Мудрость Кто-то сказал, не знаю, Чьи это были слова: Мудрость — это седая Старческая голова. Кажется, так и было Долгие годы, века — К свету малых водила Старческая рука. Только и часто бывало, Мудрости не было в ней, Мудрость даже не знала, Чья голова седей. Сколько их было на свете Старых, упрямых глупцов… Господи, сделай, чтоб дети Стали умней отцов! Сделай, чтоб все печали Смехом жизнь унесла, Так, чтобы мудрость вначале, А не в конце была. Новый журнал. 1950. № 24. с. 151–152
Душа и корни Как корни дерева, душа живет, И тело, как земля, ее питает. Весной она невидимо цветет, Зимой она неслышно засыпает… И как корням, лежащим в темноте Глубокого, холодного забвенья, Ей снятся сны о новой красоте, О вечной красоте преображенья… Возрождение. 1950. № 24. с.187 Мир на штыках Стены молчат. Их раны Смотрят, гноясь от тоски. Где-то стучат барабаны — Это проходят полки. Вечное знамя страданий (Гордости нет уж давно, Канула в область преданий) Реет над бывшим кино. Угол, где была когда-то Церковь в угаре вина Тянет чужого солдата Чья-то чужая жена. — Хочешь? Кусок шоколада, Будешь доволен, самец… (Дома ребенок, ей надо Чем-то отстрочить конец). Вот и обрубок военный, Жизни не видно глазах… Это что? Это победный Мир на стальных штыках! Возрождение. 1950. № 11. с.156 Пирамида Нужно кормить терпенье Коркой голодных лет, Нужно носить смиренье К тем, у кого его нет. Ночью вопросы немые Долго спать не дают — Кто же эти другие, Что над тобой живут? Так же прощенья просят За несвятое жилье? Так же кому-то носят Злое смиренье свое? Ну а над ними — обидой — Тоже какие-то есть? Так и живет пирамидой Ложь, униженье и лесть? Кто же тогда — не знаю Как и сказать в строку — Держит и проверяет Тех, что на самом верху? Грани. 1951. № 13. с.107 Натюрморт Наша квартира одета В розовый и голубой. Мы живем, как два цвета, Примиренные судьбой. В раме былого чувства Наш сегодняшний плен, — Произведение искусства Четырех стен. Здесь абажур, там тени, Вот старинный диван — История двух привидений — Вот наш роман. Полуусталые ласки В замедленной крови — Это не жизнь, а краски, — Натюрморт любви. Возрождение. 1951. № 14. с.113 Признаки Мы радость знаем Тем, что мы живем, И в боли мы Друг друга познаем. Мы молим радость Научить нас жить, Нам боль нужна, Чтоб радость ощутить. Не бойся боли, В ней благая весть — И боль, и радость — Это жизнь и есть. Возрождение. 1951. № 15. с.167 Суета сует Суета сует — в ней гибло много Смелых, сильных, честных и больших, Те, что шли сюда во имя Бога, И во имя гордостей земных. Все тонули в этом тихом месте, Не найдя конца своих путей, Задыхаясь в тяжком духе лести, В щупальцах безжалостных страстей… И из их смертей, из их мученья Вырастали яркие цветы. Для того, чтоб жить на украшенье Той же самой вечной суеты. Возрождение. 1951. № 17. с.86 Привет Когда так мало остается лет, А может быть не лет, а только дней — То хочется последний свой привет Сложить в стихах и срифмовать звучней. Горячий свой привет стране родной, Последний, потому что жизнь прошла. Все что осталось от нее, пустой, Так это — память прошлая — зола. Да… Трудно память оживить рукой Уже и память обратилась в прах. И нет ни слов, ни музыки такой Чтоб горечь сердца изложить в стихах. Вот разве слог на строчки нанизать, Старинный слог, спокойный, как гранит, О том, что сердце перестало ждать И что, наверно, скоро замолчит. Но слов не будет, разве только стон, От мысли, что беззвучен этот стих Привет — прощанье и привет — поклон Родной стране, где больше нет родных. |
