— Если бы они хотели нас убить, то уже убили бы, — сказала я.

Он не ответил. Меня саму эта мысль нисколько не утешала.

Старик лежал на спине, приобняв здоровой рукой поврежденную руку, которая выглядела отмершей. Пульс слабый, но прощупываемый. Жив. На виске глубокая полукруглая вмятина, из которой просачивалась кровь. Если б у меня были силы, возможно, я бы вылечила его.

Мое запястье кто-то больно сжал хваткой удава. Я дернула руку на себя, но жилистая рука с сухой шершавой кожей держала крепко. Старик приоткрыл глаза, которые даже сейчас излучали порочную силу.

— Я проиграл, — сказал он хрипящим голосом. Он зло усмехнулся, будто издеваясь сам над собой, — Они хотят помучить меня, перед тем как убьют! Но ты тоже не выйдешь.

Он кивнул в сторону черной двери и застонал от резкого движения головой. У меня все внутри обмерло. Из двери на меня смотрела чернота, глухая и зыбкая, как трясина, из которой не выбраться назад.

Старик засмеялся ненормальным кудахчущим смехом.

Я с силой дернула руку на себя.

— Отпусти, — сказала я и поймала себя на том, что мой голос единственный звук в давящей тишине.

— Я не хочу умереть в ИХ компании, не хочу! — прошептал старик. Его сухая ладонь стала влажной. На покалеченном виске запульсировала вена, отчего усилилось кровотечение.

— ОТПУСТИ меня, — я пыталась делать вид, что могу в любой момент выдернуть руку, что ситуация под контролем. И понимала, что моя угроза схожа с детским лепетом.

Дарен опустился на одно колено и взвел меч над рукой старика.

— Если не отпустишь, то придется отрубить, — Дарен не шутил. В комнате стало еще тише. Он замахнулся мечом…

Старик разжал пальцы и попытался спрятать руку в складках своей робы. Я вскочила на ноги, но вздохнуть с облегчением не успела. Легкие скрутило стальным обручем. Ноги оторвались от пола и меня очень больно швырнули о стену. Перед глазами запрыгали слепящие красно-желтые круги. Я была готова отключиться. Дарен подхватил меня под мышки и потащил за собой, чем помешал хлопнуться в обморок.

— Давай, шевели ногами! — Дарен.

— Невежливо так быстро уходить, — прокаркал тягучий до чесотки, гнусоватый голос.

Голос отражался эхом от обглоданных каменных стен.

Составляя адский дует, старик снова рассмеялся булькающим смехом.

Мы достигли противоположной стены, кажущейся безопасной.

— Хотите выбраться?

Складывалось впечатление, что призрак стоял в проеме черной двери, ростом с дверной проем.

Мы промолчали. Вопрос-ловушка.

— Конечно, хотите. Вижу, что хотите. Если хотите, ТО ОТВЕЧАЙТЕ, КОГДА К ВАМ ОБРАЩАЮТСЯ!!! — меня приморозило к полу. Казалось, для того, чтобы пошевелиться надо приложить огромное, нечеловеческое усилие.

— Чего ты хочешь? — спросил Дарен острым, как бритва, голосом.

Меня окутал ощутимый, как дуновение ветра, скользкий смех призрака.

— Я собираюсь оказать щедрую услугу одному из вас. Кто это будет, решите сами.

— Какую услугу?

Неужели это я сказала?

Черная дверь открылась, мягко, без скрипа, будто её периодически смазывали.

— Выпущу на свободу.

Мы переглянулись с Дареном.

— Кто ты, чтобы давать такие обещания? — вопрос задал Дарен.

— Я скромный слуга, который пытается вам помочь.

— Скромный слуга с возможностями хозяина, — сказала я.

— У вас есть некоторое время, чтобы решить, кто уйдет, а кто останется.

От многолетнего заточения, похоже, у него съехала крыша. Комната затряслась. Над головой, обсыпая пылью и грязью, прополз червь.

— Свобода. СВОБОДА, — он причмокнул, — как звучит сладко. Вслушайтесь: сво-бо-да. Итак, КТО?

Червь достиг центра потолка, где стоял стол. Мебель затряслась и еще один стул сорвался вниз. Мы находились на безопасном расстоянии, но я все равно дернулась.

— Уходи ты, — сказал Дарен. Он смотрел на дверь, стремясь увидеть говорящего.

— Нет.

— Уходи, пока не передумал.

Он мне угрожает? Вот глупый.

— Так, передумай! — я повысила голос.

— Легко! — сказал Дарен и пошел к двери. Вот и умница.

Дойдя до середины комнаты, он обернулся.

— Давно хотел спросить, в кого у тебя настолько упрямый, дурной характер?

Сердце билось где-то между горлом и ушами. Воздух стал душным, будто шерстяным одеялом укрыли в жару с головой. Странная, медленная песня из вздохов, протяжных отголосков, похожих на завывание ветра на крыше, пробивалась сквозь толстый камень пола.

— Это так важно сейчас?! — Песня просто наваждение. Песня всего лишь наваждение.

Он пожал плечами.

— Ну, раз мы больше не увидимся, — он произнес это так, будто рассуждал о погоде.

Я сглотнула. Перспектива умереть через несколько минут предстала в ином, более обыденном свете.

— Думаю, в деда.

Бывший хозяин замка хрюкнул и снова рассмеялся, но на этот раз приглушенно.

— Ты совершаешь ошибку, — сказал призрак. Я приняла его слова на свой счет.

— Имею право.

Из нутра замка, из погребов, я услышала страдающие безумные голоса. Они просили о помощи — одни шептали, другие срывались на тревожный птичий крик.

Дарен побледнел и решительным, немного ломанным шагом вернулся ко мне.

— Хватит игр, убирайся отсюда! Слышишь! — он кричал, стараясь заглушить хоровое пение призраков.

Ещё один стул сорвался с потолка и грохнулся на то место, где только что стоял мой защитник. Я поплелась на шатающихся ногах к нему навстречу.

— Бросай его! Бросай! — говорящий призрак отбросил вежливый тон.

Дарен обхватил меня, зажав мне руки, и поволок к черной двери.

— Что ты делаешь! Я… я не уйду одна!

— Уйдешь!

Старик лежал неподвижно в луже крови, которая собралась под запрокинутой головой в неестественном для живого положении.

— НЕТ!

Я укусила Дарена за шею. Но укусила слишком гуманно. Он меня не отпустил, а только ругнулся. Я вырывалась изо всех сил. Когда до черной двери оставалось меньше шести локтей, Дарен споткнулся и мы упали на пол.

— Как мелочны эти люди, как низки.

— Ты прав, брат. Он хотел её бросить. Хо-тел!

— Да, это низко.

— Останется он!

Дарен пихнул меня к двери. Все волосы на теле встали дыбом. Дверь была черна, но черна не от краски или времени, а от крови. Стены, пол, потолок пронзали древние символы, которые утратили свою силу.

— Он заслуживает смерти.

— А ты как думаешь, Фельдери?

— Пускай оба остаются.

— Нет! Ты не видел??

Дарен сидел на полу, ощупывая голову. Прежде, чем он успел подняться, я навалилась на него со спины, обнимая.

— Бежим вместе, — я шепнула ему в ухо, опасаясь, что меня подслушают.

— Нет!

— Они играют с нами. Им нравиться мучить нас. Давай, уходим!

Мы подорвались с пола и побежали к двери. Черная дверь с грохотом захлопнулась перед нашими носами. Тряска, стоны, ползание червя — все звуки оборвались и словно остались по ту сторону заклятой двери. Наступила тишина, прерываемая только нашим дыханием.

Ноги будто приросли к полу.

Водяная субстанция сбила нас с ног, подняла над полом, и стала сжимать легкие холодом, методично так, и проникновенно. И это мой конец? Вместе со смертельным холодом в вены моих тонких тел втекала Сила. Смерть и жизнь. И я на этой грани. Надо мной же вязь из рун, воротами разделяющая эти великие начала. Надо только заставить их вновь работать, разжечь. Я воззвала к огню, вкладывая Силу в будущее пламя. Сквозь голубоватый воздух руны ожили и засветились огнем. Сначала тлеющим на углях, но постепенно разгорелись, накалились. Сила, так бездарно выбрасываемая духами, стала действовать против них. Древнее заклятие, державшее богор в подчинении, вновь обретало силу.

Потолок перед глазами сделался черным, а место тупому злому отчаянию уступила боль и тишина. Я ждала продолжения, но ничего не происходило.

Дарен лежал на полу, стискивая ребра рукой, и старался вмять боль в себя, так чтобы даже стон не вырвался.