьшилось, и я вернулась к исцелению.

Закончив с кишечником, я приступила к распоротому нерву, розовому в поперечнике. Следующие на очереди артерии и сосуды — их оставить без внимания никак нельзя.

Мышцы я трогать не стала. Потом. Кожа, сходящаяся кривыми рубцами, красными и большими, последнее, что я увидела, прежде чем потерять сознание.

Очнулась я от того, что занемели ноги. Еще не совсем понимая, где нахожусь, я поймала себя на ленивой мысли не просыпаться — может, само пройдет?

Лени не дали взять верх злобные протяжные крики, настойчиво пробивающиеся к моему сознанию. Они были поистине невыносимы и могли вывести из себя кого угодно.

Жуткая вонь, заменившая собой воздух, ударила в нос. Как я могла спать при таком отвратительном запахе?

Очередной вопль «птицы» разом собрал воспоминания. Низкие мыслишки об отдыхе растаяли в мгновение ока.

Стемнело. Это ж сколько я была в отключке? Часов семь, не меньше. Птеродактили кругами летали вокруг леса. Приземлялись на истоптанный луг, кричали, кусались — вели себя, как стая безмозглых канареек.

Троих птерозавров я насчитала на дальней стороне поля. Где же остальные?.. Вариант, при котором я не узнаю где, меня вполне устраивает.

Меня подташнивало, изображение перед глазами раздваивалось, голова кружилась и болела одновременно. Энергетическое истощение налицо. Степень четвертая, не меньше. Организм успел вовремя отключиться. Если бы схлопотала пятую, и последнюю, то подняться уже не смогла бы. Отец рассказывал, что мага, истратившего весь свой энергетический запас — по неопытности или по глупости — ждет тяжелая смерть. Неопытной я бы себя не назвала, а вот глупой… Нет, тоже не назвала бы. Потому как самопожертвование и глупость все же разные вещи, как ни крути.

Воин все еще был без сознания, но дышал более ровно. Лоб горячий — но в пределах норм — естественная реакция организма. Ангела Смерти я не ощущала. Хотя точно утверждать не могу, что он ушел, все-таки не в том положении я сейчас.

Вокруг ничего не изменилось, кроме запаха — он стал гуще, насыщенней. Разве на такую смерть рассчитывали эти герои, отдавая свою жизнь? Сомневаюсь. А что взамен? Даже похоронить по-человечески некому. С этими мыслями я небольшими натужными рывками продолжала тащить воина по земле. Тяжелый попался. Боевые рукавицы, ножи, огромный меч и шлем — все солдатское добро я оставила на поле боя. Но существенной убавки веса не было.

И вот сейчас бы я наплевала на конспирацию и полетела бы, подхватив воина под мышки! Причем с большим удовольствием. Только для полета требуется полный резерв энергии. Не говоря уже о полете с грузом!

Постоянно приходилось останавливаться передохнуть. Пару раз меня подмывало упасть в обморок, но каждый раз я сжимала силу воли в кулак, таща себя и солдата дальше. Сделав приличный крюк, чтобы обойти становище птерозавров, я обессиленная, но живая, часто дыша и слыша стук сердца в ушах, лежала под тенистым ольшаником Чарующего леса. Наконец, дома!